Когда он проезжал мимо стройплощадки, кули продолжали упорно трудиться. Он заметил их гиганта-старшего, стоявшего с небольшой группой людей в дальнем конце строительной площадке и о чем-то беседовавшего с молодым лейтенантом королевского флота, одетым по форме.

Шотландец — инспектор по найму — поджидал Уокера, когда тот вошел в офис.

— Слышали новость, сэр?

Отрицательно покачав головой, Уокер старался взять себя в руки.

— Двое китайских рабочих, рывших котлован по соседству, сегодня ночью убиты. Им отрезали головы, сэр!

— Что за чудовищная жестокость! Кто это сделал?

Внезапно Уокер почувствовал, как у него пересохло и запершило горло.

Мастер пожал плечами.

— Может быть, они расквитались между собой. Некоторые из наших портовых рабочих, правда, утверждают, будто это дело рук неких «заморских дьяволов», которые не хотят присутствия китайцев на острове. Однако вам хорошо известно, что эти необразованные кули постоянно лгут и преувеличивают, сэр. Поэтому невозможно сказать, чьих рук это дело. Китайцы так громко возмущались, что к ним направили морского офицера. Но на флоте нет человека, который взял бы на себя труд и занялся расследованиями частных преступлений, нет здесь и констеблей. Так что сэр Генри Поттингер ничего не может поделать. Полагаю, китайцы увезут тела убитых на материк для похорон, мистер Уокер, этим все и закончится.

Уокер никак не мог сосредоточиться на документах, которые в этот день оказались на его столе, даже прибытие брига, который предварительно остановился в Макао перед отплытием в Гонконг, не подняло его упавшего настроения. Он не сомневался, что зверские убийства были делом рук Хазарда и его подручных. Он пытался успокоить себя, повторяя, что жестокость необходима, но сама мысль о том, что жертвам отрезали головы, вызывала у него приступы тошноты.

К полудню выяснилось, что два убийства не дали желаемого результата и не заставили китайских рабочих покинуть стройку. Котлован был вырыт задолго до захода солнца. Повозки везли бревна и камень для постройки склада компании «Рейкхелл и Бойнтон». Рабочие начали устанавливать сваи для причала. Если Хазард надеялся посеять панику среди кули, а именно этого он, судя по всему, и добивался, то следовало признать, что пока ему явно не удалось добиться успеха.

Вечером Уокер уехал из офиса раньше обычного и приказал сразу же везти себя домой. Он ужинал без аппетита, буквально заставляя себя есть, а позднее вообще не стал выходить на террасу. Вместо этого он заперся в спальне и провел там беспокойную ночь.

На следующее утро, когда Уокер подъезжал к своему складу, где-то внутри него зашевелился безотчетный страх. Предчувствие свершившейся катастрофы окрепло, когда он увидел Генри Поттингера, его адъютанта и двух молодых офицеров в гражданской одежде, поджидавших его в дальнем конце склада. Единственной его мыслью была решимость всячески отрицать свою причастность к новым убийствам. Внезапно Уокер остановился. На деревянном полу склада в нелепой позе лежали тела двух молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет, белых, одетых в грубые робы матросов торговых судов. Они были задушены кручеными шелковыми шнурами, которые продолжали стягивать шеи жертв. Видимо, предварительно их пытали, потому что посредине лба каждого виднелось выжженное клеймо.

Опасаясь, что его вырвет, или он упадет в обморок, Уокер оперся рукой о стену.

К нему приблизился Генри Поттингер.

— Выражаю сочувствие по поводу столь неудачного начала дня, мистер Уокер. Вы знаете кого-либо из этих людей?

Уокер заставил себя взглянуть на лица задушенных более внимательно.

— Нет, сэр, — искренне ответил он. — Никогда не видел в глаза ни одного из них!

— Тогда, может быть, вы сможете объяснить, почему их тела обнаружены здесь, в вашем складе, сегодня утром?

— Их… их убили здесь, сэр Генри? Боже мой!

— Понятия не имею, убили ли их здесь, или же здесь только бросили их тела, после того как их убили, — сухим тоном проговорил Поттингер с оттенком иронии в голосе. — Я армейский офицер, который кое-что смыслит в политике Китая. Я не полицейский и не намерен им становиться. Просто я надеялся, что, может быть, вы сможете пролить хоть какой-то свет на эту загадку. Никто из ваших служащих не смог нам ничего пояснить.

— Я тоже ничем не могу вам помочь, сэр Генри.

Уокер не сомневался, что эти бедняги были подручными Хазарда. Видимо, китайские рабочие по соседству также умеют играть в жестокие игры.

— Ужасно, но я не знаю этих бедолаг, тем более не могу понять, почему их тела оказались здесь.

Выражение глаз Поттингера явно говорило, что он не верит ни единому слову, что он догадывался, почему партнер Оуэна Брюса мог связаться с грязными наемниками, особенно когда рядом велось строительство, управлявшееся представителями Востока. Реалии Востока вынудили его изменить свои собственные взгляды, и теперь он хотел поделиться своим опытом с другими.

— Мы полностью исключили грабеж, как мотив совершения преступления. У каждого из убитых в кармане обнаружили по новенькой пятифунтовой банкноте, — сказал он.

Уокер смог только кивнуть.

— Что мне кажется весьма необычным, — продолжал генерал, — так это то, что в карманах этих типов денег оказалось гораздо больше, нежели несколько медных монет. К сожалению, Гонконг наводнен искателями приключений, которые переживают не лучшие времена, особенно сейчас, когда политическая ситуация в регионе стабилизировалась.

Вновь американец не знал, что ответить.

— Мне хотелось показать вам нечто, что мне кажется весьма странным, — проговорил Поттингер. — Присмотритесь внимательнее к отметинам на их лбах.

Преодолевая отвращение, Уокер нагнулся к телам.

— Похоже на клеймо, — проговорил он. — Что-то вроде фигурок каких-то животных.

— Быки, насколько я могу разглядеть.

— Да, быки, — согласился Уокер. — Что это означает?

— Понятия не имею, — ответил сэр Генри. — Но мне известно, что еще двоим китайским рабочим сегодня ночью отрезали головы. Если вы хоть каким-то боком причастны к этому делу, мистер Уокер, — а я уверяю вас, что королевский флот это не волнует никоим образом, — советую вам собрать пожитки, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Когда мы только приступили к строительным работам на острове Виктория, я старался идти навстречу некоторым судовладельцам, которые намеревались сохранить эту территорию исключительно для белых. Однако теперь я понимаю, что это невозможно. Успех или крах Гонконга, как колонии, будет целиком зависеть от нашего желания и способности вести дела с китайцами на равноправных условиях. На каждого англичанина, американца и вообще европейца, приезжающего сюда, приходится по миллиону местных китайцев.

Поттингер показал в сторону материка.

— Мы должны сотрудничать с ними, принимать их, вести дела честно — иначе мы пропали.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и двинулся прочь со склада, молодые офицеры за ним следом.

Уокеру предстояло избавиться от тел подручных Хазарда.

— Уберите их куда-нибудь, — сказал он, обращаясь к мастеру. — Передайте в церковь, пусть похоронят.

Шотландец выглядел расстроенным.

— Сюда пока не приехали миссионеры, — сказал он.

Нервы Брэкфорда Уокера натянулись, как веревки, он сделался раздраженным.

— Тогда найдите место и похороните их, — сказал он, — или же привяжите камень к ногам и бросьте в море!

Не в силах вынести перспективы провести весь день за рабочим столом, он вышел на улицу, нерешительно постоял и, наконец, направился к пристани к новому отелю, в котором совсем недавно открылась таверна.

Стакан крепкого виски несколько снял напряжение, но отнюдь не улучшил душевного состояния.

Кто-то тяжело опустился на стул напротив. Узнав Хазарда, Уокер пришел в ужас. Бандит был небрит, под глазами темные круги, выглядел измученным.

— Тебе не следовало появляться здесь, — резко проговорил Уокер.

— К черту условности. — Хазард подозвал жестом китайца-официанта и заказал виски. — Мне нужно поговорить с тобой, но тебя не оказалось в офисе.