Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал…

Донован вдруг понял, что не посмеет подняться наверх и признаться лейтенанту в своем провале. Он представил иронические взгляды полицейских, их перешептывание и с силой нажал кнопку звонка у двери, выкрашенной в желтый цвет.

Мэй Кристи ждала появления полицейских. Она видела, как они подъехали к дому и понимала, что уж мимо нее-то они ни за что не пройдут. Она подготовила себя к визиту при помощи хорошей порции джина, и Донован понял это, как только ему открыли.

— Я — инспектор полиции, — сказал он. — Мне надо поговорить с вами, — и почти отодвинув Мэй, Донован вошел в квартиру.

— Вы не имеете права, — запротестовала она. — Чужой мужчина в моем доме — что подумают люди?

— Заткнись и сядь! — рявкнул сержант.

Мэй послушалась, но не потому, что испугалась, а лишь потому, что хотела узнать, что же все-таки произошло и зачем здесь фараоны? Она взяла сигарету и взмахнула накрашенными ресницами.

— Что вас заставило прийти к одинокой девушке? — ломаясь, проговорила она.

— Ты знаешь Фей Карсон?

— У нее неприятности? — радостно спросила Мэй.

— Да, незначительные. Ее убили.

Лицо девушки изменилось.

— Убили? Кто?

— Ее закололи ножом. Пока мы еще не знаем, кто это мог сделать. Она приводила вчера кого-нибудь?

— Не знаю. Меня не было дома.

— Не знаешь, ну конечно! — злобно проговорил Донован.

— Что же я могу поделать, — плачущим голосом сказала Мэй. — Убита! Я не любила ее, но никогда не желала ей такого.

Она встала, чтобы взять стоящую на подоконнике бутылку джина.

— Простите, я совсем расклеилась сегодня, мне необходимо подкрепиться. — Она плеснула в стакан. — Хотите?

— Нет. Значит, ты никого не видела прошлой ночью?

Мэй помотала головой, проглотила джин и закашлялась.

— Это отлично прочищает кишки. Нет, я никого не видела.

— Убийца может и вернуться, — сказал Донован, закуривая. — Он может прийти и сюда, к тебе. Если ты знаешь что-нибудь, лучше не молчи.

Мэй подняла глаза к потолку и заерзала на стуле.

— Я вернулась домой около двух часов ночи, — сказала она. — У входной двери я столкнулась с одним типом, но он мог выходить от кого угодно.

Донован сел на самый краешек стула.

— Неважно, откуда он выходил. Как он выглядел?

— Он очень торопился, чуть не сшиб меня. Высокий, темноволосый, довольно красивый. Я думала, он обрадуется, если я предложу ему стаканчик, — она подмигнула сержанту.

— Как он был одет?

— В серый костюм и серую шляпу.

— Ты узнаешь его, если встретишь на улице?

— Думаю, да. Но он не походил на убийцу.

— Настоящие убийцы никогда не бывают похожими на убийц. Иначе жертвы просто разбегались бы от них. Сколько ему лет, как ты думаешь?

— Около тридцати.

По словам женщины, которая прибиралась в квартире Фей, та предпочитала бородачей.

— У него была борода?

— Нет.

— Что было дальше?

— Ну, я предложила ему зайти и выпить, а он сказал, что торопится, оттолкнул меня и ускакал по улице.

— Он казался смущенным?

— Я бы не сказала. Было видно, что он спешит.

— Он был на машине?

Мэй покачала головой.

— Они никогда не ставят машины возле дома. В конце улицы есть стоянка.

— Отлично! — похлопал ее по плечу Донован, вставая. — Будь осторожна, и если встретишь этого типа, сразу звони в полицию.

Было десять часов, когда Донован вернулся в квартиру Фей Карсон. Доктор уже ушел, Адамс, прикрыв глаза, сидел в кресле. В его зубах дымилась сигарета. Флетчер и Холсби работали в спальне.

— Ну что? Есть новости? — спросил Адамс, не открывая глаз.

Донован сделал усилие, чтобы не выдать волнения.

— У меня есть приметы типа, который очень может оказаться убийцей. Он выходил из этого дома около двух часов ночи и страшно торопился.

— Ничего удивительного. Все, кто выходит из этого притона, должны торопиться.

— Я выяснял: ни одна девица в доме не принимала сегодня ночью похожего клиента. Можно предположить, что он приходил к Карсон. Врач сказал, в котором часу она умерла?

— Приблизительно, в половину второго.

— Тогда может быть это он, — проговорил Адамс, наконец открывая глаза.

— Не обязательно. Он мог прийти к ней в гости, но обнаружив труп, решил смотаться. Легкое дребезжание, идущее со стороны телефона, заставило полицейских замолчать.

— Посмотрите! — воскликнул Донован, подходя к аппарату. — Кто-то приглушил звонок.

Адамс снял трубку, выслушал что-то и, нахмурившись, проговорил:

— Говорит лейтенант Адамс из городской полиции. Кто у телефона?

Донован услышал щелчок на другом конце провода, и Адамс положил трубку.

— Один из клиентов, я думаю. Он сразу же дал отбой.

Донован подскочил к телефону, схватил трубку и сказал телефонистке:

— Говорит полиция. Выясните, откуда был вызов.

Адамс насмешливо взглянул на него.

— Что за мысль? Неужели вы думаете, что звонил убийца?

— Я должен знать, кто звонил, — упрямо сказал сержант.

— Вызов сделан из телефонной кабины в Восточном национальном банке, — через несколько минут ответила телефонистка.

— Спасибо, сестрица!

Адамс склонился над телефоном.

— Кто бы мог сделать эту заглушку: она сама или убийца? Флетчер! — позвал он. — На телефоне есть отпечатки пальцев?

— Ничего нет, — отозвался эксперт, появляясь на пороге спальни.

— Вы заметили, что его заглушили?

— Конечно, но не придал этому значения.

— Это меня не очень удивляет, — сказал Адамс язвительно. — Значит, никаких отпечатков?

— Похоже, это сделал убийца, — сказал Донован. — Она бы оставила отпечатки.

Жестом руки Адамс отпустил Донована.

— Постарайтесь узнать, не слышал ли кто-нибудь вчера вечером телефонного звонка?

— Я отправляюсь в банк, — ответил сержант. — Может быть, удастся выяснить, кто звонил по телефону.

— К дьяволу это! Зачем?

— Эта девушка работала не на панели. У нее были постоянные клиенты, которые рекомендовали ее своим друзьям. Чем больше я буду спрашивать, тем скорей обнаружу нашего незнакомца в сером костюме.

— Ну, что ж, эта мысль, в конце концов, не поражает своим идиотизмом, — согласился Адамс.

Донован в надежде, что напал на правильный след, быстро спустился по лестнице. Если ему повезет, он справится с этим делом, и тогда плюнет Адамсу в лицо!

Шеф полиции Пол Говард сидел за огромным столом красного дерева, зажав белыми зубами толстую сигару. Казалось, он был чем-то очень недоволен. Адамс напряженно смотрел на шефа.

Благодаря необычайно развитому честолюбию, уже в сорок пять лет Говард довольно высоко поднялся по служебной лестнице и думал только о карьере. В скором времени он рассчитывал стать судьей, а потом и сенатором. Говард старался водить дружбу с теми, кто хоть что-то значил в политической жизни, оказывал им всяческие услуги, рассчитывая, что в свою очередь и они помогут ему. Место, которое занимал Говард, было очень удобным для того, чтобы оказывать услуги разного рода, а кое на что просто закрывать глаза. Ведя себя таким образом и, благодаря некоторым финансовым операциям, Говард сколотил себе неплохое состояние. Как говорится, жил сам и давал жить другим и, таким образом, высокопоставленные граждане могли без опаски заниматься различными махинациями.

С другой стороны стола в мягком кресле сидел шурин Говарда, капитан полиции Джон Монтелли. Его обрюзглое, невыразительное лицо было покрыто красными пятнами, что придавало ему сходство с гиеной. В зубах шурина тоже была зажата сигара.

В тот день, когда Говард был назначен шефом полиции, Монтелли почувствовал, что рискует потерять место, но зная, что начальник неравнодушен к молодым девушкам, поднапрягся и женил его на своей младшей сестре. С тех пор как Говард женился на Глории, Монтелли стал для него неприкосновенен.

Адамс, хорошо знакомый с ситуацией, знал, что если бы удалось выкинуть Монтелли, он автоматически занял бы его место. В течение последних месяцев лейтенант Гарри Адамс терпеливо ждал возможности, чтобы отделаться от Монтелли, а заодно и от Донована, которого считал изрядным тупицей. Дело по убийству Фей Карсон, казалось, могло помочь ему в этом.