Я победно взвизгнул и моментально метнулся в бар. Опять виповская ленточка дискотеки, коньяк под легкую закусочку, туманные взгляды в море, набирающая силу слабость. Какая жаба проснулась во мне и попросила у услужливой официантки, которой я вчера оставил приличные чаевые, пива и кальян, я не знаю. Но на этом мое сознание было вырублено ударом, соизмеримым с ударом Майка Тайсона, на четыре часа. Очнулся я от того, что мне на лицо кто-то лил воду. Когда зрение сфокусировалось, я рассмотрел сборщика шезлонгов, который из пластмассового пивного стакана жирной струей поливал мою пьяную харю.
Судя по всему, времени было явно больше 16.00. Часа так на три. Увидев, что я очнулся, парень с неподдельной радостью начал меня тормошить и что-то говорить. Сделав еще один мучительный шаг к просветлению сознания, я осмотрелся и понял, что лежу, собирая взгляды отдыхающих, под многокиловаттной колонкой метра в три высотой. Дискотека набирала обороты, и мое тело содрогалось от децибелов. Тут я решил окончательно порадовать владельца «Бомбардира», найдя двести гривен. Я обнаружил их валяющимися возле меня, как и два телефона, один из которых – коммуникатор Нокиа-90, в нём я сейчас и пишу эти строки, сидя в самолете Симферополь – Москва. Слава Нокиа и финнам! Вот этот шаг был совершенно глуп и не обдуман. Не надев жилет, схватив ключ зажигания у ялтинского бизнесмена, который решил закрыть глаза на отсутствие некоторых элементов безопасности при катании у клиента, оставившего ему и его железному морскому коню долларов двести за день, я вскочил на заветный мотоцикл и помчался со скоростью пьяной чайки в голубую даль. СПРАВКА: ключ зажигания у скутера – эта такая фигушка, которая надевается на запястье левой руки петлей из мягкой проволоки. На противоположном конце проволоки расположен простой замыкающий элемент. При падении предполагается, что ключ останется на руке катающегося, произойдет разрыв зажигания и мотоцикл заглохнет.
Касательно меня. Отплыв от берега около полутора километров, расстояние, которое не позволяло моему пьяному мозгу идентифицировать точку старта, я решил на радость чайкам сделать так называемый «разворот на месте», в результате которого оказался в воде… Придя в себя от удара об воду, я увидел, что мотоцикл перевернулся на сто восемьдесят градусов и руль и сиденье находятся под водой. Однако с большим ужасом мой мозг констатировал, что мотоцикл заведен и тихо уплывает даже в перевернутом состоянии.
Глянув на левую руку, я окончательно отрезвел: ключа не было, так как в пьяно-гусарском состоянии я недостаточно хорошо закрепил петлю вокруг запястья. Догнав мотоцикл, я зацепился за какую-то деталь, однако это было только начало. Задач для пьяного тела было предостаточно: перевернуть мотоцикл и вернуть его в рабочее состояние, успеть за него зацепиться, а потом на него забраться. Покачав борт, я понял, что с помощью своей массы и достаточно хорошей спортивной подготовки сумею перевернуть его. Однако хватит ли мне сил удержаться, а тем более залезть на мотоцикл, который даже на холостом ходу по причине расшатанного и заклинившего рычага газа двигается достаточно резво? Я задумался.
А думал я даже не о том, доплыву ли до берега, находясь хрен знает где и будучи заправлен по самую ватерлинию коньяком. Нет, я думал о том, какие у меня могут быть варианты первых фраз при встрече с владельцем шайтан-машины, если гидроцикл сумеет от меня уплыть:
– Извини, я вернулся своим ходом: мы поругались с мотоциклом…
– Ищи свою технику в Турции…
– Черное море небольшое, а «Бомбардир» не маленький…
В общем, как говорится, и смех и грех… Набрав больше воздуха в легкие, я перевернул мотоцикл – и тут же ухватился за проем в корпусе. Чудо техники поплыло на малом ходу… Оценив ситуацию, я понял, что на слабеющих руках, пассивно плывя за мотоциклом, который стремится на свободу, в открытое море, долго не продержусь. Из последних сил, как любимое и изучаемое Дарвином животное, я рванул вверх по корпусу «Бомбардира» в заветное сиденье. Оказавшись на последнем, я поблагодарил всех морских богов за помощь и поддержку алкашу, которого жизнь взяла в оборот. Забыв о невыкатанных минутах, я тихим ходом, ухватившись дрожащими руками за руль укрощенной машины, поехал к берегу. От вопросов владельца я отмахнулся и на ватных лапках вместе с детьми пошел на канатную дорогу для дальнейшего следования в номер, где мне пришлось объясняться с супругой по вопросу, почему мы не поехали на прогулку в Ялту. Но после схватки со взбесившимся морским конем мне это показалось совсем уж незначительным.
АЙ-ПЕТРИ
При выборе маршрута для экскурсии я рекомендовал семье гору Ай-Петри, которая по фотографиям и описанию напоминала могучего, красивого, вставшего на дыбы коня высотой более тысячи двухсот метров, из седла которого виден весь Крымский полуостров. Сочетание высоты, морских далей и девственной зелени манило на вершину Святого Петра (название горы в переводе с греческого). Однако в описаниях тура не было сказано о толпах татар, которые оккупировали гору под видом предпринимателей. А жаль…
В предвкушении поездки рука потянулась к заветному «Коктебелю», и убогий номер окутал аромат достаточно приличного севастопольского коньяка. Добрая половина янтарного напитка была перелита в привычную тару – пластмассовую бутылку из-под «Фанты».
Проигнорировав заманчивое предложение прокатиться по самой длинной канатной дороге в Европе, в забитом до предела приезжими из всех стран СНГ вагончике, мы заказали такси.
Проехав Ялту, зоопарк, в котором какая-то дрянь из-за разборок за землю под стоянку отравила красивейшую и умнейшую гориллу Чарли и еще ряд меньших братьев, мы повернули на горную дорогу. Дорога, которая раньше соединяла Ялту с Симферополем, была похожа на пьяную змею, ползущую на высокое дерево. По словам таксиста, дорога, по который мы ехали, раньше была единственной, как сейчас говорят, транспортной артерией между Ялтой и Симферополем. Разморившись от коньяка и всё больше пьянея от постоянных поворотов и понижающегося давления, я прикидывал, как это народ пер из Ялты в Симферополь, допустим, так это году в 1890-м. Повозки, плач детей, мат конюхов и костры вдоль дорог не воодушевляли современного человека. Я в душе радовался, что живу в XXI веке и еду по этой дороге не на повозке, а на хоть и подержанной, но всё-таки иномарке с кондиционером и вежливым водителем.
Мы поднялись на вершину. Дети, утомленные поездкой, угрюмо молчали. Как-то насторожили полуразрушенные здания гостиниц и ресторанов с выбитыми окнами и снесенными крышами. На мой вопрос, что помешало процветанию ресторанного и гостиничного бизнеса на прекраснейшей горе Крыма, немногословный водитель ответил, что «Беркут» наводил порядки и «поставил зарвавшихся татар на место». Я не стал ничего уточнять, хотя ответ был мне непонятен.
В дальнейшем картина, представшая перед глазами туристов из Москвы, быстро выдернула нас из пучины безразличия, образовавшегося в ходе поездки. Ялта и Алупка выглядели как маленькие зародыши мифических чудовищ, уютно расположившиеся на берегу большого озера. Дали манили и завораживали, хотелось кричать и молчать одновременно. Я представлял себя чайкой, парящей над просторами, и камнем, летящим вниз. Насладившись до легкого отупения, мы пошли между рядами кафе, фотографов с сапсанами и лемурами и торговцев сувенирами.
Молодые темнокожие удальцы истошным голосом зазывали отведать шашлыка, плова, лагманов и прочих кавказских блюд. Есть действительно хотелось, и не только есть – организм требовал подкрепить естественные положительные эмоции коньяком. Всё было бы хорошо, но местные зазывалы своим хамством переплюнули даже арабов возле пирамиды Хеопса, которые нагло втюхивали по тройной цене дешевые сувенирчики.
Зазывалы горы Ай-Петри фактически застывали в прыжке и кричали тебе в ухо о том, что у них «самый лучший шашлык». Если потенциальный клиент не реагировал, то они практически ложились поперек дороги и, хватая за ноги, доказывали, что больше такого мяса я не попробую, даже если стану профессиональным пастухом свиней и овец. После десятой попытки насильно затащить меня покушать, я ответил зазывале что-то резкое. В ответ получил какой-то хамский выкрик.