Дэсы согласно зашумели, а у меня в душе похолодело. За последние годы почти все ритуалы Дарования Милости заканчивалось смертью моих соплеменников, так неужели Богиня пощадит одного из тех, кто объявил войну ее детям? Как объяснить все это Валису? Как уберечь его от гнева Богини? У меня не было ответа, но сам ритуал традиционно проводился после восхода луны, так что время продумать все у меня было. Надеюсь, в мою голову придет хоть какая-нибудь здравая мысль.

POV Валис.

Когда я услышал знакомую речь тут, среди чужих для меня существ, то в первую минуту даже не поверил своим ушам. Слова были не совсем внятными, но вполне узнаваемыми.

- Ты, что дать когда помощь бежать?

«Я? Бежать?» В голове замелькали сразу множество мыслей, пока я не вспомнил того сильно избитого мужчину, которого воины привели в мой дом в начале войны с «тварями». Его заперли в подвале, приковав руки к щиколоткам. Это был первый представитель племени местных оборотней, которого я увидел. Единственное, о чем я в тот момент пожалел, - лицо его было не разглядеть из-за кровоподтеков, а ведь мне было так интересно взглянуть, какие они, «твари»?

Когда все заснули после щедрых возлияний вином, в честь первой победы над «тварями», я спустился в подвалы. Пленник сидел, скрючившись, и тяжело дышал. Он даже не открыл глаз, когда я коснулся его плеча. Я пожалел его и, принеся ключ, разомкнул цепи.

Мужчина медленно распрямился, придерживая рукой левый бок, видимо, ребра были сломаны. Мы смотрели друг другу в глаза несколько секунд, после чего я протянул ему флягу с водой и кинжал. Он медленно встал, опираясь руками о стену, сделал несколько шагов, оглядываясь на меня, а затем вышел из подвалов и растворился в ночи, словно тень. Утром воины обнаружили побег своего пленника, но преследовать его не решились. На меня никто даже не подумал, как на виновника побега, все списали на их магию и долго проклинали местных Богов, помогающих своим созданиям.

Позже я сообразил, что сильно рисковал в тот момент, ведь пленник мог убить меня, но все обошлось, так что говорить было не о чем.

- Вода и кинжал.

- Да. Это ты.

Шаги спрашивающего удалились, а потом, спустя несколько минут, он заговорил на своем языке. Слушая его, Лиэс напрягся и крепче сжал мою руку, видимо, просто так вся эта история для нас не закончится. Когда провозглашение приговора было закончено, нас снова отвели в тот же дом, где мы провели прошлую ночь. Как я жалел, что не могу поговорить с Лиэсом. Кроме названий нескольких предметов, частей тела и пары движений, я ничего не знал. Оставались только прикосновения и поцелуи, которыми мы не пренебрегали.

Почти сразу по возвращению в наше узилище, дверь скрипнула, впуская нескольких женщин, принесших нам еду, и того самого мужчину, что говорил на моем языке.

- Ты хорошо? – спросил он, подойдя к нам. Я понял, что он спрашивает, нет ли у меня претензий к содержанию, поэтому просто согласно кивнул. Пока Лиэс со мной, меня все устраивало. А он такой милый, заботливый, снова держал меня на руках, крепко прижимая к себе.

- Что с нами будет?

- Лиэс – разделит твой судьба. Сам сказал. Ты встреча с Лиэрия, когда проснется луна. Испытание. Она решать. Есть вопрос?

Немного поерзав на коленях Лиэса, я решился.

- Как сказать на вашем языке: Я люблю тебя?

Мужчина ответил, и я слышал по его голосу, что он улыбался. Значит, все не так плохо.

Как только его шаги стихли за закрывшейся дверью, я притронулся пальцами к лицу Лиэса и повторил те слова, что услышал от читавшего приговор мужчины. Ответом мне был сладкий поцелуй и нежные касания моего оборотня, и те же слова, повторенные много-много раз.

Так прошло еще несколько часов. Обед и ужин нам приносили исправно, а потом за нами пришли. Лиэс лично отнес меня на руках в назначенное для испытания место. Там он раздел меня, что-то тихо и нежно шепча, пока я не оказался полностью обнаженным. Короткий ободряющий поцелуй, и вот я уже обездвижен. Руки разведены в стороны крепкими веревками, а ноги привязаны к кольям, вбитым в землю. Дрожь пробежала по моему телу, но теплые губы любимого согрели меня и ободрили.

Я не верю, что Лиэс сделал бы это, если бы не верил в благополучный исход, а значит, верю и я!

Тихие песнопения, начавшиеся, как только Лиэс отступил от моего распятого тела, становились все громче. Мерные шаги вокруг меня и речитатив говорили о том, что кто-то читает заклинания, видимо, призывая свою Богиню. Так продолжалось совсем недолго, а потом все смолкло, и наступила давящая гнетущая тишина.

Я уже сомневался в том, что их Божество отзовется на призыв, когда почувствовал, как мои волосы взметнулись, словно под порывом мощного ветра, а затем во мне зазвучала музыка такая тихая и нежная, словно сотня хрустальных колокольчиков перекликалась где-то неподалеку. И голос, нежный женский голос, вторивший этим колокольчикам, зазвучал в моей голове, рождая яркие картинки.

Я видел, как был сотворен этот мир, как Богиня населяла его жизнью, как любила и пестовала свое детище. А потом пришли мы, чужие для нее и ее мира, но принятые, словно дорогие гости. И как больно ей потом было, когда мы начали уничтожать ее мир, убивать ее «детей», проливая их кровь только за то, что они были не такие, как мы. Я испытал всю ее боль, выплакал вместе с ней каждую слезинку, принял в свои объятия каждую ушедшую за грань душу. Я понял, какую ошибку мы совершили, не сумев договориться, не пожелав понять.

Потом голос смолк, и я открыл глаза. Передо мной стояла прекраснейшая женщина из всех виденных мной когда-либо. Она смотрела на меня неимоверными нежно-голубыми глазами, и я не мог отвести от нее своего взгляда. А она вдруг улыбнулась мне и рассыпалась роем серебристой пыли, осевшей на траву у моих ног.

Полная луна, сияющая на небе, давала достаточно света, чтобы я мог видеть всех дэсов, собравшихся вокруг меня. На миг мне показалось, что я их всех знаю. Знаю, о чем они думают и мечтают, чего хотят добиться. Знал и понимал каждого, но один из них, тот единственный, ради которого я готов был пройти через всю боль этого мира, стоял передо мной, вглядываясь с тревогой в мое лицо.

Веревки, удерживающие меня, рассыпались одновременно с уходом Богини, так что я был свободен. Сделав шаг вперед, я встал перед темноволосым юношей с волшебными темно-зелеными глазами и улыбнулся ему.

- Здравствуй. Я люблю тебя.

POV Лиэс.

Когда глава совета старейшин пришел следом за нами в место нашего заключения и начал говорить с эльфом, я замер, прижав Валиса к себе так крепко, как только мог, чтобы не причинить ему боли. Они перекинулись несколькими фразами, а потом старейшина улыбнулся и произнес:

- Я люблю тебя, - после чего вышел, оставив мое сердце биться в тревоге и волнении. Он любит? Почему? Когда? Я чего-то не понимаю?

Пальцы Валиса пробежали по моему лицу, нежно обведя подбородок, а затем коснувшись губ.

- Я люблю тебя, - тихо выдохнул он прежде, чем прижаться к моим губам.

Эти слова заставили мою душу петь. Я целовал и ласкал моего эльфа настолько страстно, насколько осмеливался, зная, что в любую минуту сюда могут войти. В перерывах между поцелуями я повторял, какой он красивый, нежный, как он дорог мне, но чаще всего я говорил, что люблю его. Люблю больше жизни. Мой эльф. Мой Валис.

Всю еду, что приносили нам женщины, мы делили поровну, кормя друг друга. Больше нам никто не мешал, не прерывал нас, пока не село солнце. Как только на небе начала проявляться луна, старейшина пришел за нами в сопровождении двух стражей.

Я отказался от их помощи и сам отнес Валиса на место проведения ритуала. Все племя уже собралось на поляне, но мне не было до них никакого дела. Все, что меня волновало, - это жизнь моего эльфа. Я надеялся, что Богиня будет милостива к нам и нашим чувствам. Надеялся, но боялся настолько сильно, что колени мои дрожали, словно вода под порывами ветра.