— О, Фред ухаживает за ними, как за детьми! — сказала Хельга, поправляя покрывало на кровати. — Вы же знаете, как он любит лошадей. Они накормлены, почищены, и их регулярно выпускают побегать в поле.

— Хорошо, — негромко произнесла Бриджит, думая о чем-то своем. — Я приму душ, потом перекушу и отправлюсь в конюшню.

— Да вы хоть к нам надолго? В прошлый раз всего на пару дней приехали, а потом сорвались с места, словно за вами волки гнались, и уехали.

В тот раз у нее была веская причина так поступить. Бриджит переживала потрясающий роман. К сожалению, он не продлился долго и оставил в ее душе не очень приятный осадок. Бриджит не любила отдавать себя всю целиком и ничего не получать взамен. А ее прежний любовник всего лишь брал то, что хотел. В ее жизни подобных людей почему-то становилось все больше и больше.

— Ненадолго, — сказала Бриджит и запнулась. Вскоре ей предстоит сообщить Хельге, что та потеряет работу. Ох, какая же это неприятная обязанность — увольнять людей.

— Ну хоть недельку-то побудете? — со вздохом спросила Хельга. — Вас тут и не видно совсем. Хотя, конечно, в нашей глуши такой красивой и успешной женщине, как вы, нечего делать.

Бриджит обняла экономку за плечи и слегка подтолкнула к двери.

— Я здесь отдыхаю. И мне совсем не скучно. Если бы я могла приезжать сюда чаще, то была бы просто счастлива.

— У нас красивые места, и люди хорошие. Вот взять, к примеру, Джека Лестера...

— Да-да, он очень мил, — перебила ее Бриджит. — Ну что, увидимся за обедом?

— Буду ждать вас внизу! — пропела Хельга и вышла из комнаты.

Бриджит с облегчением вздохнула. Она всегда начинала уставать от назойливого внимания кого бы то ни было. Может быть, дело было в том, что редко кто искренне старался позаботиться о ней. В таких попытках Бриджит видела лицемерие и желание угодить с целью добиться благосклонности. Ее высокое положение в обществе было предметом зависти для множества людей. Сколько разговоров и сплетен велось о ней! Бриджит нередко смеялась до слез, когда до нее доходили самые нелепые из этих слухов.

Она открыла чемодан и начала вынимать оттуда вещи. Бриджит собиралась в дорогу в спешке и потому взяла совершенно не то, что действительно могло ей понадобиться. Насчет розового медвежонка все понятно — он был ее талисманом с самого детства. А вот зачем она прихватила золотистые туфли, в которых здесь и пойти-то некуда, а также меховую накидку, тогда как сейчас лето в разгаре?

Бриджит хмыкнула, удивляясь себе, развесила в шкафу одежду и расставила на полочке косметику. Посадив медвежонка на кровать, она отправилась в душ.

Вода была восхитительно прохладной — то что нужно в такую жару. Бриджит вымыла голову, намылила тело персиковым гелем для душа и почувствовала себя заново рожденной. Если бы не проблемы, которые по-прежнему занимали все ее мысли, она была бы абсолютно счастлива.

Бриджит вышла из душа, высушила волосы и надела костюм для верховой езды. Ей не терпелось отправиться наконец в конюшню к своим любимым лошадям.

В столовой ее уже ждал накрытый к обеду стол. Бриджит втянула носом воздух, напоенный ароматами пищи, и явственно услышала, как заурчало у нее в животе.

Хельга вошла с блюдом печенья и улыбнулась.

— Ешьте, мисс Эйнсворт. Вы совсем исхудали. Посмотрите на себя, кожа да кости.

Бриджит удивленно взглянула на свои тонкие руки с едва заметными голубыми прожилками, просвечивающими сквозь бледную кожу.

— Да что вы, Хельга, мне бы еще на пару килограммов похудеть...

— И вы умрете от истощения! — резюмировала Хельга, пододвигая к Бриджит огромную тарелку с омлетом. — В здешних местах худая женщина считается больной. Таких и замуж-то не берут. Кому нужна немощная жена?

Бриджит рассмеялась.

— Ну я замуж пока не собираюсь, так что мне бояться нечего. К тому же вы всегда меня закармливаете, и мне приходится садиться на строгую диету, когда я возвращаюсь домой.

Хельга покачала головой и неодобрительно поджала губы. На ее взгляд, Бриджит, хоть всегда и наряженная в шикарные одежды, не была красивой. Ну что может быть хорошего в скуластом лице с огромными глазами, выступающих ключицах и худющих длинных ногах? Конечно, в последнее время, как это ни прискорбно, все молодые женщины равняются на манекенщиц-вешалок. Какое счастье, что в их городке чрезмерная худоба была большой редкостью!

Хельга тоже села за стол напротив Бриджит и налила себе кофе. Совместные трапезы с хозяйкой были традицией. Мисс Эйнсворт любила поболтать со своей экономкой во время еды. Вот и сейчас, проглотив кусочек омлета, Бриджит спросила:

— Ну, что тут у вас произошло нового?

Хельга махнула рукой.

— Тишь да гладь. Происшествия из ряда вон здесь большая редкость.

Бриджит недоверчиво ухмыльнулась.

— А что это за местные пьяницы здесь живут, от которых приходится прятать ценные вещи?

Брови Хельги поползли вверх.

— Вот те на! А я и забыла. Кто это вам уже успел проболтаться? Да, верно, есть тут у нас двое приезжих, которые обосновались здесь месяца четыре назад. Я бы не стала называть их местными. Это звание еще заслужить надо! Ну да их бояться не стоит. Так, мелкая шушера. Хотя, говорят, умудрились стащить у Кэтрин Грин три серебряные вилки, которые она, почистив, положила на подоконник.

Бриджит едва не подавилась, прыснув от смеха. Стоило ей приехать на ферму, как начинало казаться, что она попала в прошлый век. Где это видано, чтобы столовое серебро оставляли на подоконниках?! А ведь Кэтрин, насколько Бриджит знала, вовсе не была легкомысленной особой.

— Вот вы смеетесь, — мрачно отметила Хельга. — а шериф был весьма обеспокоен, когда узнал про эту кражу. Правда, доказать, что именно эти пьяницы украли вилки, ему не удалось. Мужички-то ведь не дураки, следов не оставляют. Есть только один весьма подозрительный факт — эти двое частенько ездят в соседний городок, после чего возвращаются оттуда при деньгах. Шериф подозревают, что там они сбывают краденые вещи. Но вы не переживайте, сюда они не проберутся. Дом я тщательно запираю, а на улице не оставляю даже носового платка.

Бриджит рассеянно кивнула. Ей не было дела до каких-то там пьяниц, промышляющих кражей столовых приборов. Вот если бы они увели автомобиль, она бы весь городок на уши поставила. А так... Ее не трогают — и она никого не тронет. Таковы законы мира, в котором Бриджит привыкла жить.

— А о вас писали в журнале, — вдруг сказала Хельга с неожиданной гордостью. — Вот только запамятовала, как он называется. Целых три страницы с вашими фото, где вы на каком-то приеме прогуливаетесь под ручку с импозантным брюнетом. Об этом весь городок неделю говорил!

— О журнале или о брюнете? — с улыбкой спросила Бриджит и принялась за кофе и печенье.

— И о том и о другом, — ухмыльнулась понимающе Хельга. — Вы же сами понимаете: нашим только дай повод посплетничать.

Бриджит промолчала. Она знала, что была местной знаменитостью.

— Какое платье на вас было красивое! — восхищенно вздохнула Хельга, подперев подбородок ладонью. — Наши модницы с ума сходили от зависти.

Бриджит с трудом подавила смех. Модницы, надо же! Эти местные красотки, считавшие себя эталоном моды, одевались в такие наряды, в которых стыдно появиться в приличном обществе. Впрочем, эти женщины даже не догадывались о своем безвкусии.

— Спасибо за завтрак, Хельга. — Бриджит поспешила встать из-за стола. — Еще немного, и я не смогу взобраться на лошадь.

— Да вы же ничего почти не съели! — возмутилась Хельга. — Половина омлета осталась на тарелке, да и печенье взяли только одно...

— Я не ем много, — твердо сказала Бриджит и не удержалась от ядовитого замечания: — Может быть, здесь и считаются красотками толстушки, а я не могу себе позволить стать жирной свинкой.

Она вышла из столовой. Хельга лишь покачала головой, глядя хозяйке вслед. Неудивительно, что мисс Эйнсворт до сих пор не замужем: с таким-то характером!