— Не уверен, что по-настоящему понимал тебя, старина, — прошептал он, — но, понимаешь, все это дело Джека Попрыгунчика послало нас по разным направления. Никто из нас не делает то, что нам положено делать, хотя я бы остался полисменом независимо ни от чего.

Он положил руку на камень.

— Капитан Бёртон говорит, что эта история не единственная, и во всех них тоже есть беспокойные люди, вроде Эдварда Оксфорда, которые постоянно вмешиваются в ход событий и поворачивают историю в другое русло. Ты можешь себе представить такое? Других тебя и меня? Друг мой, я надеюсь — по-настоящему надеюсь — что где-то там Том Честон будет лелеять свой сад вплоть до старости.

Он еще какое-то время посидел на траве, потом наклонился, поцеловал камень, встал, вздохнул и пошел прочь.

Слеза, которая капнула с него на надпись, стекла на хвостик буквы «у» и обтекла венок Суинбёрна.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

В КАЗЕХ

Снаружи раздался звон сигнального колокола и голоса заорали:

— Aufwachen! Aufwachen![29]

В 5-ом бараке, блок Б, шталаг IV[30] в городе Угоги, сэр Ричард Фрэнсис Бёртон и его товарищи-военнопленные с трудом поднялись с коек, надели серую униформу и вывалились на грязный плац, который полуденная жара раскалила до невозможности.

Подчиняясь лающим приказам, они выстроились в три ряда, лицом вперед, мигая и щурясь, пока белое небо выжигало сон из их глаз.

— Что теперь? — пробормотал человек справа от Бёртона. — Они же не могут послать нас обратно в проход, верно?

— Как только чертова дорога будет готова, они нас расстреляют, — проворчал другой.

Они имели в виду туннель, который пленные пробивали через горы Усагара. Первоначально Бёртон и его товарищи были заключены в шталаге III около Зунгомеро, по другую сторону горного кряжа. Оттуда их каждый день водили, скованных в цепочку, на постройку дороги. Однако, три месяца назад, когда они пробили туннель наполовину, их переправили в новый лагерь в Угори, откуда они начали строить вторую половину дороги.

Со своего места в середине второго ряда, Бёртон поглядел на сторожевые вышки. Охранники — зверо-люди — стоявшие на них с поднятыми стручками в руках, казались встревоженными больше, чем обычно.

Слева от него только что закрылись ворота в высокой, обнесенной колючей проволокой изгороди, окружавшей лагерь, и рядом с ними остановилась, присев на корни, большая растительная карета. Из него вышла группа немецких офицеров.

— Черт побери! — выдохнул один из пленных. — Сам Леттов-Форбек!

— Который? — спросил Бёртон.

— Вот тот малый в шляпе с широкими полями. Что он тут делает?

Бёртон поглядел на офицера с тросточкой в правой руке и кожаным портфелем в левой, который как раз встречался в обер-лейтенантом Максимилианом Метцгером, начальником лагеря. Они поговорили несколько минут, потом подошли к пленным и медленно пошли от одного конца первой линии до другого, осматривая каждого человека. Закончив, они перешли ко второй линии.

Дойдя до Бёртона, они остановились и Метцгер сказал:

— Hier, Generalmajor! Hier ist der gesuchte Mann![31]

Леттов-Форбек внимательно оглядел лицо Бёртона. Потом вынул из кармана фотографию, поглядел в нее и кивнул.

— Sehr gut gemacht! Bringen Sie ihn her![32]

Метцгер кивнул двум людям-носорогам. Те вышли вперед, схватили Бёртона за локти и вытащили из линии. Его провели через плац, ввели в кабинет начальника лагеря и усадили в стул, стоявший перед тяжелым столом. Стражники встали по обе стороны от стула.

Вошел Леттов-Форбек и рявкнул:

— Lassen Sie uns allein![33]

Стражники щелкнули каблуками и вышли.

На потолке крутился вентилятор. Бёртон откинул голову назад, закрыл глаза и разрешил воздуху овевать лицо. Он устал до мозга костей,

— Вы знаете, кто я? — спросил Леттов-Форбек по-английски с сильным акцентом.

Бёртон, не открывая глаз, ответил:

— Генерал-майор Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек. Вы командуете немецкими войсками в Восточной Африке.

— Совершенно точно. Sehr gut.[34] Итак.

Бёртон услышал, как пол заскрипел под тяжестью стула — его собеседник сел. Потом негромкий шорох — на стол лег портфель — и щелчок, когда он открылся.

— У меня здесь есть папка, в которой утверждается, что в вас есть нечто необычное.

Бёртон не ответил. Он был голоден, измучен жаждой, но больше всего хотел спать.

— Рядовой Фрэнк Бейкер, схвачен на восточных склонах холмов Дут'уми два года назад. Вы были одни — беженец после провалившейся британской атаки на Танганьикскую железную дорогу.

Последовало долгое молчание. Бёртон все еще не открывал глаза. Он вспомнил Берти Уэллса и ту ночь, когда они оба спали на открытом воздухе рядом с могилой Томаса Честона. После заката температура резко упала, они оба простудились и подхватили лихорадку. Бёртону снилась война — пруссаки и арабы убивают друг друга — и он проснулся мокрый от росы, ругая себя на чем свет стоит. Как он забыл, что неподалеку деревня? Прямо вдоль тропы!

Уэллса мучили галлюцинации, в которых — судя по горячечным монологам — насекомые выползали из луны, носились невидимые сумасшедшие и трехногие сенокосцы. Напрягая немногие оставшиеся силы, Бёртон поставил военного корреспондента на ноги и волок по заросшей тропе, пока они не оказались на открытой поляне, где стояла обветшалая деревня. Мужчины давно ушли из нее — призваны на военную службу — и в ней осталось немного стариков, почти умиравших от голода. Бёртон оставил им Уэллса, а сам отправился на охоту.

И сам стал добычей. Три ищейки вынырнули из-за подлеска, и преследовали его по болотистой земле, загоняя в густые джунгли. Очень странно: они могли бы схватить его, но вместо этого куда-то гнали.

Один из них, хромая вслед за Бёртоном, даже вырастил на себе цветок мака.

Он отделался от них, но потерял дорогу, и его вовсю била малярия.

Немцы нашли его лежащим без сознания на тропе. С тех пор он провел два года в шталаге III, и вот недавно его перевели в Угоги.

За это время к нему вернулась большая часть памяти. Он знал, что был королевским агентом, что путешествовал по Африке вместе с Алджерноном Суинбёрном, Уильямом Траунсом, Томасом Честоном, Манешем Кришнамёрти, Гербертом Спенсером, сестрой Рагхавендрой, Изабеллой Мейсон и Изабель Арунделл. Но не помнил почему, что стало с ними, и как он оказался в будущем.

Он здесь уже четыре года. Четыре года!

Почему? С какой целью?

— Почему? — спросил Леттов-Форбек.

Бёртон открыл глаза и встретился со взглядом генерал-майора. За головой офицера тонкие лучи света пробивались через оконные шторы. Пылинки вплывали в них, вспыхивали и исчезали в тени. На фоне этой иллюминации лицо Леттов-Форбека было едва видно — почти силуэт — но, благодаря причуде освещения, глаза сияли диким светом.

— Почему что?

— Почему вы, британцы, стремитесь все уничтожить? Вы не верите в эволюцию?

— Эволюцию? Что вы имеете в виду?

Офицер побарабанил пальцами правой руки по крышке стола.

— Великая Германская Империя хочет развивать человеческую расу. Мы желаем освободить каждого мужчину и каждую женщину из рабства, чтобы он — или она — мог реализовать свой творческий потенциал. И стал Ubermensch. Возможно это можно перевести как «Сверхчеловек», ja?[35]