Если бы он был наш, можно было бы просить Богиню о его исцелении, но он чужак, а значит, скорее всего, умрет во время ритуала Дарования Милости, ведь даже наши воины не всегда выживали после него. А я... если он умрет, я последую за ним. Это я решил уже давно.

А еще я пытался лечить моего эльфа. Наша магия хоть и ослабла после ухода с материка, где исконно жили дэсы, но я все равно пытался помочь ему. На следующий день после того, как мы вернулись домой, я заметил, что Валис чуть прихрамывает. Оказалось, что у него сломан самый маленький палец на ноге. Тогда, усадив эльфа на ложе, я отыскал в лесу несколько растений, утоляющих боль и заживляющих раны. Часть из них заварил, заставив Валиса выпить все до капли, а часть растер и сделал примочку на больное место. На следующий день с пальцем все было нормально, так что в моей голове появилась сумасшедшая идея сделать нечто подобное и с ожогами, оставшимися вместо глаз эльфа. Решено – сделано.

Уложив его головой к себе на колени, я наложил лекарственные травы, тщательно размятые и обработанные, на места ожогов. Валис попытался было подняться, но я не позволил, удержав его за плечи. Эльф при этом весь как-то напрягся, словно закаменев. Чтобы помочь ему расслабиться, я начал медленно массировать кожу на голове и висках так, чтобы не сдвинуть повязку с травой. Через несколько минут эльф расслабился под моими пальцами и только что не мурлыкал, так что этот нехитрый лечебный ритуал стал для нас ежедневным. Пусть он и не приносил много пользы его ранам, он дарил удовольствие нам обоим.

Сегодня я шел к своему Валису с каким-то смутным чувством тревоги. Оно появилось у меня еще вчера днем, сам не знаю, откуда оно взялось, но отвязаться от него никак не получалось. Это чувство, словно кто-то следил за мной, преследовало меня вчера всю дорогу от тайного убежища моего эльфа до дома, и вот сегодня оно снова вернулось.

Прежде чем подойти к норе, я долго петлял по лесу, выискивая опасность, но ничего так и не нашел. Лес был спокоен и тих, если не считать обычного дневного шума от лесных обитателей. Так что, уверив себя в том, что все нормально, я, наконец, добрался до своего эльфа.

Валис сидел у входа в нору, подставив лицо редким солнечным бликам, прорывавшимся сквозь листву деревьев, густо закрывающих от нас небо, и чуть улыбался, прислушиваясь к щебету птиц над головой.

- Здравствуй, - поздоровался я.

- Здравствуй, - ответил он.

Этим словом я начинал каждую нашу встречу, и когда на второй день он повторил его за мной, обрадовался, как мальчишка, и стал учить его нашему языку, как мог. Давал ему в руки разные предметы и называл их, а Валис повторял за мной. Иногда у него смешно получалось, не совсем правильно, но он очень старался, и это было видно. Тяжелее было с движениями. Обычно он показывал какое-либо движение, и я называл его, но угадать, что он от меня хочет, удавалось не всегда, и тогда мы вместе смеялись над нашими общими ошибками.

Мне было так хорошо с ним, что часто я просто забывал о времени, пропадая у него до темноты. Особенно мне нравилось кормить эльфа, получая взамен еду из его рук. Также я научил его разжигать огонь и готовить что-нибудь простое, вроде запеченного на углях мяса. Первая такая птичка, правда, не удалась, часть ее обуглилась, а часть осталась сырой из-за неравномерного обмазывания глиной, но мы все равно все съели, посмеиваясь над нашими кулинарными талантами.

Когда мы с Валисом зашли внутрь моей берлоги, чувство тревоги немного улеглось, но совсем не пропало. Видимо, почувствовав мое беспокойство, он подошел вплотную ко мне и положил ладони на мои плечи, чуть склонив голову на бок. Такая поза у него означала вопрос. Я похлопал его по плечу, давая понять, что все в порядке, хотя сам в этом был не уверен. Словно почувствовав мою нервозность, он вдруг прижался ко мне всем телом, крепко обхватив меня руками. Его лоб оказался прижат к моей щеке, а дыхание обожгло шею, затем по горлу прошлись его губы, рождая во мне дрожь желания.

С трудом переведя дыхание, я отстранился от Валиса, проведя ладонью по его мягким нежным волосам, спускавшимся до плеч. Надо было бы их обстричь, у нас не принято мужчинам ходить с такими длинными волосами, для воина это было неприемлемо. Но мне нравилось пропускать между пальцев эти нежные волны, любуясь тем, как играл в них свет.

- Ну, что ты? Все хорошо будет, - проговорил и сам себе не поверил. Он меня, конечно же, не понимал, но тут важна интонация, уверенность в голосе, которой мне и не хватало.

Валис покачал головой, накрыл пальцами мой рот, прося молчать, а затем прижался к моим губам, нежно целуя их. Я позволил его губам захватить себя в плен, и вот уже его нежный язык ласкал мой рот, то переплетаясь с моим языком, то дразня его дерзкими быстрыми прикосновениями.

Сладко. Сладко. Теперь я понимал, почему любовь называют нектаром Богини. О, Луноликая Лиэрия, как же мне хорошо с ним!

- Сын, выйди к нам.

Голос отца, прозвучавший, словно гром среди ясного неба, заставил меня вздрогнуть от ужаса. Нет, за себя я не боялся, я испугался за моего эльфа. Дэсы не пощадят того, кто пришел незваным, сгоняя нас с нашей земли.

Мягко отстранив встревоженного эльфа, я вышел наружу и встал перед входом в берлогу, намереваясь защищать его до последнего дыхания. Передо мной полукругом стояли практически все воины племени. Отец стоял впереди, глядя на меня с тревогой и укором.

- Сын, ответь мне, кого ты прячешь там?

- Того, с кем решил разделить судьбу, - мои слова заставили отца пошатнуться и побледнеть.

Дружный вздох пронесся по рядам воинов. «Разделить судьбу» были для нас не пустые слова. С «разделившими судьбу», все равно - мужчина это или женщина, мы жили бок о бок, пока один из пары не умирал, тогда за ним уходил и другой. «Разделившие» не могли жить друг без друга, а еще они несли в себе благословление Богини, потому что для нее любовь была свята, ибо в любви рождался наш мир, и благодаря ей он жил.

- Ты уверен в этом? Ты предашь свое племя ради чужака?

- Не предам, отец. Но этот эльф - изгой среди своих, я сам видел, как его преследовали. Я...

- Нечего слушать этого щенка, - вперед выступил Физ, один из сильнейших воинов племени, рожденных после нашего изгнания. Он был самым непримиримым противником всех чужаков, неоднократно рассказывающим, как он мечтает убить их всех, принеся еще трепещущие сердца в дар Луноликой Лиэрии, - надо достать оттуда эту тварь и убить его, пока он не привел на наши земли своих соотечественников.

Одобрительные крики разнеслись по лесу, и я понял, что жить нам с Валисом осталось недолго. Когти мои начали удлиняться, тело приготовилось к мгновенной трансформации. Я успею забрать с собой этого крикуна прежде, чем отдам Лиэрии душу.

Кусты позади меня слегка колыхнулись, и теплая рука легла на мое плечо. Валис встал рядом со мной, и дэсы, все как один, потрясенно умолкли, разглядывая его. То, что эльф был слеп, заставило многих смущенно умолкнуть. Ни к лицу воинам сражаться с калеками. Только Физ все еще не успокоился. Он занес короткое копье, с которым мы ходили охотиться на крупную дичь, и метнул его в моего эльфа. Только моя реакция и ожидание чего-то подобного спасло ему жизнь.

Рванув Валиса на себя, я увел его с линии броска и толкнул себе за спину.

- Сначала тебе пр-ридется р-р-разобраться со мной.

Мой зверь рвался наружу, желая поквитаться с тем, кто покусился на жизнь моего любимого.

POV Валис.

- Здравствуй.

Лиэс сегодня появился с опозданием.

- Здравствуй, - это было первое слово его языка, выученное мной.

За то время, что мы провели рядом, я научился чувствовать его появление заранее. Милый, нежный Лиэс, так заботившийся обо мне, что я не мог не полюбить его. Он делал для меня все. Еда, вода и даже обувь, сшитая из шкур его руками специально для меня. А его лечение, столь наивное, но такое необходимое мне. Нет, оно не могло исцелить мои глаза, это было невозможно, оно исцеляло мне душу, позволяя чувствовать себя нужным, пусть даже это и была простая жалость, а не любовь. Я полюбил его, и мне этого было достаточно, чтобы хотеть жить дальше. Ради него.