— Конечно, Джерри. Это так мило с вашей стороны. А Лоретта не говорила вам, что мой сын умственно болен?
— Да, и то, что он в левом крыле дома под наблюдением врача.
— А то, что она не жена Джона?
У меня отвисла челюсть.
— Вы это знаете? Она говорила?
— Да.
И снова звонкий смех.
— И про священника, который приедет сюда с журналом регистраций, где вы должны подделать подпись моего сына?
— Так вы и об этом знаете. Но там еще завещание…
— Ну, конечно. Бедняжка Джерри. Как вы, должно быть, мучились. Вы прекрасно поработали, заменяя Джона, пока он в отъезде. Вы были так лояльны ко мне, и я буду с вами совсем-совсем откровенной. — она похлопала меня по колену. — Я расскажу вам всю правду, но под большим секретом. Боюсь, мистер Дюрант не одобрит, но ничего. Вы заслужили право знать правду.
Я молча смотрел на нее.
— Теперь, дорогой Джерри, пообещайте мне, что никому не скажете то, что я вам сейчас расскажу. Обещаете?
— Да. Обещаю. — Я должен узнать, в чем дело.
— Вот и славно. Видите ли, это бывало и раньше. Лоретта рассказала эту же печальную историю Ларри Эдвардсу, и он, как и вы, пришел ко мне. Я полагаю, она предложила вам два миллиона долларов за то, что вы подделаете подпись на завещании? — Она задумчиво покивала. — Конечно, обещала. То же самое она предложила Ларри. Я пыталась разубедить его, но он не хотел больше сотрудничать, — она посмотрела мне в глаза, — и я дала ему расчет. — Она покачала головой. — Такой славный молодой человек. Какой ужас, что он попал в аварию.
Во рту у меня пересохло. Это была явная угроза.
— Вы волнуетесь и хотите узнать, в чем дело, Джерри, — продолжала она. — Так вот, Лоретта — законная жена Джона. Они женаты два года. Я не прошу вас поверить мне на слово. Я могу доказать. — Она опустила пуделя на пол, подошла к шкафчику и открыла его. Затем вернулась с большим конвертом. — Посмотрите сами. Вот свадебные фотографии. Это было большое событие. — Она положила конверт мне на колени.
Я просмотрел кучу фотографий: Лоретта в свадебном платье с вуалью, под руку с Фергюсоном в окружении людей — миссис Гарриэт, Дюрант и много незнакомых лиц. И другие фото: Лоретта, разрезающая свадебный торт, она и Фергюсон, пьющие тост за свадебным столом, и так далее.
Я сложил фотографии в конверт и посмотрел на миссис Гарриэт.
— Тогда зачем же она сказала, что не замужем за вашим сыном?
— Это и есть секрет, который мы с моим сыном скрываем последний год. Нам нужна ваша помощь, Джерри. Вы доказали вашу порядочность. И вы должны знать. Вы пообещали хранить тайну, и я верю вам. — Она снова похлопала меня по колену. — Лоретта — умственно больна.
Нельзя сказать, что я сильно удивился. Я давно уже подумывал, что Лоретта не в себе.
— Значит, все разговоры о том, что она не замужем, что ваш сын душевнобольной, что Маццо задушит вас, — это просто бред психопатки?
— Ну конечно, Джерри. Маццо никогда бы в голову не пришло такое. Я ему полностью доверяю.
— Она говорила, что переспала с ним.
И снова дурацкий звонкий смех.
— Бедная Лоретта сексуально неуравновешенна. Она соблазнила и Ларри. — Она хитро посмотрела на меня. — И вас, Джерри, тоже, как я понимаю. Мужчины не могут устоять перед ней, но только не Маццо. Маццо потерял свое хозяйство — назовем это так — во время вьетнамской войны. Отстрелили. Так что Маццо не может переспать ни с одной женщиной.
Несколько секунд я переваривал ее слова.
— Так, значит, вашего сына нет в левом крыле за решетками?
— A-а, так вы заметили те окна? Иногда бывает, что Лоретту приходится переводить туда. И там есть сиделка. А решетки мы поставили после того, как Лоретта чуть не выбросилась с верхнего этажа. У нее редкое заболевание. — Миссис Гарриэт нагнулась, чтобы погладить пуделя, а затем продолжала: — Это все началось, когда у нее случился выкидыш. Они с Джоном очень хотели иметь рубенка. С того момента Лоретта не в себе. У нее начались видения. Мы заметили, что в полнолуние она особенно беспокойна, и решили закрывать ее. Приглашали лучших специалистов, но ничего нельзя сделать. Ну вот, Джерри, теперь вы знаете наш печальный секрет. Мой сын даже мысли не допускает, что кто-то может узнать об этом. Он обожает Лоретту. И я прошу вас потерпеть и работать с нами. Уже недолго осталось.
Я подумал о Ларри Эдвардсе. Очевидно, он отказался работать и попал в аварию. И я не хочу, чтобы это случилось и со мной.
— Спасибо за доверие, миссис Гарриэт, — сказал я самым искренним голосом. — Теперь я знаю все и готов работать дальше.
Она просияла:
— Я так рада. Вы не пожалеете. И не обращайте внимания на то, что говорит Лоретта. Будьте снисходительны к ней. Сделайте вид, что вы готовы ей помочь. В последующие дни она будет все более беспокойной. — Она встала. — И помните, Джерри, у Джона большие связи. А Фергюсоны не забывают тех, кто им помогает. Ну, а теперь позвольте пожелать вам приятного аппетита. Скажите Маццо, чтобы он придумал вам что-нибудь вкусненькое. — Она открыла дверь. — Всего хорошего, Джерри.
После обеда Маццо предложил сыграть в теннис. Я согласился, так как в комнате сидеть не хотелось. Но настроения на игру не было, и Маццо выиграл все партии.
Когда мы переодевались, Маццо задумчиво посмотрел на меня и спросил:
— Опять что-то задумали, мистер Фергюсон? Обычно вы играете гораздо лучше.
— Просто нет настроения. — Я повертел в руках ракетку. — Скажи, Маццо, ты воевал во Вьетнаме?
— Кто, я? — Он рассмеялся. — Во Вьетнаме? Босс шепнул кое-кому на ухо, и меня не призывали. Я слишком нужен ему как телохранитель. А что?
— А я был там. Думал, может, и ты.
— Нет, сэр. Это только для дураков.
После душа я вернулся в гостиную, сел в кресло и задумался. Значит, миссис Гарриэт солгала мне, что Маццо из-за ранения не может спать с женщинами. Зачем? Если неправда насчет Маццо, то, может, и неправда насчет Лоретты. А фотографии? Подделка? Я подошел к шкафчику, где они лежали раньше, и открыл его. Полки были пусты. Когда я вернул конверт миссис Гарриэт, она положила его сюда. А пока я играл в теннис, кто-то убрал конверт. Я вернулся в кресло. Кому же верить?
Кто же был в левом крыле дома, за решеткой. Джон Фергюсон? Или это крыло для Лоретты? А может, обе женщины — психопатки?
Теперь я был уверен, что ночью мне не сбежать. Но днем я могу гулять по парку вместе с Маццо. Из окна моей гостиной был виден подстриженный газон и пара охранников. А в парке, наверное, тоже кто-то есть.
Я был уверен, что смогу избавиться от Маццо, но куда бежать дальше? Имение окружено трехметровой стеной. Смогу ли я перебраться? А тут еще охранники. Я вернулся в гостиную и снова подошел к окну. Из окна был виден большой гараж. Двери были открыты, и можно было различить машины: «роллс-ройс», «кадиллак» и «ягуар». Ворота в имении стальные, но на такой тяжелой машине, как «роллс-ройс», можно их протаранить, и если закрыть окна и дверцы, то охранникам не схватить меня. Пожалуй, это выход.
Я пододвинул стул к окну, чтобы видеть гараж, и начал наблюдение. Было начало шестого вечера.
Минут через десять из комнат, расположенных над гаражом, вышел шофер-японец в серой униформе. Я совсем забыл о нем, а ведь он мог создать проблему. Сумею ли я справиться с ним так же, как с Маццо? Мой энтузиазм несколько поубавился. С японцами тяжело драться. Они быстры, а если еще знают дзюдо или карате…
Я вспомнил, как в одном боевике я играл вместе с японцем и он измочалил меня так, что режиссер был вынужден сказать ему, чтобы он не так усердствовал.
Правда, шофера может и не оказаться, когда я попытаюсь бежать. А будут ли ключи в машине? Если нет, то смогу ли я завести без них машину? И сколько драгоценного времени уйдет на это?
Японец в это время закрыл ворота гаража и ушел наверх.
Завтра утром, вооружившись пресс-папье, я предложу Маццо прогуляться, и наша прогулка закончится у гаража.
Я все еще обдумывал свой план, когда Маццо вкатил столик с ужином.