‹1970›
ПЕТРУ ЗАДНИПРУ{147}
(1927–1976)
С молдавского
РУССКАЯ ЗИМА
Добрый снег без всякой злости
Все идет в конце недели,
Словно бы постель для гостя
В тишине хозяйка стелет.
Непривычно мне и просто,
Как давно уж не бывало.
Светлый снег шуршит, как простынь
От несильного крахмала.
Ели все стоят прилежно
На полянке возле края,
Детский снег для бабы снежной
Осторожно собирая.
Сев на сани и салазки,
Сунув руки в рукавицы,
Зимний снег, как в русской сказке,
Мягким светом серебрится.
Далеко, потом поближе
Поездной гудок недлинный.
Как во сне, отсюда вижу
Молдаванские долины.
Те равнины и высоты
Вижу я в оконной раме,
Их укрыл любовно кто-то
Разноцветными коврами.
Там сейчас другие сроки,
Дышит степь медвяным паром.
По холмам ее далеким
Бродят сытые отары.
Здесь же, словно для ночлега
У хозяйки домовитой,
Снегом чистым, белым снегом
Все старательно укрыто.
‹1962›
РАИСА АХМАТОВА{148}
(Род. в 1928 г.)
С чеченского
* * *
Ну, нет! мне хватит суток черных!
Коли не хочешь — не цени.
Так долго я, как кот ученый,
Жила на золотой цепи.
Цепь эту порвала я смело,
Покорность прогнала с лица.
А позолота облетела,
Как с одуванчиков пыльца.
* * *
Разлуки нет,
Есть времени движенье,
Разорванное…
Но, судьбе переча,
Хочу я миг его соединенья
Именовать
Счастливым словом —
Встреча!
* * *
В сентябре желтеют травы,
Тяжелеют листья…
Осень!
В сентябре дожди и ветры,
Холоднее солнце…
Осень!
Почему ж бывает в сердце
Даже в летний полдень
Осень?!
* * *
Я не гадаю: любит — не любит,
Листки календарные, как лепестки…
Топор шариата безжалостно рубит
Свободного, нового чувства ростки.
Но мы отвергаем законы аллаха,
И дерево счастья растет на заре.
Себя мы сжигаем, не ведая страха,
На синем, в ночи засиявшем костре.
* * *
Мне муторно, мне так сегодня муторно,
А туча — как гранитная плита.
И я плитою этой заперта
И постепенно превращаюсь в мумию.
Тоску отсчитываю не по дням,
А по слезам. О, как их шорох вечен!
А может, встать, гранит плечом поднять
И выйти утру чистому навстречу?
День солнечный прогонит этот страх,
Луч утренний осушит эти слезы.
Я просто увидала на цветах
Совсем недавно выпавшие росы.
ИННА ЛИСНЯНСКАЯ{149}
(Род. в 1928 г.)
В ЭРМИТАЖЕ
Ради славы и корысти
Столько вымерло огня…
И скрипач фламандской кисти
Взглядом выискал меня.
Тлеет красная ермолка
И обуглился смычок,
Вопросительно и долго
Смотрит этот старичок.
Но никто из нас не знает,
Отчего над миром дым, —
То ль огонь нас поедает,
То ли мы его едим.
На Неве косое лето,
В дымный дождь дворец одет.
Жизнь моя! — но нет ответа.
Смерть моя! — ответа нет.
* * *
В этом доме, где дух кофейный
И гитара висит в чехле,
Где под лампой альбом семейный
На отдельном лежит столе,
Я — не гостья и не хозяйка,
Не прислуга и не родня,
Не захожая попрошайка, —
Просто бабочка у огня.
После жизни той, предыдущей,
От которой сошла и тень,
Мне блаженной судьбой отпущен
Целый век, умещенный в день:
Прокути его на поляне
Средь кузнечиков и шмелей!
Но дрожу на синем сафьяне, —
Неужели здесь веселей?
Для того ль судьбой бестолковой
Пепел в бабочку превращен?
День июльский, век мотыльковый,
Боже мой, догорает он!
Светит лампа, сафьян лоснится.
Чьи хотела припомнить лица
Или думала, как-нибудь,
Белым крылышком хоть страницу
Я сумею перевернуть?
* * *
Пусть не на что мне опереться,
Но разве не чудно, скажи,
Смеяться от чистого сердца
И плакать от всей души?
Задумано все безупречно.
И тем эта жизнь хороша,
Что счастье, как сердце, не вечно
И горем бессмертна душа.