Дело в том, что мужик никогда не возвращался домой стоя как все нормальные люди на своих родных ногах. Он подползал к двери на четвереньках и, не имея сил встать, бился в двери головой, требуя, чтобы ему их открыли без промедления.

Заслышав глухие стуки бодания дверей, Юрке открывала жена, полнотелая баба. И завидев своего благоверного, переступала мужика и, поддев его сзади ногой, помогала Юрке быстрее вползти в квартиру. От такой помощи человек, случалось, влетал в прихожую, пропахав носом пол от самого порога до зала, и блажил при этом на весь свет:

— Не трогай, стерва!

Баба, не обращая внимания на сказанное, вооружалась каталкой и колотила Юрку всюду, где только могла достать.

— Ну, погоди, кобыла сракатая! Вот только встану, глаз на жопу натяну!

На Розу эти угрозы давно не действовали и не пугали. Она метелила, пока мужик не забивался от нее в туалет. Женщина терпеливо ждала, выйдет ли мужик оттуда на своих ногах или ему опять потребуется ускоритель — каталка.

— Только наличность не бей! Слышь, дура! Мне завтра в люди итить надо! С битой рожей не пустят! Остановись, малахольная! — кричал мужик надрывно, ища в своей квартире пятый угол, где мог бы спрятаться от жены, а главное — от ее каталки.

— Отстань, лахудра! Квач безмозглый! Навовсе забила меня, стерва! Живьем урываешь! — шустрил в ванную.

— Умывайся, говнюк сопатый! Чтоб тебя черти сгрызли! — кричала баба и прятала каталку подальше от глаз Юрки. Знала, что после ванной, протрезвев, может сам отловить жену на кулак и навешать оплеух.

Юрка долго плескался в ванной. Не спешил. Заодно сдирал с себя вонючую спецовку. И переодевшись в домашнее, выходил из ванны на кухню пошатываясь, но уже на своих ногах, иногда придерживаясь за стены.

— Где наклевался? Кто тебя напоил? — спрашивала жена, ставя ужин на стол.

— Не наклевался, а радость обмыл с людями! У Черепановых сын в военную академию поступил, человеком будет, офицера там с него слепят. А уж какой задохлик! Он же разводной ключ двумя руками поднимает, одной не осиливает. А все в мужики лезет! Слышь, Розка, а ты когда отелишься? Иль так до конца века в яловых останешься? — садился к столу.

Роза обиженно умолкала. Сразу пропадал аппетит. А Юрка поев, выходил во двор, к мужикам. Дома ему было тошно.

Соседи встречали этого человека по-разному. Оно и понятно, чем больше появлялось многоэтажек, тем круче был занят сантехник.

Раньше, шутя управлялся с заявками. Теперь до ночи не всегда успевал обеспечивать их. То у кого-то лопнет, прорвет, засорится. И всюду он, Юрка, успевай отремонтировать, прочистить, затянуть. Неспроста этого человека знали в каждой квартире. Его могли сдернуть с постели среди ночи с криком:

— Скорей! Прорвало! Вода бежит из раковины. Кран накрылся!

Человек понимал: бранью не отделаться. Соседям плевать, что на часах время давно перевалило за полночь. У них неприятность. Пусть она не коснется других…

Юрий никогда не медлил.

Любил этот человек в свободное время посидеть во дворе с мужиками, послушать их, пообщаться. Конечно, иные подтрунивали над сантехником и подначивали:

— Юрка! С чего это ты так вопишь всяк вечер, когда с работы домой вертаешься? Иль Роза за день так наскучалась, что ухи наши своим криком рвет? — спрашивал Иван Кузьмич.

— Да это ему баба накостыляла! Поди опять «на бровях» приполз. Вот и получил каталкой, — не выдерживал Лешка Свиридов, хохотнув.

— Она не бьет, Роза меня лечит, — поднимал указательный палец и смотрел на мужиков многозначительно.

— Лечит? — давились смехом Никита Попов и Александр Порва.

— От такого лечения мои клиенты из морга сбежали б куда глаза глядят, — говорил патологоанатом.

— Слушай, Никита, о чем лопочешь? Вот я за все годы никому не жаловался на остеохондрозы, подагры, сколиозы, все эти хворобы домашним массажом баба вылечила. Хохочешь? А зря! Лучше любой бани с веником помогает. Вот вы, сколько выкидываете на таблетки и врачей? А я ни копейки! Все суставы и мышцы в полном порядке. Мне ничья помощь не нужна. Даже не знаю, как входить в поликлинику. У меня свой врач на дому. В любое время обслужит. Хочешь, любому с вас поможет. Без копейки! На год, а то и больше про врачей забудете! — предлагал Юрка, но мужики категорично отказывались.

— А, по-моему, тебе влетело за перебор? Ты же в лифт не мог загрузиться самостоятельно, потому что до кнопки не дотягивался. Вот и попер пехом, — зудел Кузьмич.

— Нет бы помог мне, ведь видел, как я устал на работе. Теперь скалишься, старый мухомор. В другой раз попросишь помочь, ни за что не приду, кувыркайся сам! — обижено отворачивался Юрка от старика. Тот мигом пытался исправить недоразумение.

Соседи знали: Юрка обидчив. А попробуй обойтись без него? Сантехника в квартире могла подвести в любую минуту без предупреждения. И что тогда? Вызывать дежурную аварийку? А когда она придет, если вообще приедет… Случалось прорывало трубы, батареи отопления, горячая вода заливала нижних соседей, портила весь ремонт, мебель Но аварийка не спешила на вызов. А Юрка обиделся и не захотел прийти помочь. Вот тогда поняли люди, ссориться с сантехником не стоит. Он в минуты перекрыл воду и, покопавшись с десяток минут, сам отремонтировал поломку, устранил течь и, с презреньем глянув на предложенные деньги и бутылку, ушел домой с гордо поднятой головой. Все ж сумел одолеть себя назло насмешникам.

Сантехник не брал с соседей деньги за свою работу. Не потому что был добрее и сознательнее многих. Самому другие помогали бесплатно, вот и ему было совестно. Не мог он отказаться только от угощенья. Как глянет на накрытый стол, так и во рту пересыхает. И сам себя убеждает:

— Ну нельзя ж совсем дарма!

Он уговаривал себя, чтобы остановиться на стакане водки. Но под душевные разговоры одного стакана никогда не хватало, и Юрка пил до дна.

Несмотря ни на что, свою работу всегда делал добросовестно, за ним никогда ничего не переделывали, и если пил, то после работы. За это его уважали все. Впрочем, достоинств у человека хватало. О них в микрорайоне знали.

Случилось как-то у бабки Куприяновой засорилось колено под раковиной, и старуха увидела, что на пол кухни льет вода. Ни тарелку помыть, ни руки. Что делать? Обратиться к сантехнику, нужна бутылка, а за что купить, если до пенсии целая неделя, а денег в обрез. И все же решилась пойти к Юрке. Дома мужика не оказалось, нашла в другом подъезде, где ремонтировал смеситель..

— Юра, сынок, помоги и мне. На кухне вовсе раковина заткнулась, вода с ней бегит отовсюду.

— Бабуль, я скоро подойду. Тут дел немного, — пообещал Куприяновой.

Старушка глянула на накрытый стол, подумала, какой же придет к ней сантехник, сумеет ли починить раковину, и стала ждать, когда человек закончит работу, чтобы привести его трезвым. Юрка понял и сказал хмуро:

— Зачем над душой стоишь? Меня «пасти» не надо. Коли сказал, значит приду…

И пришел. Глянул на раковину, попросил ведро или таз, поковырялся в колене проволокой, тросом прочистил трубу, поставил колено на место, закрутил, закрепил и открыл воду на полную катушку. Она уходила с гулом.

— Юра! Спасибо тебе, сынок! Вот возьми варенье малиновое к чаю. На другую благодарность не хватило. Пенсия малая. Ты не обидься и прости меня.

Человек удивленно оглянулся:

— Какая благодарность? Я ничего не прошу и не жду. Варенье не возьму, своего полно. Сделал для вас, как для матери. И не придумывайте лишнее. Когда нужно, зовите! — осмотрел ванну снизу, проверил смесители, батареи. Не спешил уходить. Закрепил ручку на балконной двери. Поставил цепочку на входной, закрепил ножки у стула.

— Давай чайку попьем! — предложила бабка, заметив, что Юрий собирает в сумку инструмент.

— Жена дома ждет! — хотел отказаться, но увидел глаза старушки. Все без слов понял. Тихо присел к столу. Об этой бабуле во всем доме легенды ходили. Пятерых сыновей и мужа отняла у нее война. Ни одной родной души на земле не оставила. Все годы одна живет сама себе в наказание. Нет у нее радостей и праздников помимо Дня Победы. Айв этот день плачет. Слишком дорогою ценой далась победа. Ставит старушка шесть свечек у портретов погибших. С каждым как с живым разговаривает. Всех помнит. А вот навестить родные могилы не каждый год удается. То денег не хватает, то на могилы не приехать. В Прибалтике старший сын похоронен. Не удалось навестить. Разрешение на въезд не прислали. Целых три месяца затянули. На Украину не попала, там самый младший погиб под Камень-Каширском. Бендеровцы убили. Его со дня на день ожидала, а вместо него пришла в дом похоронка. Глазам не поверила…