Девушка пела арию, которую Говард когда-то слышал, но откуда она, вспомнить не мог. Говард стоял неподвижно и, не отрываясь, смотрел на девушку. До сих пор он считал самой красивой женщиной в городе свою жену, но эта незнакомка оставила Глорию далеко позади.

В конце пассажа девушка увидела нежданного гостя, вздрогнула, взяла фальшивую ноту и сняла руки с клавиш.

О'Брайен нахмурился и открыл глаза.

— Что с тобой? — спросил он и, проследив направление ее взгляда, заметил Говарда.

— Простите, что беспокою вас, — сказал тот, входя в салон, — но мне нужно сказать вам пару слов.

О'Брайен встал, кажется, ничуть не удивившись, хотя появление шефа полиции не могло не смутить его.

— Вы не должны были входить до окончания арии, — шутливо сказал он, подходя к Говарду и пожимая ему руку. — Музыка никогда не была вашим хобби, не так ли? Тем хуже. Мистер Говард, позвольте представить вам мою невесту мисс Доман.

Девушка встала и слегка улыбнулась, но во взгляде ее мелькнуло неудовольствие. Говарду даже показалось, что она опасается его.

— Ваша невеста? — удивленно сказал он. — Я этого не знал! Примите мои поздравления. А я-то думал, что вы на всю жизнь решили остаться холостяком.

— Просто я не спешил, — сказал О'Брайен, обнимая девушку за талию. — Но мисс Доман стоит того, чтобы ждать встречи с ней и дольше. Гильда, мистер Говард — очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы вы стали друзьями.

— Ты хорошо знаешь, Сион, что твои друзья — это и мои друзья тоже.

— Отлично сказано! — рассмеялся О'Брайен. — Тогда почему у тебя такой нелюдимый вид? — и, не дожидаясь ответа, он повернулся к Говарду.

— Что вы будете пить?

— Но я… — Говард посмотрел на Гильду, а потом на О'Брайена, — я пришел по небольшому делу.

— Ты слышишь, дорогая? Дело!

— В таком случае, я оставлю вас, — сказала девушка, освобождаясь от руки О'Брайена. — Ты ведь недолго, Сион?

Она улыбнулась Говарду и вышла из салона.

Говард проводил ее восхищенным взглядом, пораженный формами, которые подчеркивали брюки и свитер.

— Она бесподобна, да? — спросил О'Брайен, который знал слабость Говарда к молодым красоткам. — А какой голос! — Он подошел к бару и налил два стакана виски. — Подумать только, когда я ее встретил, она пела в одном ночном кабаке. Но я уговорил ее серьезно заняться пением, и теперь она поет Моцарта. Ее слушал сам Франчелли и был в восторге. Он сказал, что из нее может получиться оперная дива.

Говард взял предложенный стакан и сел, поглядывая на О'Брайена.

— Он в хорошей форме, — подумал шеф полиции с завистью. — Сколько ему лет? Не меньше сорока. И подумать только, этот негодяй отхватил такую классную девушку, а кроме того располагает не меньше, чем десятью миллионами!

О'Брайен выглядел действительно совсем неплохо. Густые черные брови и тонкие усы придавали ему сходство с Мефистофелем.

— Так что же у вас за дело? — спросил О'Брайен, усаживаясь на спинку кресла и покачивая ногой, обутой в дорогой ботинок.

— Вам уже говорили о доме двадцать пять по Лессингтон-авеню?

О'Брайен поднял правую бровь.

— В связи с чем?

— Я выяснил, что этот дом принадлежит вам.

— И что же?

— Вчера вечером там была убита одна проститутка. Еще четыре квартиры в этом доме тоже заняты продажными женщинами.

О'Брайен сделал глоток, поставил стакан и закурил сигарету. Лицо его было совершенно бесстрастным, но Говард знал его достаточно хорошо для того, чтобы понять — мозг О'Брайена совершает лихорадочную работу.

— Пусть вас это не тревожит, — проговорил, наконец, О'Брайен. — Я все улажу. Кто эта девица?

— Ее звали Фей Карсон.

— У полиции на нее что-нибудь есть?

Говард покачал головой.

— Пресса в курсе?

— Будет в курсе через час или два. Я решил поговорить с вами заранее, чтобы у вас не было неожиданностей.

— Кто вам сказал, что здание принадлежит мне?

— Монтелли.

— Он слишком много болтает.

Говард сделал большой глоток, он нуждался в подкреплении. Только что О'Брайен, набитый своими подозрительными миллионами, словно мешок, признался, что ему принадлежит дом свиданий.

— Вы знали, чем зарабатывают эти женщины?

— Естественно, — О'Брайен нахмурился. — Нужно же им где-то жить? Кроме того, их не смущает цена за квартиру.

Он встал, подошел к телефону, набрал номер и через несколько секунд сказал:

— Такс, это ты? Для тебя есть срочная работа. Отправляйся на Лессинггон-авеню и выброси на улицу всех кур, которых найдешь в нашем курятнике. Там их должно быть четверо. Всех за дверь! Когда помещение освободится, посели на их место каких-нибудь приличных людей, желательно, старых дев. Ты понял? — Он положил трубку и вернулся на место.

— Ну вот, все устроено. Когда приедут газетчики, они найдут в доме таких жильцов, что им придется снять шляпы и тщательно вытереть ноги о коврик.

Говард тревожно посмотрел на О'Брайена. Все это было подозрительно просто — настоящие гангстерские приемы.

— Мне и в голову не пришло сделать что-нибудь подобное, — сказал он.

О'Брайен усмехнулся.

— В вашем распоряжении тоже есть псы, которым вы даете кость или бьете плеткой. Моя главная задача в том, чтобы держаться подальше от неприятностей.

О'Брайен закурил, предложил сигарету Говарду и продолжал:

— Теперь расскажите мне обо всем подробней. Вы нашли убийцу?

— Пока нет. Он не оставил следов. Девушка, похоже, знала его, потому что убийца ударил ее спереди, но никто ничего не слышал. Она не звала на помощь.

— Кто ведет следствие?

— Донован. Но я сказал Адамсу, чтобы он тоже не сидел, сложа руки.

— У вас есть приметы?

— Очень неопределенные: человек лет тридцати, красивый, в светло-сером костюме.

— С этим далеко не уйдешь, — пробормотал О'Брайен, снова наполняя стаканы.

— Это лучше чем ничего, — сказал Говард, принимая стакан. — Такие истории всегда трудно распутывать.

— Барт схватится за эту историю, чтобы сделать нам неприятность. Вы говорили с Фабианом?

— Нет еще. Но вряд ли он сможет что-то сделать. Если я выйду на убийцу, все встанет на свои места. Меня беспокоит только слава этого дома.

— Спасибо, что объяснили, — язвительно проговорил О'Брайен, — а то я ужасно непонятливый. — Он встал. — Не подумайте, что я хочу выставить вас за дверь, но сегодня утром у меня чертовски много работы. Держите меня в курсе дела. Я хочу иметь копии всех рапортов, которые появятся по этому делу. Желательно в отпечатанном виде.

Говард заколебался.

— Видите ли… рапорты не должны попадать за стены управления. Это противоречит правилам. Лучше я стану держать вас в курсе дела.

— Мне нужны копии рапортов, — значительно проговорил О'Брайен и улыбнулся недоброй улыбкой.

— Хорошо, — становясь сговорчивым, согласился Говард, — я устрою это.

— Спасибо. Я знал, что на вас можно положиться. Предупредите Фабиана, что Барт собирается пойти в наступление. Но не нужно слишком затыкать рот прессе: пусть они поговорят о девушке. Скажите им, что она была танцовщицей в ночном баре.

— Ясно.

О'Брайен проводил Говарда до двери.

— Вы считаете, Донован справится с этим делом?

— Этим занимается еще Адамс.

— Да… Адамс… Это умный агент. Ладно, спасибо, что заехали. Буду ждать репортеров.

О'Брайен, стоя на пороге, смотрел, как Говард идет к машине, потом он медленно закрыл дверь и некоторое время стоял, задумавшись.

Гильда, наблюдавшая за ним через полуоткрытую дверь библиотеки, передернула плечами, заметив злобную усмешку, искривившую губы ее будущего мужа.

Детектив Лео Дункан сунул в зубы сигару, чиркнул спичкой и, затянувшись, посмотрел на сержанта Донована, который сидел по другую сторону стола и медленно жевал сандвич с ветчиной. Лицо его было омрачено думами.

Дункан, который уже не надеялся повысить звание, снова обрел надежду после того, как стал работать с Донованом по делу об убийстве. Он не считал, будто бы сержант хватает звезды с неба, но хорошо запутанное преступление всегда дает шанс для продвижения тому, кто умеет работать мозгами.