– Мама спит, – сообщила Флер.

– А я уже не в счет? – Проворчал Микеле.

– Папа, ты же видишь: я не так уж сильно прыгнула… Ежик, а ты что, подслушивал?

– Нет, но вы так громко обсуждаете, что от пирса слышно… Джорекс, вас уже можно поздравить, а? Ваши партнеры втоптали конкурентов в говно по самые ноздри.

– Э… – вице-президент «Kiwing inc» почесал кончик носа. – Я не совсем понял…

– Да, ладно… – Оскэ улыбнулся, придерживая поудобнее Флер, которая продолжала эротично висеть у него на шее, – Тут все, типа, свои. АГК классно рулит на процессе. Федерацию исламских ассоциаций Новой Зеландии прицепят к «Парчам ислами», и аравийские поставщики получат кошмарно-плохой PR на вашем рынке топлива и на австралийском тоже. Реальная расчистка поляны под газ из Антарктики!

Капрал Трин Маренго без видимого усилия подцепила одной рукой лежащий на полу пластиковый мешок и одним небрежным движением вывалила все его содержимое в большую кухонную мойку.

– Блин… Нормальная порция. Док Микеле, срочно требуются две емкости: одна под полуфабрикат, другая под отходы. Оскэ, я так рада, что мы займемся этим приятным делом в паре, если ты понял, что я имею в виду.

– Прикинь, я понял, – он аккуратно поставил Флер на ноги и грустно вздохнул, – мне нередко приходится разгребать бытовые последствия моих гениальных сделок.

– Не рефлексируй, – строго сказала капрал, – давай просто сделаем это.

– ОК, – согласился Оскэ, – дядя Микки, сделай, пожалуйста, TV погромче. Типа, там продолжение антарктического киви-театра…

…

…Судья Уилки Гэмп покачал головой.

– Нет, мистер Уайтмид. Ваш отвод Нолану Брайану, как эксперту, необоснован. Да, мистер Брайан приговорен судом Меганезии к 20 годам каторги за участие в военной операции спецназа США в меганезийской акватории. Это последствия трений между военными властями США и Меганезии, и для новозеландской юстиции оно никак не порочит мистера Брайана. Мистер Брайан, пройдите к месту свидетеля. Готовы ли вы сообщить нам достоверную информацию о группировке «Парчам ислами»?

– Да, сэр. Но мне будет проще, если вы зададите конкретные вопросы.

– Пожалуй, это разумно… Вы ведь прочли ту короткую справку о «Парчам ислами», которую подготовила служба SIU, Strategic Intelligence Unit. Что вы об этом скажете?

– Я полагаю, сэр, что это вполне достоверная информация.

– Понятно. А правда ли, что у вас есть опыт общения с этой исламской группировкой?

– Я бы не назвал это общением, сэр, но я имел с ними дело в Малайзии и в Таиланде.

– Так. И насколько, по-вашему, обширны их связи в цивилизованных странах?

– Вероятно, сэр, их собственные связи слабы, однако они пользуются связями других международных террористических организаций и исламистской агентуры влияния.

– Что вы понимаете под агентурой влияния?

– То, что обычно, сэр. Религиозно-пропагандистские и правозащитные организации, финансируемые из Ирана и, по некоторым данным, также из аравийских монархий.

– А, по-вашему, относится ли «Amnesty International» к числу этих агентов влияния?

– Безусловно, сэр. Это одна из главных шариатских агентур в западном мире.

Логрин Уайтмид вскочил с места и выбросил ладонь вверх.

– Я протестую, ваша честь! Здесь заявляются безосновательные обвинения…

– Мнения, мистер Уайтмид, – поправил судья. – Эксперт высказывает свое мнение, а степень объективности этого мнения суд установит, исследуя доказательства.

– Тогда, ваша честь, будет ли мне позволено задать вопросы этому эксперту?

– Пожалуйста, задавайте. Для этого суд и приглашает экспертов.

– Спасибо, ваша честь… Мистер Брайан, вы относитесь к исламу враждебно?

– Да, потому что это тоталитарная террористическая идеология, враждебная нашим ценностям, нашему образу жизни и нашим законам.

– Почему вы так считаете?

– Так говорят мусульманские лидеры, и у меня нет оснований им не верить.

– А какие ценности, образ жизни и законы вы называете «нашими»?

– Я американец, – ответил Нолан Брайан, – но сейчас я имею в виду вообще западные ценности, образ жизни и законы свободного мира, если говорить кратко.

– А свобода вероисповедания относится к этим ценностям?

– Относится. Но ислам её не признает. По законам шариата, отступничество от ислама карается смертной казнью, и это реальная практика в странах с исламским режимом.

– Следовательно, – предположил Уайтмид, – вы считаете всех мусульман врагами и не признаете за ними человеческих прав. Я верно вас понял, мистер Брайан.?

– Нет. Среди мусульман есть простые люди, у которых не было выбора, есть те, кому предложили денег за переход в ислам, и есть болваны, поддавшиеся на пропаганду.

– Так… Ну, а если человек добровольно, сознательно, по убеждению, принял ислам?

– Прочтите шариат, – ответил Брайан, – и сами поймете. Там все написано.

– А вы читали? – Спросил адвокат.

– Да. Я проходил курсы шариата в учебном центре перед отправкой в Уганду.

Уилки Гэмп постучал молоточком по столу.

– Прения ушли слишком далеко в религиозные абстракции. Есть ли у кого-то сейчас содержательные вопросы к эксперту по существу дела?… Нет? В таком случае суд переходит к допросу Мулиа Эн-Нахила, гражданина Саудовской Аравии.

– Я не буду отвечать этому суду, – ответил арб. – Адвокат зачитает мое заявление.

– Ну, что ж, – судья пожал плечами, – Это ваше право. Заслушаем заявление. Мистер Уайтмид, вам дается слово, чтобы вы выступили с заявлением своего клиента.

– Тогда, ваша честь, я читаю текст от его имени… – адвокат взял в руки лист, и, после паузы, прочел. – Я, Мулиа Эн-Нахил, незаконно захвачен военной группировкой, меня бездоказательно обвиняют в том, чего я не совершал. Я не признаю компетенции суда, сформированного предвзято, из людей, ненавидящих меня за мою религию. Я требую встречи с дипломатическим представителем моей страны… Это все, ваша честь.

– Всё так всё. Насколько я понял, ещё девять листков у вас в руках, это аналогичные заявления всех остальных ваших клиентов, кроме Эппл Лей Нратонг… Впрочем, мисс Нратонг уже не является вашей клиенткой… Так, я прав?

– Да, ваша честь.

– В таком случае, мистер Уайтмид, передайте эти листки сюда. Я приобщу их к делу… Благодарю вас. А суд заслушает Суок Тсома, гражданина Тимор-Лесте. Как сообщает офицер Лютер Эванс, мистер Тсом непосредственно участвовал в… Как это назвать?

Невысокий молодой худощавый кхмер, одетый в зелено-пятнистую униформу с двумя яркими нашивками на рукаве, вышел на свидетельское место и сообщил.

– Это называется военно-освободительная операция.

– Пусть так. Я думаю, вы с майором Вексвером из военной прокуратуры используете примерно одинаковый сленг… Майор, задавайте ваши вопросы… А публику я прошу прекратить эти разговоры и выкрики. Если кто-то ранее не видел восточно-тиморских офицеров, то это не повод нарушать порядок в зале.

Майором Вексвер дождался относительной тишины и повернулся к кхмеру.

– Мистер Суок Тсом, в каком вы звании?

– Я младший командир спецназа. Если детально, то в звании, соответствующем 1-му лейтенанту по армейской кодификации NATO.

– Ясно. Скажите, в какой фазе обсуждаемой операции вы участвовали?

– Я руководил группой, ответственной за наружное наблюдение за террористами и за освободительный рейд на их базу, замаскированную под клинику в Паттайе.

– Вы лично принимали участие в рейде?

– Я лично вел наблюдение за микроавтобусом, на котором перемещали захваченных заложников на базу, а затем, оценив обстановку и проведя необходимую подготовку, командовал своими бойцами при штурме этой базы.