– Э… Контр-компьютерный формовщик? Он против компьютеров?

– Нет, – француженка отрицательно махнула рукой, – Это такая профессия: технично переносить объекты из компьютера в физическую реальность. В материал. В металл, пластик, композит. Можно, называть это «рабочий-станочник», если фаббер считать станком, а человека с таким уровнем знания технологии – рабочим. Но, возможно, во второй половине нашего века, слово «рабочий» будет означать именно это.

– А Лианелла? – спросила австралийка.

– Лианелла, это моя дочь. Ей только что исполнилось 14 лет. Переходный возраст. Она ещё далеко не взрослая, но уже не ребенок. Я беспокоилась, когда оставила её во Франции, у моей старшей кузины. В середине лета мы занервничали из-за религиозных конфликтов, и теперь Лионелла здесь… Но здесь я тоже за нее беспокоюсь…

Дженифер Арчер зацепила из открытого фризера шарик мороженного и заметила:

– Я смотрела TV-репортажи про столкновения католиков из «CaRe» с мусульманами в Париже и других городах. Мне кажется, в Меганезии действительно безопаснее. Здесь ничего подобного не может произойти. Здесь сейчас безопаснее даже, чем у нас в Австралии. Ты знаешь: и у нас, и в Новой Зеландии конфликт из-за захвата туристов…

– Знаю, – Доминика кивнула, – Конечно, в этом смысле, да. Мне было трудно поверить, насколько тут безопаснее. Одногодки Лианеллы на Муруроа садятся в этажерку, как в автобус, летят 200 с лишним миль в Хаоранги, и никому не приходит в голову, что девочка-подросток одна в городе… В сентябре, авиакомпания «Vavai» для рекламы, бесплатно катала на Рангироа всех младших студентов колледжей с мелких атоллов Туамоту. Лианелла просто села в их самолет – и 600 миль на северо-запад! Когда она позвонила мне и сказала: «Мама, я с ребятами в Аватори, на Рангироа, и буду дома к ужину», я чуть с ума не сошла! Но, тут все так делают… И ещё много чего делают из вещей, в правильности которых я вовсе не уверена. Понимаешь, тут такие обычаи…

– Мама! – возмущенно перебила её лягушка-гуманоид, – Почему опять…!

При ближайшем рассмотрении, существо оказалось симпатичной, хотя и немножко нескладной девчонкой, с причудливо наклеенными на тело зелеными фигурами из светящейся ткани. Плюс: на лбу два огромных, тоже светящихся, желтых глаза.

– Лианелла, сбавь обороты, – ласково, но твердо перебила Доминика, – Я просто хочу познакомить тебя с Дженифер, репортером-автором телепрограммы…

– Ого! – воскликнула французская юниорка, – Вот здорово! Дженифер, а можно будет сняться с вами на видео? Я бы повесила это на блоге: я на Хэллоуине в Анти-Мекке отрывалюсь с Джени Арчер, которая за горизонтом. Она – межзвездный вампир, а я – ктулхианский звероящер!

– Какой я вампир? – переспросила австралийка.

– Межзвездный, – повторила Лианелла, – Есть крутой жестко-эротический триллер «Межзвездные вампиры». Его сделали киви из кинокомпании «Au-Interstellar». Там вампиры в таких очках, что когда они смотрят на человека, у него прорисовываются артерии, и вообще вся кровеносная система. А дальше…

– Подожди… – Дженифер подняла ладонь, чтобы остановить стремительный поток информации, – ты хочешь сказать, что мои очки…

– Ну! – девчонка-подросток энергично кивнула, – Именно такие очки! Мама, а как устроены эти картинки? Там поляризованная пленка и краска – фото-эмиттер?

– Можно посмотреть? – попросила Доминика.

– Разумеется! – Дженифер сняла и протянула француженке очки (о свойствах которых понятия не имела – это был подарок ламаистского демона), и, посмотрев с наружной стороны на их стекла, воскликнула, – Oh, goddamn!

На двух блестяще-черных поверхностях пульсировали немного схематичные, но легко узнаваемые алые изображения кровеносной системы человека. Нарисованное сердце ритмично билось, и как будто прокачивало по сосудам волны более яркого оттенка…

– …Ты молодец, Лианелла, – похвалила Доминика, – Все именно так. Правда, я не могу точно определить тип краски. В ней генерируются автоволны, но как именно, тут есть несколько вариантов. Возможно, просто подкачка от микробатарейки…

– Так, как на счет видео? – с легким нетерпением спросила девчонка.

– ОК, – австралийка подмигнула ей, – Но, сначала, мы немного поговорим про космос.

– Тогда, – решила Лианелла, – я пока погоняю амебу с коммунистами, ладно, мама?

– Вот с этими? – уточнила француженка-астронавт, бросая взгляд на полудюжину мальчишек и девчонок, обнаженные тела которых были разрисованы разноцветными драконами и кобрами, и на прыгающий светящийся мяч, меняющий в полете форму.

– Да, мама! Это классная игра, амебол! Там не такой тяжелый мячик, как в ацтекболе.

– Ладно, – Доминика вздохнула, – Только будь разумно-осторожна, договорились?

Следующие две минуты она пристально наблюдала, как её дочь, заняв место в круге игроков, получает и отбивает «амебу», а потом, несколько успокоившись, сказала.

– Эти ребята, к счастью, заметили, что она поменьше. А друг по другу они лепят этой каучуковой амебой со всей силы. Я удивляюсь, как у них ещё ребра целы.

– У коммунистов-элаусестерцев хорошо развит спорт, – сообщила Арчер, – а хорошие спортсмены, даже любители, умеют оценивать риск и соизмерять силу.

– Это верно, – согласилась француженка, и махнула рукой, – Ладно, в крайнем случае, получится пара – тройка синяков, это не самое страшное в жизни… Все, теперь я уже успокоилась, и могу рассказать про модульный космический старт с «Лексингтона». Наверное, надо начать с нового клона ракетопланов «tente». Ты про это слышала?

– Я не только слышала, я на этом летела сюда из Фак-Фак. Рейс «Bunyip Space-Ball».

– Вот это да! Ты отчаянный человек, Джени!

– Нет, просто мои друзья сказали, что это, в общем, не опаснее, чем авиалайнер.

– Что ж, твои друзья правы. После появления триоксола, это действительно так.

Дженифер похлопала в ладоши.

– Это здорово! А что такое триоксол? Я пока знаю лишь, что это японский фюэл.

– Это не просто фюэл, – уточнила Доминика, – это химическая революция в области безопасности, надежности и дешевизны ракетных движков. Тут ключевой момент: удельный импульс фюэла. Грубо говоря: до какой скорости можно разогнать ракету эталонной массы за счет сжигания килограмма фюэла, который в ракетном движке работает без внешнего воздуха. Древнейший ракетный фюэл – обычный порох. Его придумали китайцы полторы тысячи лет назад, но у него низкий удельный импульс. Погоня за высоким удельным импульсом началась в первой четверти прошлого века. Возникли самые разные варианты, но к началу нашего века остались три. Первый: твердые топлива вроде модифицированного пороха. Второй: жидкие разлагающиеся вещества, такие как гидразин или перекись водорода, они используются во многих любительских моделях. Третье: двухкомпонентные смеси, например, керосин, как горючее, и азотная кислота, как окислитель. Это ещё цветочки. В профессиональных ракетах чаще встречается керосин плюс жидкий кислород, или жидкий водород плюс жидкий кислород. Это достаточно эффективные, но очень дорогие и опасные смеси.

– Но, – заметила австралийка, – я слышала про какие-то новые плазменные движки.

Француженка-астронавт, улыбнулась и покачала головой.

– Электромагнитные бустеры, называемые иногда плазменными, это действительно отличная штука, когда ты уже летишь в космосе. Но, дотуда ещё надо добраться, и обойтись без химических движков тут пока не получается. В Меганезии пошли по дешевому пути использования дешевых составов. Или простые, но тяжелые бустеры порохового типа, или два компонента: спирт плюс сжатый воздух. Это позволило им сделать простые дешевые суборбитальные машины, но для космических полетов в настоящем смысле, они не продвинулись дальше маленьких игрушек – строллеров, которые весят несколько граммов. В США и ЕС, а затем, в Японии и Китае, выбрали эффективные фюэлы, но каждый запуск при этом обходится безумно дорого.