Отчаявшийся Чарльз откланялся и ушел. Он подумал было обратиться к королеве, но отказался от этой мысли столь же быстро, как она пришла ему в голову. Реальная власть находилась в руках премьер-министра, а Виктория, несмотря на личную благосклонность к китайцам, подпишет любой документ, который подаст ей лорд Мелборн.

Самым худшим в этой ситуации было то, что капитан Эллиот был замешан из того же теста, что и Лин Цзи-сюй. Напрочь лишенный дипломатичности, невежественный и упрямый, он был глух и слеп ко всему, за исключением того, что считал интересами собственной нации. Он и Лин в этом сходились, так что конфликт между ними совершенно неизбежен.

Придя в офис, Чарльз написал длинное мрачное письмо Джонатану, в которое вложил несколько газетных вырезок, сообщавших об укреплении Британского королевского флота в Вампу. Он сам отнес письмо капитану корабля в тот же день отплывавшего в Нью-Лондон. Чарльз никак не мог сосредоточиться на бумагах, даже дома мозг его продолжал напряжено работать.

За обедом он кратко рассказал семье о беседе с премьер-министром.

— Чего-то в этом роде я и ожидал, — заметил сэр Алан. — Вероятно нам придется приостановить торговлю в Вампу на некоторое время и расширить отношения с Джакартой и Манилой.

Джессика и Руфь, похоже, примирились с положением дел, а глубоко озабоченная Ву-лин сидела молча, не поднимая глаз.

— Думаю, не стоит ли нам на время военных действий отправить тебя к Рейкхеллам, — сказал Чарльз, обращаясь к ней.

Девушка оторопела от неожиданности, остальные за столом застыли в изумлении.

— Если ты отправишь Ву-лин в Америку, я поеду вместе с ней, — заявила Элизабет.

— А почему ты думаешь это необходимо? — спросила Джессика.

— Ву-лин — единственная чистокровная китаянка в Англии, — ответил матери сын. — Когда война вспыхнет в полную силу, враждебные чувства могут зайти слишком далеко, и я не хочу, чтобы Ву-лин подверглась нападению толпы.

— Этого не может произойти, — бросил сэр Алан.

— В этой стране я человек новый, — сказала Руфь. — Однако я видела множество индейцев, африканцев и жителей Вест-Индии в этом городе. Людей различных рас и цвета кожи.

— У лондонцев несомненно есть свои недостатки, — заявила Джессика. — Но я не могу представить их нападающими на беззащитную девушку, которая не причинила им никакого зла.

Ву-лин решила вопрос, заявив.

— Я не поеду, если Дэвида не пошлют вместе со мной, — тихо произнесла она. — Только я могу научить его кантонскому диалекту и мандаринскому наречию, который я сама учу. Только я могу рассказывать ему о жизни в стране предков его матери, что является его наследием. Но вы хотите, чтобы Дэвид оставался здесь, верно?

Восхищаясь храбростью и решимостью девушки, Руфь сказала:

— Конечно.

— Тогда я тоже остаюсь, — сказала Ву-лин.

Джулиан постоянно завтракал и обедал вместе со взрослыми членами семьи и скоро стал тенью Лайцзе-лу, следуя за ней повсюду и поднимая шум всякий раз, когда она случайно забывала взять его с собой. Он очень сильно полюбил ее, называл «мама» и только по субботам, когда вместе с отцом отправлялся на верфь и несколько часов проводил на борту очередного строящегося корабля компании «Рейкхелл и Бойнтон», где Оливер и другие боцманы пытались объяснить ему премудрости морской науки, он с готовностью расставался с ней.

Но не только это было победой Лайцзе-лу, смелостью и решительностью она добилась того, что жизнь мальчика существенно изменилась. После смерти Луизы он почти не видел своих дедушку и бабушку по материнской линии, и Лайцзе-лу была просто потрясена, узнав что доктор и миссис Мартин Грейвс с тех пор ни разу не приглашали ребенка в свой дом, что стоял напротив через дорогу.

Долг детей уважать предков, — сказала она, — но есть и долг взрослых завоевать расположение потомков.

Никому не говоря ни слова о своих намерениях на следующий день она взяла Джулиана, перевела через дорогу и постучала в дверь дома напротив. Экономка куда-то отлучилась, поэтому Наоми Грейвс сама открыла дверь.

— Я жена Джонатана, — без всякой преамбулы сказала Лайцзе-лу, — а это, как вы наверняка знаете, ваш внук. Неважно какие чувства отдалили вас от Джонатана и его отца, Джулиан не должен быть обделен вашей любовью и советами.

— Входите, прошу вас, — ответила Наоми.

Джулиан, которого предварительно подготовила Лайцзе-лу, сказал:

— Здравствуй, бабушка!

Седая женщина опустилась на колени и со слезами на глазах поцеловала его.

Доктор Грейвс не спешил появиться, поэтому жена позвала его. Он неловко познакомился с новой миссис Джонатан Рейкхелл и как только опустился в кресло, к нему на колени забрался Джулиан и сказал:

— Я много раз видел тебя во дворе и на берегу, дедушка Грейвс.

Седой старик закашлялся.

— Я тоже много раз видел тебя, Джулиан. Если говорить правду, я часто наблюдал за твоими играми.

— Нелегко тем, кто пережил большую боль, вырвать ее из своих сердец, я и не прошу вас делать это, — сказала Лайцзе-лу. — Но какова бы ни была причина вашей ссоры с Джонатаном и его отцом, не позволяйте ей губить ваши отношения с этим ребенком.

— Довольно странно, но мы не ссорились ни с Джонатаном, ни с Джеримайей, — ответил мистер Грейвс.

— Совершенно верно, — добавила его жена. — Когда Луиза так внезапно умерла, мы не могли понять, отчего она была так несчастна, или могла быть несчастной. В своем горе мы, не подумав, обвинили Рейкхеллов, а к тому времени, когда оправились от потрясения и снова могли мыслить логично, отношения уже были испорчены.

— Нам следовало бы помириться, — сказал ее муж, — но мешала наша гордыня.

— Нет порчи там, откуда изгоняется ложная гордость, — торжественно заявила Лайцзе-лу. — В моей стране рассказывают легенду об императоре, который был настолько гордым, что ел всегда в одиночестве и не разговаривал даже с членами своей семьи. Тогда боги Верхнего Царства наказали его, предав смерти всех его жен, всех его наложниц и всех его детей, одного за другим. Когда все умерли, император осознал свою ошибку, но было уже слишком поздно, и когда он умер от разрыва сердца не оказалось никого, кто бы оплакал его смерть. Если хотите, — сказала она торопливо, надеясь, что не зашла слишком далеко, — оставлю Джулиана здесь, пусть он некоторое время побудет у вас.

— Пожалуйста, не уходите, — сказал доктор Грейвс, жестом удерживая ее в кресле, с которого Лайцзе-лу собралась было подняться.

— Вы предпочитаете кофе или чай? — спросила Наоми.

Улыбка озарила лицо Лайцзе-лу.

— Я уже усвоила многое из того, что является американским, но кофе такой горький, что я предпочитаю пить только чай.

Наоми сама заторопилась на кухню.

Доктор Грейвс показал Джулиану свою коллекцию игрушечных солдатиков, а когда ребенок увлекся ими, сказал:

— Вы удивительная молодая леди. Не осуждаю Джонатана за то, что у него хватило здравого смысла жениться на вас.

Перед уходом Лайцзе-лу пригласила стариков на воскресный обед, и они поспешно приняли приглашение.

Джеримайя услышав новость, пришел в восторг.

— Лайцзе-лу, — сказал он, — ты просто волшебница. Я уже свыкся с мыслью, что Мартин и Наоми никогда не заговорят с нами снова.

Воскресный обед изгладил последние остатки неприязни в отношениях между обеими сторонами, и две семьи восстановили дружеские отношения. Хотя прежней близости в новых отношениях не доставало, Джулиан получил полную свободу перемещения между двумя домами, а Лайцзе-лу была всегда желанной гостьей в доме Грейвсов.

По ее настоянию произошло еще одно важное событие. Они с Джонатаном без всякой шумихи еще раз обвенчались, совершив англиканскую церемонию в церкви Св. Джеймса, на которой присутствовали только члены семьи.

— Я хочу узнать больше о твоем Боге, — сказала она мужу. — Кроме того, мне кажется правильным, что мы должны быть соединены в твоей церкви так же, как были соединены в моем храме.