– Да. Как славно сказано. Я в самом деле отправилась на прогулку в Уокинг. Но сначала я немного поспрашивала в других местах. Например, в Министерстве иностранных дел я долго болтала с женой швейцара. Довольно неприветливая особа; однако стоило мне упомянуть, что я друг «бедного Перси – помните, он здесь работал», – как она любезно сообщила, что он был под подозрением из-за «пропавших бумаг». Еще она сказала, что даже «одна достойная, богобоязненная женщина», то есть она сама, была подозреваемой в этом деле. Я узнала, что сотрудники Скотленд-Ярда не слишком мягко обошлись с ней при обыске – подобные ошибки нередки в обращении с людьми рангом пониже. В результате те оскорбляются и начинают изливать свое возмущение каждому встречному.

– Похоже, пропавшие бумаги были документом деликатного свойства. – Годфри задумчиво стряхнул пепел со своей сигары в плоское блюдо.

Ирен ответила на его замечание вопросом:

– Насколько деликатным ты сочтешь секретный договор между Англией и Италией?

На лице Квентина было написано полнейшее недоумение.

– Я очень долго не имел понятия о текущих международных делах из-за пребывания в Афганистане, – признался он.

Годфри ответил на вопрос обстоятельно:

– Единственные заинтересованные стороны – те, кто проиграет в результате подобного договора. Возможно… Франция, – предположил он. – И у Италии, и у Франции есть порты в Средиземном море.

– Браво! – воскликнула Ирен. – В самую точку.

– А тебе-то откуда известно об этом? – спросила я.

Подруга приняла скромный вид:

– Прошлой весной кое-какие слухи дошли до прессы. Я пересмотрела выпуски «Телеграф» и «Таймс».

– Их мог прочитать любой! – с негодованием произнесла я.

– Конечно. Но разве прочитал? И разве любой знал бы, что сделать с этим фактом применительно к нашему концу ниточки?

– Нашему концу? – повторила я.

– Ах, ты превратилась в мисс Казанову, Нелл, но я сейчас обойдусь и без эха. Вот что важно: есть еще одна страна, которую приведут в ужас новости о любом союзе Англии за границей. И эта страна – наш старый враг в другой четверти земного шара.

– Ради Иова… теперь я знаю! – Квентин выпрямился, а его дорогая сигара полетела в блюдце рядом с ним. – Россия! У России нет портов в Европе. Ей бы очень не понравился такой договор, особенно раз царь Александр отверг все связи с Европой, если не считать нескольких французов, которых он терпит ради своей императрицы.

На лице Ирен появилась сияющая улыбка:

– В вас говорит душа шпиона. Там есть связь с двумя загадками: афганские события восьмидесятых и недавний тайный скандал с пропавшим морским договором Англии и Италии. Я считаю, что раскрытие одной загадки раскроет и другую.

– Такого не может быть, – грустно заявил Квентин. – Ваше заключение изобретательно… даже иренционально, – добавил он с неожиданным юмором, которого я раньше за ним не замечала, – но ошибочно. Если вам удастся найти связь между катастрофой в Майванде, смертью Маклейна, покушением на мою и доктора Уотсона жизнь и этим сомнительным договором, то я снимаю шляпу – нет, голову! – перед вами, мадам Разгадывающая-загадки.

У Ирен заблестели глаза от такого вызова.

– Думаете, это невозможно? Тогда послушайте, что мне рассказала за чаем мисс Харрисон.

– Ирен, как ты вообще убедила молодую женщину говорить о столь секретном деле?

– Я сказала ей правду, – ответила Ирен.

– Поразительно, – пробормотал Годфри. – Должно быть, у тебя не было другого выхода.

– Мы провели вместе не слишком много времени, – кратко пояснила Ирен. – Я уже знала, что ее жених мистер Фелпс пролежал в постели несколько недель с воспалением мозга и что теперь, судя по поведению его дяди лорда Холдхерста и других сотрудников Министерства иностранных дел, его уже ни в чем не обвиняют. Могу добавить, что значительную роль в этом деле сыграл Шерлок Холмс. Поэтому, обратившись к мисс Харрисон, я ей рассказала о своем беспокойстве за благородного англичанина, которому пришлось стать изгнанником и забыть о возвращении на родину из-за фальшивых обвинений на войне. Я также сообщила ей, что до меня дошли слухи о ее недавних проблемах и о помощи, которую оказал в этом деле Шерлок Холмс. И спросила, не сможет ли Шерлок Холмс сделать нечто подобное и для меня.

– И как ты себя назвала в этом разговоре? – поинтересовалась я с подозрением.

– Твоим именем, – быстро ответила она. – Невеста бедного оболганного джентльмена.

– Ирен! – Я не осмеливалась взглянуть на Квентина – внезапный порыв счастья заставил мои щеки вспыхнуть из-за нашей выдуманной помолвки и ее использования как реального факта, пусть и в личных целях Ирен, – хотя я прекрасно знала, что он смотрит на меня. – И что ты выяснила в результате подобного безрассудства?

– Многое. – Подруга потерла ладони, что по актерскому методу, одобренному Дель Сартианом, должно было передавать чрезвычайное удовлетворение. Она поминала блистательную леди Макбет сразу после своих злодейских делишек. – Видите ли, – продолжила она, – женщина поведает другой женщине практически что угодно, если речь идет о сердечных делах. И я узнала, что пропавший договор был благополучно возвращен – да, благодаря Шерлоку Холмсу. И ее Перси теперь невиновен. По ее мнению, мистер Холмс заслуживает самых больших похвал. Но она призналась, что у нее есть единственная причина для огорчения: ее брат Джозеф, который недавно много потерял на фондовом рынке и знал, что русские или французы щедро заплатят за возможность увидеть документ. Поэтому он пошел на преступление и взял договор, как считалось, действуя импульсивно.

– «Как считалось», – повторил Годфри.

– Да, мистер Казанова? – съязвила Ирен.

– Но ведь ты не считаешь, что это была неподготовленная кража?

– Нет, я практически убеждена в обратном, и именно здесь мистер Холмс совершил фатальную ошибку. Кстати, Джозеф был наказан за свои действия в силу ужасной иронии судьбы. Он спрятал договор у себя в спальне в Брайарбре, но именно в эту комнату поместили Перси Фелпса, когда тот слег с воспалением мозга. Больной оставался там почти целых два месяца, и договор так и лежал в тайнике, недостижимый для всех окружающих.

По словам мисс Харрисон, мистер Холмс спровоцировал Джозефа на попытку добраться до документа, а потом отнял его силой, когда Джозеф напал на него и сбежал. Мистер Холмс отдал документ Перси за завтраком на Бейкер-стрит, хотя сначала притворялся, что не в состоянии добыть бумагу. Бедный Перси потерял сознание, но, к счастью, там присутствовал доктор Уотсон, который привел его в чувство. Я несколько лет назад говорила тебе, Нелл… – примадонна взглянула в мою сторону, – что такой детектив, как мистер Холмс, с легкостью найдет любую связь. Нужно добавить, что этот «сюрприз» необыкновенно взбодрил и Фелпса, и Министерство иностранных дел. Джозеф бежал, но никто не собирается о нем вспоминать, раз договор найден. В любом случае через несколько недель союз станет достоянием гласности.

– Значит, дело о договоре закрыто, – сказал Квентин. – И оно не имеет никакого отношения к появлению кобры у меня на монмартрском чердаке или в приемной доктора Уотсона в Паддингтоне.

– Все подумают именно так, – скромно произнесла Ирен.

– «Все подумают», – снова повторила я как попугай. – А что подумает Ирен?

– Ах, Нелл, ты же знакома с моими методами! Сначала давайте изучим загадочную бумагу, которую мы добыли из афганской сумки доктора Уотсона. Интересно, будет ли он когда-нибудь ее искать? – Она пожала плечами. – Квентин, теперь у вас есть время рассмотреть документ, чего вы не смогли сделать девять лет назад.

Качая головой, Стенхоуп поднял бумагу с мраморной поверхности приставного столика:

– Я разбирался с ним, пока не заболели глаза. Он написан русской кириллицей и содержит разновидность карты и некое сообщение. Если честно, полагаю, что это лишь фрагмент, и я не могу понять смысла или связи с событиями тех лет. Пожалуй, не стоило так страдать, чтобы его сохранить, – с сожалением добавил он.