— Ты хочешь сказать, что у тебя нет денег? — серьезно спросила она.

— Разумеется. Именно это я и хочу сказать.

Она обняла меня.

— Не беспокойся, нам ведь не надо много денег.

После завтрака я прошел в кабинет и, усевшись за стол, задумался. Затем позвонил в банк и проверил свой счет. Денег оказалось меньше, чем я рассчитывал. Это добавило мне волнений. Еще раз взявшись за трубку телефона, я позвонил одному из редакторов. Он почти немедленно связался со мной.

Я сразу взял быка за рога.

— Почему вернули мои материалы?

— Что вы имеете в виду?

— Не надо вешать мне на уши лапшу, Джонсон! Я достаточно долго работал на вашу газету. Вам не понравилась моя статья? Но почему вы не написали чем именно?

— Простите, Мейсон, но нам больше не нужны ваши материалы. Мы нашли новый талант.

— Послушай, старина, что это с вами? Не проще ли сказать обо всем прямо?

— Почему бы вам не приехать в город. Мы могли бы позавтракать вместе, — предложил он.

— Нет вопросов, я буду.

В очень скверном расположении духа я вышел из гостиной и увидел Марди в саду. Она поливала цветы.

— Мне нужно съездить в город, — как можно беззаботнее сказал я. — Это по поводу этих статей.

— Могу я поехать с тобой? Не буду тебе мешать, просто похожу по магазинам.

Я покачал головой.

— Ни к чему, дорогая. К чему тебе лишние волнения. Я быстро вернусь.

— Ладно, я буду ждать и приготовлю вкусный ужин. — По ее лицу было видно, как ей не хочется, чтобы я уезжал. Я обнял ее.

— Что тебе привезти из города?

Она покачала головой.

— Нам нужно экономить.

Я рассмеялся.

— Дела не так уж и плохи.

— Нет… Не надо.

— Умница.

— Ты любишь меня?

— Конечно… весь день и большую часть ночи.

В городе я был к двенадцати часам. После спокойной жизни на вилле здесь было ужасно шумно. Я зашел в бар, выпил порцию виски и направился в редакцию «Глобуса».

Джонсон ждал меня у входа. Мне это показалось странным, но я промолчал. Мы тут же уселись в такси, и эта поспешность яснее ясного сказала мне, что он боится, как бы его не увидели в моей компании.

— Ты удивляешь меня, — сказал я, когда мы уже сидели в машине.

Он нервно поправил галстук.

— Да, возможно, мне еще придется пожалеть об этой встрече.

— Хорошо, давай вначале выпьем, а потом ты расскажешь мне обо всем.

— Не вопрос. Как самочувствие?

— В норме.

— Жена?

— Выше всяких похвал.

— Рад за тебя.

Дальше мы ехали молча. До меня начало кое-что доходить. Мы зашли в небольшой ресторанчик, где практически не было посетителей, и заказали по двойному виски.

— Итак, в чем дело?

— Мне очень жаль, Мейсон, но редакция не может дальше печатать твои статьи.

— Не можете или не хотите?

Он избегал встречаться со мной взглядом.

— Я тут не при чем, — торопливо сказал он. — Я получил распоряжение от старика.

Я откинулся на спинку кресла.

— Как мне кажется, ты замешан в чем-то плохом, — продолжал он. — Старик был зол.

— Он объяснил причину?

Джонсон покачал головой.

— Он прислал письменное распоряжение. Ты же знаешь его стиль. «Привет, м-р Джонсон. В дальнейшем не принимайте работы от мистера Ника Мейсона».

Я пожал плечами.

— А не выпить ли нам еще?

Мы выпили еще, потом еще, но от Джонсона я больше так ничего и не добился. По всему было видно, что он хочет поскорее расстаться со мной. Расплатившись по счету, я попрощался с ним и, выйдя из ресторана, позвонил Эдди.

— Послушай, друг, ты знаешь, что мои статьи больше не печатают?

— Да, ты оказался за бортом. Чем могу помочь?

Я немного подумал.

— Уж не идея ли это Лу Спенсера выжить меня из города?

— Видимо.

— Понимаешь, я оказался в скверном положении. Мне очень нужны деньги.

— О, черт, — застонал он. — Неужели у тебя все так плохо?

— Ну, я бы не сказал, что совсем плохо, пару недель я протяну, но потом мне понадобится еще больше их.

— Можешь кое-что взять у меня. У меня есть деньги.

Я усмехнулся.

— Это очень мило с твоей стороны, Эдди, но тебе и поесть надо. Не можешь же ты кормить меня и Марди.

— Тогда тебе лучше прояснить все и уехать.

— Я сообщу тебе.

Так, значит, меня печатать не будут. Это серьезно. Я вышел на улицу. Похоже, Спенсер хочет убрать меня со своей дороги. Я знал, что шел против сильных мира сего. А теперь, кажется, придется сматываться в другой штат.

Я чувствовал себя достаточно скверно, и мне не хотелось возвращаться к себе. Но, с другой стороны, я не хотел, чтобы Марди знала о моих делах. Скрывать от нее тоже нельзя. Я не знаю, насколько велико влияние Спенсера. Он достаточно богат, но держатели его липовых акций скорее отдадут мою голову на плаху, чем расстанутся с доходными акциями.

Я купил пару шелковых чулок и поехал обратно.

Я приехал на место, поставил машину в гараж и направился к дому. Марди нигде не было видно. Я прошел холл и вошел на кухню, но ее не было и здесь. Тогда я пошел в столовую. В комнате ярко горел свет, но Марди не было. Я начал подниматься по лестнице, когда увидел нечто такое, что заставило меня похолодеть от ужаса. Я пытался уверить себя, что ошибаюсь, но я хорошо понимал, что это не так. Я нагнулся и провел рукой. Да, это были два свежих пятна крови. Я стоял и смотрел на свои пальцы при электрическом свете. Они были ярко окрашены. Не соображая, что я делаю, я кинулся на кухню и стал мыть руки горячей водой, потом насухо вытер их. Я был так испуган и ошарашен, что боялся что-либо делать. Я просто стоял и держал полотенце.

— Боже, не дай им убить ее! Боже, не дай им убить ее! Не дай им убить ее! — услышал я собственный крик.

Я говорил себе, что надо подняться наверх и посмотреть, но никакая сила не могла сдвинуть меня с места.

Я повесил полотенце и встал среди кухни. Я сказал себе, что сейчас Марди вернется из сада, и я увижу ее снова. Но я понимал, что этого не будет. Кац нашел ее и убил. Да, я знаю, так и случилось, но я не мог в это поверить. Я уговаривал себя, что на полу вовсе не кровь, а если и кровь, то не Марди. Я знал, чья эта кровь.

Потом я подумал, что бедняжка была одна, когда появился Кац. Мне видилось, как она прижимается к стене и ее прекрасные глаза широко раскрыты, а подбородок дрожит. Она все время думала обо мне, а я ее бросил из-за этого подонка Джонсона. Я беспокоился о деньгах, а Марди в это время убивали.

Страх внутри меня постепенно проходил, и первое потрясение сменилось ясностью мышления. Я вышел и стал осматривать пятна крови в гостиной. Они были около стены. Нагнувшись поближе, я заметил две вмятины в краске. Они напоминали след каблуков. Я снова представил себе Марди, прижимающуюся к стене, и Каца напротив нее. Я почувствовал такую слабость, что сел на пол.

Потом я делал разные глупые вещи, пока не почувствовал на губах вкус собственных соленых слез. Тогда я встал и выпил виски.

Выпив, я подошел к телефону и набрал номер.

— Приезжай сюда быстрее, — сказал я Эдди.

Эдди молодец, он всегда чувствует, когда вы в беде.

Он ничего не станет спрашивать, не дает советов, он всегда делает то, что надо. Я понимал, что сам сейчас ничего не сумею сообразить.

— Не волнуйся, я еду, — сразу же ответил он, мгновенно поняв, что у меня что-то случилось.

Если он будет ехать быстро, через час он будет здесь. Я знал, что не выдержу часа, не заглядывая наверх. Я снова налил виски, а потом решил, что мне все же следует заглянуть туда.

Я вышел в холл и заглянул на лестницу. Там было тихо. Стоя внизу, я понял, как много значила для меня Марди. Я начал подниматься. Я шел очень медленно, но все поднимался. На верхней площадке я снова почувствовал слабость и остановился, как приклеенный. Здесь были две ванные, две спальни и туалетная комната. Все пять дверей были заперты. Марди могла находиться за любой из них. Я знал, что, вероятнее всего, она находится в нашей спальне, но я не решился сразу же направиться туда. Я зашел в одну из ванных. Ее там не было, я оставил дверь открытой, а свет выключенным. Потом я зашел в туалетную комнату. Там ее тоже не было.