Ндингури рассмеялся им в лицо:

"Что мне ваша деревня? Подумаешь — страна, народ!" Рассказывайте свои глупости кому-нибудь еще. Не можете о себе позаботиться, сами себя прокормить! Бездельники, вам даже лень нагнуться, чтобы снять с ноги клеща! Можете болтать языком, пока не хлынет ливень и небеса не упадут на землю. Ваши глупые слова уносит ветер. У меня дела идут прекрасно, сами видите. Мое дерьмо и то благоухает. А почему? Сейчас узнаете. Богатство — главный созидатель и верховный вождь. Собственность превращает неслухов в смирных овечек, зло в добро, уродство в красоту, ненависть в любовь, трусость в отвагу, порок в добродетель. Богатство выпрямляет кривые ноги, заглушает вонь, прячет гниль. У богача рана не гноится, изо рта у него не пахнет. Убирайтесь в свои лачуги, которые и домом не назовешь. Проваливайте — ваши жалкие клочки земли нуждаются в уходе. А не сможете прокормиться, так и быть — я найму вас батраками. И не пытайтесь меня разжалобить, потому что у Ндингури, сына Кахахами, нет души!"

Услыхав это, старейшины переполошились, обменялись красноречивыми взглядами: "В нашей деревне нашел приют ведьмак! Пригрели вошь на теле! Она всю кровь нашу высосет, если ее не раздавить". Недолго думая, они схватили его, завернули в сухие банановые листья и предали огню.

С того дня деревня избавилась от злого рока. А люди вновь обрели свои тени. Множество рук вместе подымут любую тяжесть!

Гатуирия замолчал. Матату, дребезжа, катило вперед. Свернув с дороги на Накуру, оно оказалось на Трансафриканской автостраде, проложенной мимо Руува-ини и Илморога. В машине снова воцарилась тишина, каждый погрузился в свои мысли, навеянные сказкой. Ну а где же узел, стягивающий веревку на горле молодого музыканта? Наконец Гатуирия опять заговорил:

— Услышав от старца эту сказку, я нашел для себя новую тему. У меня возник замысел переложить на музыку это старинное предание, равного которому не сыщешь. Что может быть поучительнее притчи о человеке, променявшем душу на земные блага! Мне пришло на ум, что Ндингури напоминает Иуду, отдавшего душевный покой за тридцать сребреников.

Местом действия моего будущего произведения я выбрал кенийскую деревню до прихода британских империалистов. Решил начать с кочевников, населявших наши земли в первобытные времена, показать условия труда, зачатки социальных институтов наших предков. Я думал о скотоводах, крестьянах, ремесленниках, о тяготах их существования — голоде, болезнях, бедности. Затем я перешел бы к феодальной эпохе и вывел бы на сцену Ндингури, сына Кахахами. Костер во мне разгорался, музыка так и просилась на бумагу. Но, записав несколько строк, я ощутил, что пламя угасло, в кучке золы не сохранилось ни искры.

"Почему, почему?" — возопил я, неизвестно к кому обращаясь. Я не верил в существование злых духов, чудищ и сверхъестественных существ. Но однажды ночью чей-то негромкий голос нашептал мне истинную причину, по которой угас огонь: "Разве можно написать музыку, если ты не веришь в реальность основного своего персонажа?"

Вера… вера… где мне обрести ее? На базаре ею не торгуют. Я рассуждал так: в прошлом, еще до прихода империалистов, у нас была система возрастных групп, разветвленных семей, родов и кланов. В те времена существовали разнообразные виды общественной организации людей, свой африканский "социализм". Откуда же взялись людоеды и убийцы? Сердце тревожно забилось. Духи — добрые, злые ли — не существуют. Нет и сверхъестественных потусторонних чудищ. На нашей родине, в Кении, нет и не было злодеев, питающихся человечиной, похитителей чужих теней. Тем более в наше время! Все эти небылицы давно канули в вечность. Раз ты вознамерился своей музыкой воспеть родину, ищи корни и темы не в россказнях, а в реальной истории! С тех пор я не могу прийти в себя, не знаю покоя, тысяча вопросов будоражит мозг…

Можете себе представить мое изумление, когда вчера в университете в своем ящичке для писем я нашел… как бы это сказать?.. Не скрою, я задрожал, как былинка на ветру. Посейчас в себя прийти не могу…

Вангари, сгорая от нетерпения, перебила Гатуирию:

— Должно быть, и впрямь вы увидели что-то особенное. Недаром то и дело запинаетесь, точно ящерица, которую бог послал с важным известием к людям, но она из-за нерешительности так и не справилась с поручением.

— Так вот, в моем почтовом ящике, — торопливо закончил свой рассказ Гатуирия, — я нашел приглашение на бал Сатаны, который состоится завтра в Ил-мороге. Только послушайте!

Гатуирия вынул из кармана карточку и прочел:

Бал Сатаны!

Спешите видеть —

Дьявольская затея —

Конкурс мастеров воровства и разбоя.

Семь главных премий!

Множество призов!

Попытайте удачу.

Жюри назовет семь искуснейших грабителей и бандитов в Илмороге. Победителей ожидают ценные подарки. Весь день для вас играют "Ангелы ада"!

Подпись: Сатана, властитель преисподней.

Адрес: Логово бандитов, Золотые Холмы, Илморог.

Варииига вскрикнула, повалилась на Мутури. Мваура обернулся, и машину занесло.

— Остановись! — закричал Мутури. — У кого есть огонь?

— В чем дело? Что стряслось? — спросила Вангари, но никто ей не ответил.

— Нет у меня фонарика! — объявил Мваура, остановив матату на обочине Трансафриканской автострады.

— У меня есть спички, — предложил Гатуирия.

— Скорее, посвети сюда! — приказал Мутури, затем все разом смолкли, точно увидели перед собой разверстую могилу.

То и дело в сторону Илморога и в обратном направлении проносились машины, на миг выхватывая из темноты равнину Рифт-Вэлли, но затем землю окутывал еще больший мрак. Мужчина в темных очках снова застыл как изваяние. Мваура ворочался за баранкой. Трое остальных склонились над Вариингой.

Вспыхнувшая спичка ненадолго осветила ее лицо и погасла. Гатуирия чиркнул еще одной. Они увидели, что девушка дышит и даже открыла глаза. Тут все разом заговорили, высказывая различные предположения, отчего подобное могло случиться.

— Кажется, она нездорова, — произнес Мутури. — Возможно, малярия или воспаление легких.

— Пульс очень частый, — заметил Гатуирия.

— Может, что-нибудь по женской части, — вступил Мваура. — Вы не поверите, тут одна недавно родила, прямо в моем матату!

— Надо бы вынести ее из машины на свежий воздух, — раньше других смекнула Вангари, которой уже изрядно надоела болтовня Мвауры.

И тут Вариинга заговорила — едва слышно, словно утомилась от долгих странствий.

— Извините, у меня вдруг закружилась голова. Поедемте, не надо терять времени, что нам тут делать?..

Все заняли свои места. Мваура попробовал завести мотор, но что-то в нем не ладилось. Тогда Мутури, Вангари, Гатуирия и мужчина в темных очках вылезли из кабины и принялись толкать матату. Двигатель заработал, все снова уселись и покатили дальше, храня молчание.

Некоторое время спустя Вангари, вернувшись к недавнему обмороку Вариинги, спросила:

— Уж не от наших ли споров тебе сделалось дурно?

— Пожалуй.

— Ты испугалась? — спросил Мутури.

— И да… и нет, — заколебалась Вариинга.

— Не робей, — утешила ее Вангари, — давно уже нет и в помине чудищ, людоедов, духов, чертей с рожками. Все это выдумки, ими пугают шаловливых детей, чтобы наставить на путь истинный.

Мваура засвистел какой-то мотивчик, словно заявляя о своем особом мнении по данному поводу и как бы намекая, что ему много чего известно, однако он не намерен никого в это посвящать. Потом запел:

Он надеялся рассмешить слушателей, отвлечь их от мыслей про душегубов, людоедов, духов и чертей, заставить позабыть о предстоящем конкурсе воров и жуликов. Однако Вариинга, к общему удивлению, сама вернулась к этой мрачной теме.