«Примите мои комплименты, дорогая, сэр Роберт вас отлично подготовил».

Ока продолжала дружелюбно смотреть на него, и в ее голосе не было и тени неодобрения или упрека.

«Господин фон Левитцов, нам нужна всякая информация, которая послужит тому, чтобы перечеркнуть планы Гитлера. Это наша общая цель. Поэтому будет лучше и для вашей, и для моей безопасности, если мы в наших разговорах не будем называть имен».

Он улыбнулся в надежде, что хоть в чем-то может одержать верх:

«Вы разрешите мне сделать одно отступление от ваших строгих правил?»

«Пожалуйста, если у вас есть что-то конкретное. Но только прошу избавить меня от обычной дипломатической болтовни».

«Ваше желание для меня закон. Запомните: Йохнер, полковник Вернер Йохнер. Это одаренный офицер штаба, ему подчинена дипломатическая миссия в Эстонии. Неофициально он является связным отдела абвера при эстонском генеральном штабе. Конечно, это направлено в первую очередь против большевиков, по все, что происходит в районе Балтийского моря, может представлять интерес и для заокеанского лорда».

«Вполне вероятно».

Итак, первый шаг был сделан. Понимал ли он тогда, на какой путь вступил? Он попытался скрыть волнение за напускной развязностью:

«Теперь я у вас в руках, Гёбель!»

«Нет, вы просто протянули мне руку, мне и тем, кто стоит за мной. Мы вместе взялись за нелегкое дело».

«Этот безумный мир! Мы должны расхлебывать кашу, заваренную безродным выскочкой и его сообщниками!»

Хильда дружелюбно кивнула:

«Надеюсь, мы справимся с этой кашей, прежде чем ее успеют предложить народу».

«Ах, оставьте эти социальные сентенции, Гёбель! Это не ваш стиль».

«Простите мне эту оплошность. В вопросах стиля я полностью полагаюсь на вашу компетентность, господин фон Левитцов». Но по ее глазам было видно, что она не принимает его всерьез.

Да, принимала ли она его вообще когда-нибудь всерьез? С тех пор они работают вместе в полном согласии. Но всегда, когда он о ней думает, ему многое в ней непонятно.

В эту ночь он спит мало. Ему не лежится одному на широкой удобной кровати гостиницы в Гревенитце. Удо думает о своей работе с Хильдой Гёбель и как бы подводит общий итог.

— Чего я ожидал? Чего ради я так хлопочу из-за этой женщины? Я добивался ее со встречи в маленьком кафе в Варшаве и до этой поездки в сельскую гостиницу.

— Удо, ты получил полный отказ, тебя просто водили за нос. У тебя есть все основания считать себя оскорбленным! Этого нельзя больше терпеть! Она всегда была к тебе безразлична. Но, правда, она никогда ничего тебе не обещала.

— Отказ всегда отказ, в какой бы форме его ни преподнесли. Но мог бы я представить свою жизнь без этого партнерства?

— Удо, не становись сентиментальным. Сознайся, ты сам дал себя провести.

— Нет, не то! Правильней сказать, меня провела женщина, которую я хотел соблазнить.

— Ты понял это только теперь?

— Я знал это давно. Почему мужчина не может признать превосходства умной женщины?

— Я должен попросить вас, господин фон Левитцов, не обольщайтесь!

— Но как это сделать? Она никогда не вводила меня в заблуждение. Почему я не могу перенять у нее это и не вводить в заблуждение самого себя?

— Что касается меня, я был бы не прочь получить еще один хороший урок. В конце концов, человек учится всю жизнь.

— С каких это пор ты стал довольствоваться такими прописными истинами?

— Я тоже спрашиваю себя, действительно ли она никогда не обманывала меня? Будучи женщиной, она была столь же искренна, сколь привлекательна.

Будучи женщиной. Имел ли ты дело только с женщиной? Впрочем, она никогда не утверждала, что действует от имени сэра Роберта, она только не разубеждала тебя в этом.

— Но она действовала. Она знает, чего хочет.

— А чего хочешь ты?

— Чего я хочу? Женщину? Денег в фунтах стерлингов? Бороться против Гитлера?

За окном забрезжил рассвет. Удо фон Левитцов не может найти ответа на свои вопросы; он не может найти покоя и сна.

Хильда Гёбель завтракает одна. Ее спутник появляется только к обеду. Он собирается извиниться за свое опоздание, но она не дает ему и рта раскрыть:

— Я надеюсь, вы хорошо отдохнули. Если вы хотите загладить свою вину, пригласите меня на бутылку вина.

Советник кивает в знак согласия и подзывает хозяйку:

— Уважаемая фрау Тетцлафф, если вы хотите послужить отечеству, принесите-ка нам одну из тех бутылок с золотистой влагой, которые вы прячете в глубине вашего погреба.

Хозяйка улыбается, вопросительно смотрит на Хильду и, когда та кивает, заявляет:

— Ну что ж, постараюсь угодить высокочтимым господам по мере моих скромных возможностей.

Один из клиентов, стоявших у стойки, кричит:

— Фрау хозяйка, еще раз то же самое!

Хильда бросает взгляд в его сторону — это молодой человек в серой форме вермахта.

— Идите, фрау Тетцлафф, — обращается Хильда к женщине, — мы подождем.

— Это отпускник. Он вернулся с Восточного фронта.

Видимо, молодой человек слышит ее слова, потому что начинает петь на мотив музыки популярного шлягера:

— Для чего нам отпуск? Он для развлечений!

Фрау Тетцлафф хочет пройти мимо него к стойке, но он преграждает ей дорогу и, вытянувшись, как перед командиром, говорит:

— Позвольте доложить, фрау хозяйка, крепость будет сегодня взята!

— Разумеется, мой мальчик. А если ты принесешь букет красивых цветов, то девушка капитулирует добровольно.

— Благодарю, фрау хозяйка. Не подскажете ли еще, где мне найти такую покладистую девушку? Тоска моя так велика, а отпуск так короток!

Фрау Тетцлафф наливает ему еще стаканчик и смотрит на него сочувственно:

— Так ты нездешний?

— Нет, я живу в Рурской области. То есть я жил там, в Оберхаузен-Штеркраде, на Гинденбургштрассе. Теперь на месте нашего дома осталась только воронка от бомбы. Там погибла вся моя семья — родители, сестра.

— И поэтому тебе дали отпуск, мой мальчик?

Солдат кивает:

— Внеочередной отпуск для урегулирования семейных дел. Да какие могут быть семейные дела теперь, когда вся семья погибла? Вот я и приехал в Гревенитц. Сюда занесло одного из братьев моей матери, моего, так сказать, дядюшку. Правда, мы мало знакомы с ним.

Оказывается, фрау Тетцлафф лучше информирована о родственных отношениях молодого солдата, чем он сам. Она знает и его дядюшку.

— У нас только один имел родственников в Рурской области — Пауль Кранбюлер.

Ее осведомленность явно производит на солдата впечатление, и он хочет до конца использовать это.

— Раз вы все знаете, фрау хозяйка, то подскажите, где мне найти девушку в Гревенитце, пока мой букет совсем не увял?

Молодому человеку определенно везет.

— Сегодня в Фельдкирхене будет танцевальный вечер. Можешь выбрать себе девушку там.

— В Фельдкирхене?

— Это не больше четырех километров отсюда.

— Нет, фрау хозяйка, хоть я и пехотинец, но топать пешком в собственный отпуск мне неохота. Я разыщу себе велосипед. Там, на фронте, у нас это называлось «организовать», и до сих пор не было еще ничего такого, чего бы мы не могли «организовать». — Голос молодого отпускника звучит непривычно громко.

«А ведь он почти ничего не пил», — отмечает про себя фрау Тетцлафф. Она успокаивает его:

— У Пауля Кранбюлера, насколько я знаю, как раз стоит в сарае подходящая старая развалина.

Хильда с интересом прислушивается к их беседе.

— Кранбюлер? — переспрашивает она хозяйку. — Это не его ли самый красивый дом с резными ставнями?

— Так точно, госпожа. — Солдат делает несколько шагов к их столику. — Я тоже узнал дом и разыскал своего дядюшку по этим резным ставням.

Но хозяйка незаметно, с чисто женской ловкостью снова возвращает его к стойке:

— Принести тебе что-нибудь поесть, мой мальчик?

— А почему бы и нет? Только сначала плесните мне еще в стакан. Сегодня у меня есть повод выпить. Раз уж мне удалось разыскать дядюшку, то удастся найти и подходящую девчонку.