Она что, замышляла убить Фергюсона? Глядя на ее усмешку, я был уверен в этом, как был уверен в том, что она никогда не заплатит мне двух миллионов. Как только она получит подпись, я стану ненужным.

Но нужно было выиграть время.

— А Дюрант? Он знает, что ты замышляешь?

— О нем не беспокойся. Ему надо заботиться о своем будущем, и он летит туда, куда дует ветер.

— А мать?

— Она ничего не сможет сделать, если я докажу, что я жена Фергюсона. Так ты согласен помочь мне за два миллиона долларов? — Ее голос был как сталь.

Мой отказ означал смерть, и поэтому я ответил:

— Можешь положиться на меня.

Секунду она смотрела на меня, затем улыбнулась и вышла.

Четыре часа спустя я все еще сидел в кресле, когда Маццо вкатил столик с завтраком.

— Как спали, мистер Фергюсон? — спросил он, наливая мне кофе.

Я не потрудился ответить. Взглянув на еду, я почувствовал тошноту.

— Есть не хочу. Только кофе.

Шестой чек Национального Банка Чейза лежал на столике.

— Становишься богачом, — заметил Маццо.

Мне послышалась издевка в его голосе.

Я спрятал чек в карман.

— Еще один большой день, мистер Фергюсон. Мы снова поедем в офис, — сказал он и вышел.

За эти четыре часа я успел много передумать. Обещание Лоретты заплатить мне два миллиона не произвело на меня ни малейшего впечатления. Я был уверен, что она никогда мне их не заплатит. Я подошел к окну и смотрел на тщательно ухоженный газон, пока не увидел тени, двигающиеся в полумраке. Перейдя в спальню, я взглянул в окно, выходящее на плавательный бассейн. Две неясные фигуры стояли в тени деревьев. Да, меня хорошо охраняли.

Я вернулся в гостиную и стал еще раз тщательно обдумывать пути побега.

Слова Маццо зародили во мне новое подозрение. Откуда я знаю, что тысяча долларов, на которую мне каждый день выдают чек, действительно поступает на мое имя в Национальный Банк Чейза? Я вынул чек и осмотрел его. Там значилось, что на моем счету А/с 445990 лежит тысяча долларов. Я вспомнил, что не так давно, когда я хорошо зарабатывал и мне платили вот такими чеками, они были проштампованы и подписаны. А эти были чисты.

Может, я и напрасно пугался, но я должен был проверить. Если эти шесть чеков, которые я получил, были фальшивыми, то мне недолго осталось жить. Я должен узнать!

Я собирался ехать в офис. Мисс Малькольм! Вот кто мне поможет. Вскочив, я побежал к столу, нашел лист бумаги и написал: «Совершенно секретно. Наведите справки, есть ли в Национальном Банке Чейза в Сан-Франциско счет № 445990 на имя Джерри Стивенса. Если да, то кивните, если нет — покачайте головой, но не говорите ни слова». Подписавшись именем Фергюсона, я сложил бумагу и сунул за браслет часов.

Как будет реагировать Соня? Не выдаст ли она меня какой-нибудь неосторожностью, ведь Маццо будет рядом? Я решил, что вряд ли. Было в ней что-то, внушающее доверие.

Потом я прошел в ванную комнату и одел маску.

Приехав в офис Фергюсона, мы с Маццо прошли ту же процедуру, что и вчера. Репортеры все еще пытались взять у меня интервью и сфотографировать, но телохранители оттеснили их.

Дюрант всю дорогу ехал молча, изучая какие-то бумаги. Едва я уселся за стол, как он подошел ко мне.

— Нужно подписать кое-какие бумаги, — сказал он. — Подождите минутку. — И вышел из комнаты.

Маццо уселся у окна:

— Что все бизнесмены делают с этими бумажками — не понимаю.

— Они без них помрут, — ответил я.

— Пожалуй, ты прав.

Вошла Соня с бумагами:

— Доброе утро, мистер Фергюсон.

Я смотрел на нее и сравнивал с Лореттой. Как все-таки две красивые женщины могут быть не похожи!

Когда она раскладывала бумаги на столе, я осторожно вытащил записку из-под браслета.

— Вот это на подпись, мистер Фергюсон.

Я бросил быстрый взгляд на зевающего Маццо.

— Спасибо, мисс Малькольм. — Я встал перед ней так, чтобы быть спиной к Маццо, и сунул ей в руку записку, глядя при этом ей прямо в глаза.

Записка исчезла в ее руке. Никакой реакции, никакого удивленного возгласа или взгляда.

— Когда подпишете, пожалуйста, позвоните, мистер Фергюсон.

Словно гора свалилась с моих плеч. Я не ошибся в ней!

Маццо сел рядом, взял чистый лист бумаги и вздохнул.

— Начнем, мистер Фергюсон.

Я заставил себя сосредоточиться. Что подумает Соня, когда прочитает мою записку? А вдруг когда она будет читать ее, зайдет Дюрант? Или, скажем, она сама пойдет и покажет ему записку?

— Эй, — рявкнул Маццо, — подписывай.

Я поймал себя на том, что сижу, уставившись в пространство.

Еще час работы, и я почувствовал себя на пределе.

— Все. — Я встал, разминая пальцы. — Давай чего-нибудь выпьем, Маццо.

Он ухмыльнулся:

— Что будем пить?

— Пиво.

— Хорошо. — Он принес две банки. — Завтра мистер Дюрант едет в Вашингтон. У нас будет два свободных дня. Сыграем в теннис?

— С удовольствием, о чем разговор.

Мы подняли стаканы и, кивнув друг другу, выпили.

— Ты когда-нибудь видел босса в последнее время? — спросил я между прочим. — Миссис Фергюсон говорила, что он очень плох.

— Они все думают, что он плох, а он… — Он оборвал фразу и свирепо глянул на меня. — Не задавай лишних вопросов. И вообще пора работать.

Что он хотел сказать? Что Фергюсон совсем не так плох, как говорят?

Я посмотрел вниз на океан и пляж, где отдыхали и веселились люди. Как я хотел бы быть там, среди них!

— Нам нужно закончить эти бумаги побыстрее, — прорычал Маццо.

К полудню мы закончили последний документ.

Маццо нажал кнопку вызова секретарши. Сердце мое забилось. Смогла ли Соня достать нужную мне информацию? Если она кивнет, моя жизнь может быть спасена. Эти люди вряд ли стали бы терять шесть тысяч долларов, если собирались убить меня. Но если она даст отрицательный ответ, я буду знать, что, как только я стану не нужен, они уберут меня.

Я пытался оставаться спокойным. Пот катился у меня под маской. Это был один из самых скверных моментов моей жизни.

Дверь открылась, и вошла Соня. Она подошла к столу, чтобы собрать бумаги. Она взглянула на меня, а я на нее.

— Это все, мистер Фергюсон? — Затем медленно отрицательно покачала головой.

Если бы не маска, она бы видела, что я смертельно испуган.

— Да, крошка. — Маццо встал между нами.

Она вышла.

— Хороша птичка, — сказал Маццо. — Я бы не прочь узнать ее поближе.

Я ничего не сказал, просто не мог.

На обратном пути в резиденцию Фергюсона он вдруг спросил:

— Вас что-то тревожит, мистер Фергюсон?

Что называется, попал пальцем в небо. Я был просто в панике. Сколько мне еще осталось жить? Этот вопрос молотом стучал в голове. А это человекообразное существо рядом со мной — мой палач? Я вспомнил насмешку в его голосе, когда он сказал, что я становлюсь богачом, и был уверен, что он знает, как меня надувают.

Я взял себя в руки:

— Поставь себя на мое место, Маццо. Устал я от этой работы.

Он коротко хохотнул:

— Подумайте о деньгах, которые зарабатываете, мистер Фергюсон. Я бы примирился с любыми неудобствами за такие деньги.

— И долго это будет продолжаться?

— Нет. Мистер Дюрант заканчивает эту сделку. Завтра он уезжает в Вашингтон. Потом надо будет еще кое-что подписать, и все.

— Пару недель, да?

— Может, даже меньше. Зависит от того, как мистер Дюрант поладит с большими шишками в Вашингтоне.

— Мой агент договорился о съемках на конец месяца, — соврал я. — Думаешь, я успею?

— Зачем тебе это дерьмо, — свирепо зыркнул на меня Маццо. — У тебя будет масса денег.

Теперь я точно знал, что они собирались убить меня, но держал себя в руках.

— Да, действительно. Пожалуй, что ты прав.

«Роллс-ройс» въехал в резиденцию. Шофер-японец открыл дверцу и поклонился.

Мы с Маццо поднимались по ступенькам.

— Как насчет тенниса сегодня? — спросил он.

Если я хочу иметь хоть небольшой шанс, то Маццо ничего не должен знать о моих подозрениях.