Он многозначительно покачал головой и вышел из комнаты.

– Сейчас развяжу, – проговорил сутулый. – Если начнёшь дёргаться, сломаю руку.

Припекало солнце. Слабенький пылевой вихрь спиралью закручивал на тротуаре сухие прошлогодние листья. О головорезах Демона, Борька слышал от одного ветерана, теперь мог собственными глазами, увидеть какой силой в городе обладал этот вооружённый сброд. Сотни две бойцов толклись в тени домов. Некоторые смеялись, другие выкрикивали ругательства.

Борька поёжился, с трудом подавил нервную дрожь.

– Жизнь странная штука, – заметил Демон. – У почтальона нелёгкая работёнка. И мог ли я подумать, что однажды эти улицы будут принадлежать мне.

– Ты был почтальоном? – усмехнулся Скрябин. – И как же дошёл до такой жизни?

Демон криво улыбнулся и кивнул на облезлое здание впереди.

– Я не смог выбраться из города потому что на кордоне ваши медики признали меня инфицированным. Оставалось только приспособиться к новым условиям. Когда мир погиб, я испугался, что сдохну вместе с ним. Я спрятался в том доме и сидел неделю, а потом вдруг понял – что мир не погиб, он просто обновился и сорвал ненужную шелуху.

Он вытащил из-за пояса пистолет и покрутил им перед носом Борьки.

– Этот ствол стал моим помощником. И моё счастье, что я нашёл его в брошенном автомобиле.

Демон остановился перед люком, жестом подозвал какого-то головореза.

– Открывай, – приказал он.

Скрябин судорожно сглотнул, посмотрел в колодец. От увиденного перехватило дыхание и снова вернулся непреодолимый страх.

– У каждого есть шанс выжить, – заметил Демон. – Надо лишь пройти сто метров по этому автомобильному туннелю. Но путь не такой короткий как может показаться.

Из тёмных глубин вырвался приглушённый утробный стон. Заскрежетало, загремело где-то внизу железо. Только теперь Скрябин осознал какую участь ему приготовил Демон. Он в ужасе посмотрел на бандита и увидел в его глазах радость.

– Что там? – воскликнул Борька. – Постой! Давай договоримся...

– Отправляй! – протянул Демон. – Его дружки уже заждались.

Борька только и успел выставить руку, его ударили по затылку и швырнули в колодец. Он пролетел несколько метров, зацепился за торчавший из бетона прут и распорол ладонь. Но этот прут замедлил падение. Ударившись о выступ, Скрябин упал в вязкую грязь и приглушённо застонал.

– Сто метров! – послышался голос Демона. – Никуда не сворачивай, иначе потеряешь свой шанс.

Над головой загрохотала крышка люка и свет померк. Сквозь проломы в асфальте просачивались солнечные лучи и Борька сразу же оценил обстановку. Он вскочил на ноги, отбежал к противоположной стене, где как крыса затаился среди ржавых труб.

– «Отводный коллектор, – подумал он. – Если Демон не обманул, через сто метров такой же».

Из узкого проёма напротив, жаркий сквозняк вытягивал жуткую смесь – запах застарелой гари, железа и тлена. Борька прислушался, робко шагнул во тьму. Добравшись до проёма, заглянул в пустоту. Свет проникал через провалы и сюда.

– Наверное, нет худшего места, чем эта нора, – прошептал он.

Где-то журчала вода, пищали крысы. Борька смахнул со лба пот, с ужасом подумал, о тварях которые таились в этом заброшенном подземелье.

Словно напоминание в голове постоянно звучали слова Демона.

– Тебе бы такой шанс, – процедил Борька. – Гад сумасшедший.

Прислушиваясь, он прошмыгнул в проём и огляделся. С потолка стекала вода, в широкие проломы ветер задувал сухую едкую пыль. Покорёженные, полусгнившие остовы автомобилей, бетонные обломки и вязкая бурая грязь.

– Пистолет бы, – протянул Борька.

Прижимаясь к кузовам автомобилей, он прошёл метров десять и остановился. До слуха стали доноситься странные звуки. Голоса, глухое мычание, возня.

– Так и знал, – холодея, проговорил Скрябин. –«Жмуры».

Как-то Скрябин видел одного в оптический прицел. В тот момент он испытал непреодолимое желание убить его и не потому, что перед глазами стояло жуткое пугало, а потому что его мозг отказывался верить в существование подобных тварей. Мутировавшие люди, каннибалы лишённые разума и эмоций – жмуры бесцельно бродили по брошенным городам и пожирали всё что годилось в пищу.

Впереди, под разрушенным сводом, стоял сгоревший остов грузовика. Вниз свисали прутья арматуры и обрывки толстых электрических кабелей.

– «Можно допрыгнуть. Если взобраться на кабину, – Скрябин медленно пополз к грузовику. – Хорошенько оттолкнуться и»...

Он замер на месте и затаил дыхание. Здоровенный жмур стоял в трёх шагах от него и жадно тянул носом. Серый, безжизненный цвет кожи, жуткие незаживающие раны и глаза. Пустые, мутные глаза, в которых не было зрачков.

Каннибал приглушенно зарычал и, волоча ноги, медленно побрёл в другую сторону. Парализованный страхом, Борька вжался в землю, закрыл голову руками. Мир вокруг перестал существовать, и не было больше ничего, кроме тупого животного страха. Он не мог шевелиться, не мог дышать. Тоска, боль, безысходность. Перед глазами пронеслась вся жизнь.

– Эй! – послышался голос. – Я здесь. Наверху!

Борька с трудом разлепил веки, посмотрел на бетонный потолок. Он сразу же заметил вентиляционную решётку, и когда сквозь прутья просунулась чья-то грязная рука, невольно улыбнулся.

– Ты кто? – едва ворочая языком, спросил он. – Сможешь вытащить отсюда?

Рука исчезла. Вниз посыпалась пыль, какие-то измочаленные лохмотья. Затем вспыхнул огонь и в его тусклых отсветах, Борька заметил очертания лица.

– Я, Мухобой! Настоящего имени не помню, – отозвался незнакомец. – Хочешь жить не болтай, а ползи к грузовику.

Огонь погас, и Скрябин услышал, как по вентиляционному каналу застучали коленки Мухобоя.

– Чёрт сумасшедший, – процедил Скрябин. – Только бы не обманул.

Он стиснул зубы, вскочил на ноги и, озираясь по сторонам, бросился к грузовику. Вскарабкавшись на кабину, запрокинул голову и только теперь заметил, что спасительные прутья, по которым он хотел выбраться на поверхность, расположены слишком высоко.

– Метра три! – Мухобой многозначительно помахал рукой из очередной отдушины. – Надо быть обезьяной, чтобы...

– Давай, сбрось мне верёвку, – нетерпеливо перебил Борька. – Доставишь на базу, я в долгу не останусь.

– Нет у меня верёвки, – фыркнул Мухобой. – Думаешь, я болтаюсь здесь ради удовольствия?

Воздух под сводами задрожал от оглушающего рёва. Борька вздрогнул прижался к железу кабины. Краем глаза он заметил как от страха затряслась и скрылась во мраке рука бродяги.

– Не жди пока эти уроды заползут на крышу, – голос Мухобоя эхом разнёсся по туннелю. – Прыгай и беги. Увидишь автобус, ныряй под него и ползи к провалу.

– Легко сказать беги! – Скрябин поднялся на четвереньки и посмотрел вниз. – Убирайтесь прочь, сволочи!

Несколько жмуров уже толклись рядом с грузовиком, и Борька с содроганием подумал о том, что случится, если он не доберётся до спасительного автобуса. Он не мог поверить, что эти покалеченные, изуродованные болезнью создания, когда-то были людьми. Они не знали жалости, с ними нельзя было договориться. Единственное что заставляло их двигаться – это непроходящий звериный голод, утолив который, они становились спокойными и безвредными.

– Они повсюду, – прошептал Скрябин. – Сползаются, как падальщики на запах жратвы.

Он услышал за спиной рычание и, обернувшись, увидел огромную синюю лапу, которая тщетно старалась зацепиться за крышку люка. Каннибал пытался влезть на кабину и уже стоял на подножке.

Борька вскочил на ноги, сбрасывая жмура, безжалостно ударил его по зубам. Теперь всё зависело от сноровки. Он спрыгнул с крыши и побежал. Зарычали десятки тварей, безобразные тени замаячили на стенах туннеля.

Из груды покорёженных кузовов взгляд выхватил перегородивший дорогу «Икарус». От радости застучало в висках. Окрылённый близкой победой, Скрябин несколькими прыжками преодолел десятиметровое расстояние и, упав на колени, пополз под автобус. Он не знал, где находится спасительный провал, но чутьё подсказывало, что бродяга его не обманул. Нужно было только доползти и...