Пока мы ждали Илизарова, я рассказывал Френкелю о том, как ему ставили палки в колеса, и что больные называли «кудесником из Кургана», «magician from Kurgan». Это рассмешило Френкеля, он повторял по-русски слово «cood'yes'nick». А я все поглядывал на входную дверь...
Но вот, наконец, он вошел. Постарел, конечно, даже как будто усох немного. Понятно: возраст - под семьдесят. На пиджаке значок народного депутата. Шагнув навстречу, я помедлил мгновение, угадывая его реакцию. Старый друг смотрел на меня с улыбкой. Мы крепко обнялись и расцеловались по русскому обычаю, троекратно в щеки. Никогда не любил я эти лобзания, но рад был Илизарову чертовски! Похлопывая меня по спине, он сказал, подзадоривая:
- Ну что, поспешил ты уехать из России, а? Поспешил, брат! А у нас удивительные перемены к лучшему, удивительные. Вот как!..
Он имел в виду Горбачева, политику «перестройки и гласности», от которой тогда ждали многого. Но мне совсем не хотелось прямо в дверях начинать обсуждать политику, я просто сказал:
- Мне, Гавриил, в Америке хорошо.
Если б он знал, как мне стало хорошо именно сегодня! Но он мог еще помочь...
Подошел стоявший в стороне Френкель. Я уловил, что теплота нашей встречи произвела на него впечатление. И мне сразу пришлось включиться - переводить им. Чуть ли не с первой фразы импульсивный Френкель сказал:
- Я хочу, чтобы Владимир помогал мне внедрять ваш метод в Америке.
Илизаров посмотрел на меня, на Френкеля, опять на меня, и все понял.
- Что ж, доброе дело, доброе дело... Владимир хороший специалист, знает мой метод. Мы работали вместе и стали друзьями. Я его высоко ценю и могу с чистой совестью рекомендовать вам в помощники.
Мне понадобилась пауза, чтобы осознать услышанное. Френкель смотрел выжидающе:
- Что он сказал?
Я переводил, а Илизаров утвердительно кивал головой, как будто понимал английский.
- О'кей! - сказал Френкель, подхватил нас обоих под руки и повел в аудиторию.
В зале, рассчитанном на триста человек, собралось не менее пятисот. Люди сидели на ступенях боковых лестниц и плотно стояли на верхотуре. Как я потом узнал, пришли не только врачи и другие сотрудники, многие доктора привели своих жен и детей.
Лекция русского профессора была невиданным событием после долгих лет холодной войны. Любое незнание, как известно, порождает недоверие: ну что может быть интересного в советской медицине? Это я знал по опыту бесед со многими коллегами. И в тот вечер большинство докторов было настроено скептически, несмотря на то что Френкель заранее успел возбудить сотрудников рассказами о поездке в Курган.
Вместе с Илизаровым приехал его молодой помощник доктор Владимир Шевцов, обязанностью которого было по ходу лекции показывать слайды. Слайдов Илизаров привез более семисот. Он заранее потребовал, чтобы в аудитории установили три проектора, всю ночь накануне лекции сам закладывал слайды в кассеты. Невиданное число слайдов поразило воображение Френкеля, но он все сделал, как просил докладчик. Илизаров не говорил по-английски, поэтому Френкель пригласил переводчика из ООН, старичка с эспаньолкой, представителя эмигрантской интеллигенции 1920-х годов. Тот с порога заявил, что забыл очки, поэтому не ручается за точный синхронный перевод. Френкель вопросительно взглянул на меня, и я обещал помогать в переводе.
Илизаров говорил не много, он показал свое изобретение: металлический аппарат из колец, которые соединялись с костью тонкими спицами, проходящими сквозь нее. Потом он стал быстро показывать на широком экране одно за другим, сразу по три изображения своих больных: до операции, снимки с аппаратом и тут же - результат операции.
- Следующий больной, с дефектом кости более 25 сантиметров, ходил на протезе и с костылями, справа он же, после операции удлинения кости, ходит без палочки... Следующий больной, с врожденным отсутствием бедра, до двадцати лет не ходил; мы вытянули часть недоразвитой кости и создали новое бедро. Справа, как видите, он ходит на двух ногах... Следующий больной...
Слайды и комментарии поражали воображение аудитории. И мое тоже: до чего же много Илизаров успел сделать за годы моего отсутствия! Это была феерия, ничего из того, что он показывал, американские хирурги не знали. Аудитория наэлектризовалась, когда он стал показывать снимки людей ростом чуть более метра, которым он удлинил ноги на 30-40 см и руки на 10-20 см, сделав из карликов нормальных людей невысокого роста. За полтора часа лекции Илизаров показал все семьсот слайдов и покорил сердца всей аудитории. Когда он закончил, публика вскочила с мест и аплодировала, наверное, минут десять.
Френкель с трудом успокоил аудиторию, поблагодарил Илизарова, вручил ему сувенир и диплом и пригласил всех подняться на 13-й этаж: там, в кафетерии госпиталя, был устроен фуршет. Но Илизарова сразу плотно окружили и стали забрасывать вопросами. С особым энтузиазмом его осаждали жены докторов, протягивая для автографа программку конференции. Многие просили посмотреть своих знакомых больных. Он поворачивал голову во все стороны:
- Да, да... но где мой переводчик?..
Старичок с эспаньолкой уже получил чек и смылся. Я протиснулся встать рядом, чтобы переводить. Меня здесь не знали и приняли тоже за гостя из России. Облепленные толпой, как пчелиным роем, мы с трудом смогли войти в лифт. В присутствии Илизарова люди вежливо молчали, и он спросил меня:
- Ну, как тебе лекция?
- Знаешь, я потрясен, как много ты успел за эти годы.
- Работаем, работаем... Вот видишь, а ты поспешил уехать...
Мы поднялись на 13-й этаж. Просторный зал был украшен цветами и воздушными шариками с именем Илизарова, на длинных столах красовались блюда с множеством закусок, бармены в двух концах зала разливали напитки. А посередине возвышалось необычное сооружение: в ледяную глыбу был вморожен аппарат Илизарова, внутри которого красовалась большая бутылка водки с краном, как у самовара.
Френкель сквозь толпу протолкнул нас с Илизаровым и сказал:
- Вы нам показали ваше изобретение. А это мое изобретение, как еще можно использовать ваш аппарат.
Илизаров замысловатым сооружением остался доволен:
- Это доказывает универсальность моего аппарата. - И мы втроем выпили...
В последующие два дня Френкель организовал в одной из гостиниц на Манхэттене семинар по методике и технике илизаровских операций. Семинар проходил на средства известной фирмы хирургических инструментов «Smith and Nephew, Richards», которая собиралась купить у Илизарова право производить его аппараты в Америке и не жалела средств на рекламу. В больших залах были расставлены столы с аппаратами Илизарова и с муляжами костей из пластмассы. У каждого стола инструктор показывал технику сборки аппарата и фиксации его к кости. Инструкторами были наскоро подготовленные фирмой инженеры. Илизаров, Френкель и Шевцов ходили от стола к столу и помогали. Я стеснялся вмешиваться.
- Владимир, вы нам нужны, - вдруг позвал меня Френкель.
- Давай, давай, помогай, иди работай! - подбодрил Илизаров.
Когда десять лет назад я принял решение эмигрировать, я был глубоко оскорблен гонениями на меня коммунистов и еще глубже неудовлетворен всем уровнем жизни в Советской России. Но я ничего не знал об американской медицине и не мог точно предвидеть, что меня ожидало. Конечно, я предполагал, что войти в нее будет нелегко. Но у меня были предчувствия, что я смогу добиться хоть како- го-то успеха: я знал себе цену и по натуре всегда был оптимистом. Люди часто живут предчувствиями, которые манят их, но и обманывают, как линия горизонта - чем ближе к ней подходишь, тем дальше она отодвигается. Так и мои ожидания обманывали меня девять лет в Нью-Йорке. При всем оптимизме, я уже начинал отчаиваться. Одно дело ЗНАТЬ себе цену, другое - суметь ДОКАЗАТЬ это другим. Для этого нужны подходящие условия, а их-то у меня как раз и не было. И вот только теперь что-то из моих предчувствий начало реализовываться.