— Сказали, что будем учить стрелять тех, кто пойдет, если и не в сам ад, так в его преддверие, — пожал плечами человек, оглядываясь по сторонам. — Ну и сами, понятное дело, в стороне не останемся. Только как-то тут мирно и зелено, несмотря на чудиков с мечами, да и воздух сладкий, будто в лесу. Не так я представлял себе преисподнюю.
— Ничего, — заверил его волшебник. — Мы туда еще передислоцируемся. Потом. А теперь слушай то, что надо знать для выживания и выполнения своей работы. Я — император Аксимилиан Первый. Толпа вокруг — армия, с которой в настоящий момент завоевывается престол. Основное оружие это сталь и магия, но поставки ваших огнестрельных игрушек все больше и больше нарастают, а потому понадобились инструкторы. Противники — люди, демоны, церковники… да все, кому мы не нравимся, и денег нам платить не хочется. Выплата жалования еженедельно, условия отправки домой вместе с заработанным вы знаете, вон тот эльф в зеленом костюме, начальник моей охраны, займется размещением и взаимодействием с остальными войсками. Вопросы есть? Вопросов нет.
На последних двух фразах, логически противоречащих друг другу и обязательно завершающих речь перед наемниками, настоял Олаф. Утверждал, что без них ее могут не понять и тупое неисполнение отданных не имеющими боевого опыта военачальниками приказов, давно стало традицией некой загадочной русской армии, приносящей ей победу. И мерзко хихикал при этом. А еще оставил своим соплеменникам короткую записку на неизвестном языке, которую Аксимилиан не мог прочитать, хотя и очень хотел. Оная была вручена переваривающему услышанное командиру наемников и тот, впившись в нее глазами, потянулся почесать в затылке, как-то странно дернул пальцами и торчащие в разные стороны шипы мгновенно опали на плечи единой и, как ни странно, одноцветной волной.
Затем человек провел по глазам пальцами и, когда он убрал их в стороны, то те уже оказались вполне обычными, темно-карими, без всяких экстравагантных свойств. Следом наемник вытащил изо рта вставную клыкастую челюсть и принялся вырывать свой пирсинг, почему-то не оставляющий после себя никаких следов. В завершение переодетая на изнанку одежда оказалась хоть и непривычного фасона, но уже вряд ли могла быть сочтена парадным одеянием главы демонического культа, полученным напрямую от покровителя.
— Кажется у меня галлюцинации, — решила Селес, тряся головой и отказываясь верить в произошедшую едва ли не за несколько мгновений трансформацию. — Эй, чего Олаф там такого написал?
Содержимое записки, начертанное на неплохом русском языке, хотя и с некоторыми пунктуационными ошибками и применением не особенно приветствующейся в приличном обществе лексики могло бы поставить в тупик любого шпиона в мире Земли. И вызвать понимающую улыбку у любого даже заштатного посетителя замой занюханной из портовых таверн побережья закатного моря. А в прочем… что уж тут быть голословным — некоторые цитаты из этого, несомненно величественного произведения эпистолярного жанра были позже удостоены упоминания даже на страницах личного дневника его Императорского величества Аксимилиана Первого. Конечно только после того как оному удалось подпоить гномьей настойкой столетней выдержки автора сего труда и заставить его перевести эти несомненно величественные строки наиболее полно раскрывающие саму суть этого мира.
Уважаемый, дорогой Мерлин — хайло вымыть, сильно не отсвечивать, иначе маги на ноль помножат!.. (далее следует пропуск из непереводимых идиоматических выражений и поэтических сравнений к сожалению не понятных современникам в связи с малой известностью применяемых в аллюзиях трудах классиков иного мира…) К эльфийкам не приставать, стервы мало того что ушастые, так еще и старые как сама жизнь. На вид лет могут быть семнадцати, а на самом деле под вторую сотню лет. В добавок скучные и мутные… (в этом месте, к большому сожалению историков, в записках императора присутствует некая лакуна вызванная большим чернильным пятном, не поддающемуся на данный момент не одной из разработанных архивариусами методик очистки)
По местным «бабочкам» не шляться — «насморк» тут забористый и жуть как разнообразный, вплоть до магических вариантов. Увидите где одного старого фетишиста в черном балахоне, местные его Краст одноглазый кличут, сдайте или Селес или моей Инельде, сами не связывайтесь. (приписка сделанная рукой императрицы сильно повреждена временем и книжной плесенью и из-за этого практически не читаема. Фактически на данный момент среди моих оппонентов в научной сфере активно муссируется парадоксальное предположение, что сохранившийся кусок фразы «… Грхмыглов извращенец…» относилось как раз к капитану наемников. Это вздорное предположение было вызвано якобы обнаруженными в Имакарской крепости дневниками этого землянина крайне фривольного толка. По мнению не склонных к жалким сенсациям и скандальной славе историков оные дневники не что иное как посредственная компиляция и подделка нечистых на руку археологов.)
Кастрюли с большими ножиками — это рыцари, птицы вечно просящие пинка для полета и потому жутко гордые, могут разрубить одним ударом напополам, но у большинства броня хорошую очередь не держит.
Мужики в платьицах, по местному мантиях — жрецы или маги. И те и другие могут устроить приворот к твоей зад… (дальнейшее неразборчиво) или же вынос мозга парой слов прямо на сапоги. Экстрасенсы, снимают, портят, никогда не знаешь, какой козырь в рукаве прячут. Какие из них бабы, те вообще обезьяны за пультом управления атомным оружием.
Чуваки, похожие на тебя, это, скорее всего демоны. Или зеркало, но последних тут немного. Встретишь, стреляй первым, а то убьют и съедят, возможно, предварительно обесчестив. Причем несколько раз. В переговоры не вступай, один факт перемирия с ними уже достаточный предлог, чтобы местная правоохранительная система использовала тебя как курицу-гриль, объявив сей факт высшей мерой социальной защиты.
О деньгах. Бумажками, даже вечнозелеными, можешь подтереться, если получится недостаточно экстремально, используй еще и пластиковую карточку. Здесь в чести либо бартер, либо драгметаллы. Последнее время еще патроны добавляются потихоньку, но поймают на разбазаривании боезапаса — повесят за шею и не снимут вообще. Золотом по одиночке не светить — за него могут убить, ибо тут курс офигительно высокий. Серебряной монеты хватит, чтобы купить у труженика полей ягненка. Не знаю, зачем тут медь, но ее многие торговцы брать отказываются. Зажрались. Удар кулаком по наглой толстой морде решает эту проблему, ответной мести Моссада не бойся, сюда он пока не пролез.
Местных мирных жителей обижать не рекомендуется, но если чуть-чуть или не оставляя свидетелей, то можно. Приказы начальства выполнять, с чужими можно не церемониться вообще, репортеры как класс отсутствуют, промедление с открытием огня по команде или нападение на старшего по званию приравнивается к госизмене со всеми влетающими в лоб последствиями в виде свинцовой мухи. Впрочем, если не будет спешки, познакомишься с настоящим палачом, представителем крайне востребованной профессии.
За сим прощаюсь. Олаф князь Онацт тра Мурнау, виконт Кутумов, сын Колмана, рода Мак Морран.
P.S. не ржи как лошадь — не факт что местные тебе тоже какой-нибудь титул позаковыристей не навесят. А то будешь именоваться повелителем Нижних Гнилух и властителем какого-нибудь Зажопинска.
Подернув плечами и восхищенно присвистнув, командир наемников молодцевато отдал честь и в лучших традициях давно сгинувшей имперской гвардии (сказать что при этом он удивил всех присутствующих — это ничего не сказать) гаркнул: — Здравия делаю Ваше Величество!
— Ваше Величество! — В шатер ворвался какой-то стражник. — К вам послы Святого Престола!
— Где они? — Уточнил император, мгновенно забывающий о наемниках. — Сколько? Когда прибудут?
— Мы уже здесь, сын мой, — в шатер величественно вступил нестарый еще мужчина в свободных белых одеяниях, ниспадающих до пола. Его темные глаза смотрели уверенно, лицо, казалось, дышало некоей одухотворившей его силой, а руки крутили четки, сделанные, судя по цвету бусин, из янтаря. Свиту ему составляла парочка практически таких же типов, только, судя по чуть более грубой одежде, находящихся в церковной иерархии рангом пониже. — И несем тебе слова Светлого Господина.