Это было хорошим решением, и Мирек согласился. Тем временем, пока они вели беседу и договаривались о подробностях, вся компания подоспела к концу Погребального коридора. Они без приключений выбрались из подвала дома на улицу, а Лосне оставалось лишь в удивлении крутить головой над тем, где это они вылезли.

Ещё немного они все шли вместе, пока не настало время разойтись в разные стороны. Лосна на прощание подал всем руку со словами:

— Надеюсь, что в следующую субботу буду пожимать вам руки уже в качестве Великого Вонта!

— Мы в этом абсолютно уверены, — ответил Мирек за всех ребят. — И не своди глаз с мажняковцев — те на всё способны!

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Лосна и глаза его сузились, — во второй раз им не удастся меня схватить, как сегодня. До свидания в субботу!

С этим он и «Быстрые стрелы» разошлись, каждый доволен тем, что их знакомство оказалось невероятно полезным для каждой из сторон.

С этого момента события, тёкшие бурным горным потоком, сменились на обрушивающийся с высоты водопад.

45. Подслушивающее устройство

До следующей субботы, на которую были назначены выборы Великого Вонта, оставалось ещё уйма времени, которое «Быстрые стрелы» решили посвятить изданию нового выпуска «ТАМ-ТАМа». Спрос на него теперь был просто невероятным.

Мирек, наплевав на угрозы вонтов, не побоялся написать даже о том, что происходило во время Совета, упустив только информацию о том, какими будут задания для претендентов на пост Великого Вонта. А вот о предвыборных разногласиях в рядах приверженцев Мажняка и Лосны, а также о том, какие у кого из этих двух шансы, читатели «ТАМ-ТАМа» узнали всё.

Не смог Мирек и удержаться от осторожного намёка на то, что «согласно имеющейся у «Быстрых стрел» информации, на выборах может даже объявиться и головоломка Тлескача…»

Именно эти слова вызвали такую шумиху, какой не поднималось уже с того самого дня, когда «Быстрые стрелы» объявили о том, что Ян Тлескач работал над совершенно удивительным изобретением. О газете «Быстрых стрел» теперь много говорили и в Трущобах. Вонты не на шутку разозлились, что кто-то не просто из другого района, а с Другой стороны, позволяет себе совать нос в их дела. И как они ребят только не обзывали, хотя Мирек старался в газете подбирать слова, и никого не обидеть. В вонтах говорило их высокомерие — они не могли вынести, что кто-то совершенно не принадлежащий к Трущобам знает о них такие невероятные вещи! Это возросшее напряжение между Другой стороной и Трущобами ощущали больше всего ребята с Другой стороны, ближе остальных жившие к Разделительному проспекту. Не проходило и дня, чтобы здесь не случилась драка, начатая налетевшими на другостранских вонтами (хотя по правде говоря, вонтам вместо этого следовало быть «Быстрым стрелам» признательными за совершённые ими открытия). Пока что налёты ограничивались парой-тройкой человек, которые не заходили далеко за пределы Разделительного проспекта, однако всё шло к тому, что вражда этих двух районов вновь станет такой же острой, какой была раньше.

С каждым днём беспокойство в Трущобах из-за выборов всё увеличивалось. Вонты теперь уже ссорились и между собой, и всё чаще в случающиеся беспорядки должен был вмешиваться и Долговязый-В-Каске — высокий полицейский-атлет. Заразилась этим беспокойством и Другая сторона. Происходящее в Трущобах было теперь в центре внимания другостранских, которые за неимением подобных значительных событий в их части города, хотели хотя бы заочно поучаствовать в том, что происходило по другую сторону от Разделительного проспекта, в Трущобах.

И в течение этой последней недели, когда разогнавшиеся события было уже совершенно невозможно притормозить, в клубе «Быстрых стрел» произошло ещё кое-что.

Случилось это во время их обычного собрания в клубе. Ярка только что закончил читать вслух последнюю клубную сводку, и теперь все ребята её подписывали. Снаружи завывал резкий ветер, а в клубе было тепло и уютно. Уют создавала и опущенная плотная занавеска, которая закрывала ведущее в заброшенный сад окно. Весело потрескивал огонь в печурке. В наставшей на мгновение тишине вдруг раздался шёпот Ярки:

— Слушай, Быстроножка, у вас тут что, в доме мыши водятся?

Быстроножка перестал пытаться сдуть обгоревшую спичку на другой конец стола и вытаращился на Ярку:

— Мыши? — удивлённо протянул он. — Ну в подвале, наверное, какая-нибудь завалященькая нашлась бы. Тебе зачем? Хочешь Щетине подарок сделать? Чего это ты вдруг об этом спрашиваешь?

— Да просто так, — отрезал Ярка. — Если кто-нибудь из вас вдруг соизволит заинтересоваться, то могу сказать, что в клубе завелась мышь!

— Да где, где? Мы тут никаких мышей не видели, тебе показалось, — начали осматриваться вокруг ребята.

— Если вы хоть на минуту замолчите, то услышите, — предложил Ярка.

Все замолчали. Они слышали, как снаружи завывает ветер, да насвистывает печная труба. И вдруг… как будто где-то в стене послышался лёгкий шорох.

— Ей-богу, мышь! — выдохнул Быстроножка.

— Да погоди ты, тихо!

Странный звук повторился. Он шёл откуда-то снизу, от пола, из угла под окном. Индра показал на что-то пальцем в том направлении. Мирек приподнял абажур лампы, чтобы в углу стало немного светлей. Мешковина, которой была задрапирована стена под окном, легонько шевелилась. Иногда чуть больше, иногда совсем неразличимо. Под ней было явно что-то маленькое и живое. Время от времени ткань натягивалась, и тогда под ней можно было различить чёткий контур.

— Мышь! Правда мышь! Поймаю её! — зашептал Быстроножка, и в глазах у него загорелся охотничий огонёк.

Он начал подкрадываться к окну с вытянутой вперёд рукой, которой собирался прижать к стене бегавшего под тканью зверька. Он крался так тихо, что мышь его даже не замечала, и ребята слышали, как она продолжает там громко шуршать. Быстроножка прыгнул вперёд, его рука прижала мешковину на стене.

— Поймал? Держишь? Не убежала? — наперебой загалдели ребята и бросились к Быстроножке.

Но вот что странно — Быстроножку его добыча совершенно не обрадовала, он не произнёс и слова. Его рука, всё ещё прижатая к стене, кажется, что-то держала, а лицо было белым как мел.

— Ну, что такое? Что случилось-то? Покажи! — удивлённо спрашивал Мирек. Быстроножка в ответ зашептал:

— Слушай, Мирек, это была вовсе не мышь. Это было… Я даже и не знаю, что это было. Какая-то железяка, что ли!

Но Мирек уже стоял на коленях, поднимая мешковину к подоконнику. Быстроножка убрал руку, и ребятам открылась очень странная картина — под окном, прямо из дырки в стене, из размякшей от влаги земли за ней, торчала маленькая железная трубка в несколько сантиметров длинной.

— Мышь удрала по этой трубке! — заявил Индра, а Мирек вдруг закричал: — Да какая мышь, тоже мне, умники! Это совсем не то! Теперь-то я всё понимаю! Быстро все в сад, через окно!

С этими словами он уже откидывал закрывавшую окно занавеску и кричал ребятам, чтобы погасили свет.

— Всем взять батарейки, — продолжал. — Оттуда, из сада, нас кто-то подслушивал. Понимаете, через эту самую трубку, которую нам к клуб прямо через стену провели! Она практически как телефон работала!

Клуб «Быстрых стрел» находился в полуподвале, а их окно располагалось на высоте нецелого метра над землёй, так что вылезти из окна в сад было делом нескольких секунд. Теперь оставалось выяснить, если сад за окном был действительно таким пустым, каким он им казался в кромешной тьме.

46. Погоня по заброшенному саду

— А теперь тихо и осторожно! — предупредил ребят Индра, и сделал это не просто так.

Им действительно следовало быть осторожными, потому что в саду, в который, к слову сказать, жителям дома ходить запрещалось, было очень много кочек и ям, возникших на месте старых клумб, а на земле валялось полно засохших веток, компанию которым составляли кучи старого кирпича и камней. Что же до тишины, которую попросил сохранять их Индра, то нужна она была для того, чтобы ребята могли услышать, откуда исходит тот странный звук, который они услышали, когда вылезали в сад через окно.