Бёртон пренебрежительно хмыкнул.

— Не думаю, что ваши аскари чувствуют себя освобожденными.

— Nein. Nein.[36] И это вина вашего народа. Мы были вынуждены использовать африканцев для того, чтобы защитить построенную нами инфраструктуру от нападений британцев. Если бы не ваши люди, сейчас Африка имела бы пневматические железные дороги и благоустроенные города. В Европе был бы рай, в котором всю физическую работу выполняли растения, а люди, освобожденные от необходимости борьбы за выживание, могли свободно развивать свои способности. Вместо этого мы направляем все наши ресурсы на борьбу с вашим вандализмом.

Бёртон даже присвистнул.

— Всегда одно и то же, — сказал он. — Один сумасшедший создает план для будущего всего человечества, и, осуществляя его, причиняет людям невыносимые страдания. Генерал-майор, я действительно должен указывать вам, что ваши растения размножаются без всякой меры, или что мало кто из людей способен развиваться: подавляющее число людей вполне довольны, когда у них есть еда и крыша над головой?

Леттов-Форбек задумчиво кивнул.

— То, что вы сказали о растениях, es trifft zu.[37] Но это легко исправить, как только прекратится война. Что касается вашего предположения о неспособности — или нежелании — населения эволюционировать, то я даже не буду с вами спорить. Типичная британская точка зрения, потому что вы построили Империю на простой идее, что образованное и привилегированное большинство должно извлекать выгоды из работы угнетенного большинства.

Внезапно Леттов-Форбек стукнул рукой по толстому досье, лежавшему перед ним.

— Хватит! Lassen Sie uns auf den Punkt kommen![38] Не будем больше — как по-английски? — ходить вокруг да около, верно? — Он положил локти на стол и сцепил пальцы перед лицом. — Ich kenne Wahrheit.[39] Вы не Франк Бейкер. Вы — сэр Ричард Фрэнсис Бёртон. Вы родились в 1821 году. Вы умерли в 1890. И вас послали в 1914 из 1863. Es ist ein ausserordentlicher Umstand! Unglablich![40]

Бёртон выпрямился. Его усталость куда-то исчезла.

Леттов-Форбек слегка улыбнулся, из темноты сверкнули его зубы.

— Sehr gut. Sehr gut, Herr Бёртон.[41] Вот теперь я завладел вашим вниманием. Вы выслушаете меня, ja? И я расскажу вам замечательную историю. Но сначала вопрос: вы обладаете die telepathischen Fahigkeiten?

— Медиумными способностями? Нет.

— И я тоже. Ха. Очень неудачно. Я бы хотел иметь их! Но вы знаете, ja, что у многих людей они есть? И их число постоянно растет. У вашего полковника Кроули есть такие люди — сильные медиумы, — и у нас, в Германии, есть люди, управляющие погодой, и, конечно, сам кайзер, величайший на свете Gedankenleser — медиум.

Правый глаз Бёртона слегка приподнялся.

— Ницше уже называет себя императором?

— Es ist angebracht, dass![42]

Большая муха лениво прожужжала вокруг головы Леттов-Форбека и приземлилась на стол. Немец взял досье, прихлопнул им насекомое, брезгливо стряхнул труп на пол и вернулся в прежнее положение.

— И в России был Григорий Распутин, также великий Gedankenleser, который, как вы, может быть, знаете, умер от — как вы скажете Hirnblutung?

— Кровоизлияние в мозг, — ответил Бёртон.

— А. Ja. Спасибо. Он умер больше двух лет назад. И моя история именно о нем.

Бёртон промолчал.

Леттов-Форбек указал пальцем на отчет, лежавший перед ним.

— Это досье отдал мне сам кайзер. Оно содержит информацию, о которой не знает ни один другой человек — только он и я — и сейчас я расскажу ее вам.

Бёртон по-прежнему молчал.

— Тринадцать лет назад, после того, как мы были вынуждены уничтожить вашу столицу, наши войска нашли под руинами Тауэра несколько черных алмазов. Там были семь осколков камбоджийского Глаза нага, и семь осколков африканского. Мы узнали это из найденных там документов, и там же описывался еще один Глаз — южноамериканский — тоже разделенный на семь частей. Но его самого не было и следа. Вы знаете, о чем я говорю, ja?

— Я знаю о Глазах нага, генерал-майор, — сказал Бёртон, — но я ничем не могу помочь вам. Я не знаю, где находится южноамериканский камень.

— Вы здесь не поэтому. Мы уже обнаружили его: наши люди почувствовали его присутствие в Таборе — вашей последней крепости. Мы завладеем осколками, когда выгоним вас из этого места. 

— Ну, как мне кажется, раньше вам не слишком везло в этот деле.

— Ich kann es nicht verleugnen![43] Южноамериканские камни защищают город, герр Бёртон, но у Heereswaffenamt — нашего Управления вооружений сухопутных войск — есть решение. Окончательное решение! Вскоре операция будет проведена и от Таборы ничего не останется. Но давайте не будем отклоняться от темы — мы должны поговорить о других Глазах, ja? Много десятелетий, пока не началась Великая Война, ваши люди медиумно вредили немецкой промышленности. Мы обнаружили, что эти алмазы являлись теми орудиями, при помощи которых ваши Gedankenleser совершали свои преступления, и Бисмарк передал их Ницше, который использовал их для — какое слово? — углубления талантов наших людей. Ницше сохранил камбоджийские камни, а африканские послал Распутину, и эти два человека использовали силу Глаз для упрочения союза между Германией и Россией. Потом, в 1914, Ницше сбросил Бисмарка и Распутин устранил царя.

— Два предателя, предавшие своих предводителей, — презрительно сказал Бёртон.

— Два провидца, — возразил Леттов-Форбек, — начавших создавать лучший мир.

Снаружи послышались крики. Пленных связали и погнали в горы Усагара строить дорогу.

— И причем здесь я? — спросил Бёртон.

— Мы к этому придем. Ницше взял на себя управление Великой Германской Империей, но Распутин, не успев проделать то же самое в России, умер от Hirnblutung. Немецкие разведчики отыскали африканские камни и вернули их Ницше. Вот теперь мы подошли к самой интересной части истории, потому что наш император провел очень много времени, проверяя камбоджийские камни и обнаружил в них остатки интеллекта.

— Ну да. Наги, — пробормотал Бёртон.

— Мифические рептилии? Nein, das is falsch. [44]

Бёртон удивленно посмотрел на него.

— Тогда чей?

— Одного человека. Философа по имени Герберт Спенсер. Там осталось немногим больше эха, но, тем не менее, Ницше сумел извлечь некоторые клочки информации: Спенсер умер в 1862, однако, каким-то образом, его разум сумел прожить еще один год, прежде чем был окончательно ликвидирован в храме, наполненном драгоценными камнями.

— Храм? Где?

— Где-то в Африке. Очаровательно, ja? После чего Ницше проверил африканские камни, и тоже нашел остатки воспоминаний другого человека — в них был тот же храм, хотя и с большим числом деталей, и Ницше понял, что это мистическое место, украшенное драгоценностями невероятной ценности, на самом деле является исполинским устройством, предназначенным для передачи огромного количества энергии.

— С какой целью?

— Для того, чтобы преодолеть границы времени, герр Бёртон. И среди этих воспоминаний сохранилось одно, очень интересное: вы, mein Freund,[45] проходите через это устройство. Вот таким образом вы и очутились в 1914.

— Я? Зачем?

— Вы спрашиваете меня? Es ist meine Frage![46]