— И что?!
— Как «что»? Всё, на этом тут же и закончилось.
— Как понять «закончилось»? — изумился я.
— Так и понять — всё закончилось. Она повернулась и ушла.
— Что, просто так, молча?!
— Нет, — заржал Сева, — сначала она его «козлом» и «вонючим солдафоном» обозвала.
— Что, правда что ли?! — вытянул шею Славка. — Вот сука!..
Сашка лишь презрительно ухмыльнулся.
— Но почему? — не унимался Андрей. — Ты же говорил, что она сама была вроде бы согласна. Даже в штаны к тебе лезла. И в подъезд пошла…
— Она тогда не знала, что «в подъезд» — сказал Сашка. — Она думала, что я её к себе веду, в роскошные апартаменты…
— Ну и стерва! — не унимался Славка.
— Мой юный друг, — Сева театрально закатил глаза. — Да будет вам известно, что некоторые дамочки априори считают нас «грязными и вонючими». По-моему, они все на тебя насмотрелись…
В Кабинете опять разразилось ржание. Смеялись до слёз, до боли в желудке. На этот раз Сашка больше не «отделывался» своими ухмылками, а тоже смеялся во весь голос. Сегодня, за всё время что я его знал, впервые видел его таким. Неужели я действительно ошибался в нём? Я разглядывал это смеющееся лицо и вспоминал: «Не люблю я, чтобы в этом деле что-то силой было. Какой кайф от этого?» Вроде бы сейчас он — человек человеком… Как будто двое разных людей: дневной Сашка-ефрейтор — жёсткий, колкий, словно ощетинившийся. И теперешний, вечерний, расслабленный, и… Впрочем, что он — не человек? Конечно же, он должен быть иногда и добрым, и шутливым. Просто я видел его всегда только с одной стороны… Оказывается, свои острые когти он иногда всё-таки втягивает.
По-моему, Сашка заметил, что я рассматриваю его… Пристально и как-то даже колко он глянул мне в глаза. Но это длилось всего одно мгновенье.
Фу-ты! Что за человек?!
Часто мне казалось, что он чувствует и замечает гораздо больше, чем высказывает. А может быть, это касается только меня? И может быть, он за мной просто наблюдает, делая это с особо замаскированной тщательностью?
Но — зачем?..
«Загадка природы»…
Тогда я почти всё время проводил в пределах стен кабинетов, либо в Бункере — на улице появлялся редко. До столовой — и обратно, да ещё в Узел Связи — вот и вся дорога. Гораздо чаще приходилось бывать по делам в самой Алма-Ате, а вот что располагается в своей родной части, я знал очень приблизительно. Сломавшаяся у одного из сейфов кабинета дужка стала причиной, по которой пришлось сделать более длительное путешествие по территории части.
Взвалив на себя тяжеленный железный ящик, мы вчетвером — я, Андрей, Славка и Сашка — потащили его в мастерские. Эти «засыпные» сейфы — даром что маленькие, но такие тяжеленные! Вернее, взвалили-то его на себя я, Славка и Андрей. Сашка же, как и положено «дедушке», шествовал за нами, засунув руки в карманы штанов. Этакий эскорт младшего командного состава. Ему совсем не хотелось тащиться с нами по такой жаре, но Цапа специально направил его, резонно полагая, что трём «молодым» в мастерских ничего не добиться.
До этого дня я понятия не имел, что у нас существуют мастерские. В задворках автобазы, куда мы дотащились, оказывается, находился целый цех!..
В довольно большом помещении было пусто. Я с ностальгией осматривал станки — как-никак, всё же перед самой армией получил диплом машиностроительного техникума. Обнаружив несколько станков с ЧПУ (числовым программным управлением), прямо-таки проникся настоящей радостью.
Сашка громко прокричал: «Есть тут кто живой? О!»
На его крик появился паренёк, такой же «душок» нашего призыва. Сашка деловито объяснил, что ему нужно сделать, и тот без лишних слов включил токарный станок.
Как оказалось — все, кто тут работал, даже понятия не имели, что это станки-автоматы. Блистая красноречием, я прочитал целую лекцию, посвящённую возможностям программирования этих железяк. В конце моего выступления в цехе появился ещё один парень. По вольной форме одежды в это время суток (только одни трусы) и вальяжности движений можно было безошибочно определить — перед нами «дед».
— Какого хуя делаем? — недовольно спросил он, подходя к нам.
Я объяснил.
— А, «затаренные»? Штабные суки! — брезгливо сморщился он.
Сашка, который до этого спокойно курил на ступеньках у входа в цех, небрежно выкинул сигарету и подошёл к нам.
— Выключай станок! — цыкнул «дед» на паренька. Повернувшись к нам, сплюнул и процедил:
— А вы, суки штабные, пошли нах..!
— Слышь, ты, — окликнул его Сашка. — Тебя что, ебёт? Так ты попрыгай и пройдёт.
Голос у него был ровный, но по тому, как он криво ухмылялся и побледнел, я понял — не к добру…
«Дед» изумился. Ещё бы!.. Припёрлись какие-то штабные суки на его территорию — и командуют, как у себя в штабе! Ростом этот «дед» был на полголовы выше Сашки. Одни только здоровые ручищи чего стоили! Этот буйвол, наверное, редко в своей жизни слышал что-либо подобное в свой адрес. А уж тем более от какого-то штабного.
— Ты! Борзый? Давно тебе рога не обламывали?! — и он медленно двинулся на Сашку.
Я уже начал прикидывать, куда можно будет ретироваться, если что. Парень, выключив станок, отступил к стене как-то весь сжавшись.
Ситуация приняла серьёзный оборот.
«Ну вот, — уныло подумал я. — Нарвались…Чем-то теперь всё кончится?»
Когда «дед» приблизился к Сашке, тот, не дожидаясь, ударил первым.
Не могу смотреть на драки. Это зрелище не для меня — гнусно и противно… Ну не могу… Дрались они недолго. Но Сашка озверел. Его удары были короткими, резкими и точными. На лице застыл оскал какого-то зверя, играющего со своей жертвой перед убийством. Это так перепугало меня, что в какой-то момент показалось: он действительно хочет убить его. Насмерть.
Когда исход стал очевиден для всех и «дед» уже перестал отвечать на удары Сашки, а просто бессмысленно пытался хоть как-то защититься, я попробовал вступиться.
— Саш, перестань! Остановись!..
Но он отпихнул меня, как котёнка, в сторону.
Потом была мерзкая сцена, когда Сашка, уже более-менее успокоившись, заставил «деда» самого доточить эту проклятую шпильку и приварить её к сейфу. При этом он всё время подгонял его кулаками. «Дед» постоянно шмыгал и затравленно косился на Сашку. Кровь из рассечённой губы и разбитого носа смешивалась со слюной и вязкой жижей капала ему на руки.
«Душок» из мастерских куда-то смылся. Да и правильно, я бы тоже многое отдал, чтобы не видеть всего этого.
По дороге обратно я попробовал спросить Сашку, зачем он так-то? Но меня послали подальше — зло, сквозь зубы — и я счёл за благо заткнуться.
Андрей и Сева в эту ночь дежурили, а мы — я, Славка и Сашка — пошли дрыхнуть в Бункер.
Наши четыре кровати располагались по разным углам — благо, пространство позволяло. В середине Бункера стоял большой стол. Его столешница была вся изрезана именами «дембелей» и датами приказов, делавших их свободными людьми. «Стол боевой славы» — так это называл Сева. Да, это была действительная, настоящая история Бункера.
В каждом подразделении части имелся огромный стенд, где «красовалась» своеобразная летопись солдатской жизни, усеянная фотографиями и патриотическими воззваниями. Разумеется, все знали, что это лишь дань комиссиям и проверкам. Однако всего лишь одна строчка, типа: «Лёша, ДМБ-88», небрежно нацарапанная на стене, значила для нас куда больше, чем все красочные фотографии или помпезные плакаты.
Вокруг «мемориального стола» располагались разнокалиберные стулья — от самого обыкновенного, деревянного, — до обтянутого бархатом, что сразу же вызывало в памяти гарнитур генеральского кабинета. Углы и полки были сплошь завалены солдатскими вещами первой, второй и последней необходимости, перешедшими к нам от предшественников. Что-то наверняка останется и от нас. Скорее всего, такие же безделицы: бритвы, линялые фуражки и кители, брелки для ключей, забытые фотографии, книги, значки, погоны. Проще говоря — то, что будет так же лежать на этих полках или пылиться в углах, напоминая о нас наследникам.