— Это я, — голос, неразличимый для человеческого уха, для оборотня он звучал явственно, как будто говорили рядом, — одеяло.

Не дожидаясь повтора, Фел схватил свое одеяло и бросился на улицу. Ал уже подходил к крыльцу. На руках у него была Ливия, без сознания, по безжизненной упавшей руке, стекала струйка алой крови. Плечо и грудь Алара тоже были перепачканы кровью.

— Что случилось? Ты ранен? — Феликс обеспокоено посмотрел на друга. Развернув одеяло, он легко подхватил обнаженную, окровавленную девушку и закутал ее.

— Это ее кровь. Не разбуди подругу. Криков будет, больше чем надо. — Зайдя в дом, Ал, мгновенно оделся. Феликс же, не останавливаясь, бесшумно прошел мимо гостиной, где спала Терри. И поднялся на второй этаж. Бережно положив девушку на кровать в первой попавшейся комнате, он осторожно осмотрел ее. По количеству крови, казалось, что раны повсюду, на деле же, раны было две, рванная, на ключице, и уменьшенная копия на лопатке.

— Ну и как? — тихий голос Алара, донесся из другого конца комнаты. Стоя у двери, он не решался подойти ближе и посмотреть на свое деяние.

— Серебро? Ты ее что укусил? — Феликс ошарашено посмотрел на друга.

— А у меня был выбор? — встречным вопросом ответил Ал, он подошел к кровати ближе и заглянул в одеяло. Маленькое, хрупкое тельце, почти утонуло в ватном одеяле. Белый пододеяльник постепенно окрашивался в алый цвет. Лицо девушки мертвенно бледное, тоже было испачкано кровью — Черт! Она же билась, как будто в последний раз, — он сел в кресло стоявшее в углу и устало закрыл глаза руками.

— Да ладно не боись, сейчас сыворотку от серебра. Рана зарастет, и как новенькая будет! — Фел пихнул друга в плечо, и моментально исчез, появился он со своим рюкзаком через секунду. Вывалив содержимое на прикроватный столик, вытащил черный пенал. В нем оказалось много маленьких, одноразовых серебристых ампул с тонкой иголкой на конце. Достав одну, он снял предохраняющий колпачок, наклонившись над девушкой, и проткнув кожу иглой, выдавил содержимое в вену на сгибе руки. На секунду вены там, где кровь смешивалась с сывороткой, окрасились в серебристый цвет. И вот рана начала затягиваться, кровь, что была поблизости от краев и еще не успела засохнуть, втягивалась обратно, края сглаживались, постепенно ссужаясь.

— Ну, и куда? — Феликс заворожено следил за процессом. — В таком состоянии тащить в город — убийство. В ванне мы ее не удержим. Она быстро восстановиться, а ломка от серебра пока разгорится, эта уже в Германию добежит.

— В подвал?! — Ал сосредоточенно смотрел на девушку.

— Можно. Ни окон, ни дверей. Идеально. Не жалко?

— Жалко у пчелки… — сквозь зубы проговорил Алар. — Для ее же блага, подряд два укуса, она вряд ли переживет. Пойду, поищу подходящее помещение.

— Я с тобой! И быстрее. Ее нужно убрать с одеяла, затянет, потом отдирать, жутко больно. Парни спустились в подвал. Он представлял собой большое светлое помещение, оборудовано под бильярдную. Маленькая комнатка, которой хозяева огородили трубы и щитовую, в дальнем углу, была тем, что нужно. Вход в нее был один, окон не было. Дверь массивная, железная и закрывалась на засов с внешней стороны. Сбегав наверх, Ал принес девушку и осторожно положил на пол.

— Какие дальше планы? — спросил Феликс, когда они поднимались по лестнице ведущей из подвала.

— Надо забрать машину.

— Я заберу! — с радостью предложил свою кандидатуру Фел. — А ты пока немного поспи.

— Что подружка? — ухмыльнувшись, поинтересовался Алар.

— А что с ней станется? Боец из нее никудышный. Упала, ногу подвернула. Хотела уйти, а не смогла. В шоке, всю ночь ревела, — смущено пожал плечами парень.

— Ммм… — неоднозначно промычал Ал. — Утешил?

— Иди ты. Даже если бы и хотел, я у нее враг номер один.

— Да ладно, просто растерялась. Надо же кого-нибудь винить. Отойдет, — он понимающе похлопал друга по плечу.

— Мне то что, — буркнул Феликс. — Я пошел. — Он быстро скрылся за дверью.

Алар заглянул в гостиную, Эстер все также мирно посапывала, даже не поменяв позу.

Глава 3

Ломка

Захлопнув дверь в подвальную комнату. Алар ударил кулаком по стене. Стена отозвалась глухим, жалобным стоном. Из-под кулака посыпалась штукатурка, внушительных размеров вмятина, осталась, как немой укор, на стене. Бывают же девушки, которые способны довести до бешенства. Он был до глубины души не согласен с тем, что сейчас выслушал. Но червячок совести подтачивал его уверенность в своей правоте. Ал говорил себе, что не заставлял девчонку драться. Что просто не мог больше не сопротивляться. Что если бы она не строила из себя Мату Хари, а просто жила бы в стае, все было бы нормально. Не пришлось бы ему в очередной раз прислуживать брату, который как всегда, прикрылся сестрой, доказывая свою состоятельность. С другой стороны девушку, ему было жалко. Даже не жалость, а скорее потребности защитить ее. Он чувствовал себя виноватым. Такой боевой и ужасно упрямой, была эта маленькая, худенькая девчушка, по сути, еще ребенок. Но сколько в ней было этой решимости, способности покорить весь мир и абсолютной уверенности в своей правоте. И все эти лидерские качества, она робко прятала в себе, отгородившись от всего мира. Она запросто могла собрать возле себя огромную компанию. Да что там, компанию, смогла бы повести за собой миллионы. Другим фактом, ужасно раздражающим Алара, было это ее отношение к нему. Ненависть Ливии, была непонятна, агрессивна и отчаянна, и не имела никакого основания, по мнению Ала. Все это накладываясь друг на друга, вызывало у него бурю противоречивых эмоций. В принципе, выпады со стороны девушки, можно было объяснить действием серебра, трудно быть вежливым, когда тебя на изнанку выворачивает. Тем более с парнем, который в этом непосредственно поучаствовал. Но ведь сама же виновата, непонятно оставалось такое страшное нежелание идти в стаю, настолько, что лучше смерть. Он и сам не особо любил это «стадо шакалов», которые готовы заглядывать в пасть, любому кто встанет у власти. Но чтоб так? Тем более, силком, там никого не держат, вернее, держат, но до 21. Отсидел срок и катись на все четыре стороны. Ну, потерпела бы два годика, зато потом полная свобода. Ал поднялся на второй этаж, и зашел в одну из спален. Не расстилая кровать, и не включая свет, плюхнулся на покрывало. Феликс еще не вернулся, петляя по городу на ягуаре и пытаясь найти, более-менее приличную дорогу. Рыжая все так же спала внизу. Алар лежал на кровати и рассматривал идеально белый, гладкий потолок. За окном уже зарождался серый по-осеннему мрачный рассвет. Облака затянули небо. Странно, как иногда по-разному бежит время. Когда ничего не происходит, оно тянется как свежая жвачка, на которую наступил, за ботинком. Впадает в ступор, как нудный, бессмысленный сон, упрямо не желающий кончаться. Когда же жизнь насыщенна событиями, время летит незаметно, стремительно, не давая ни секунды все осмыслить, передохнуть и понять хорошо, это или плохо. Не дает остановиться, повернуть или хотя бы изменить направление.

Тихий, приятный, мелодичный голос, напевающий незнакомую песню, на ощупь вытащил парня из полудремы. Алар сел на кровать и прислушался. Звуки доносились из подвала, и сомнений по поводу источника, у него не возникало. Пела Ливия, тихонько, для самой себя. Он тоже иногда так делал, когда хотел отвлечься или же просто было хорошее настроение. Такое всегда помогало. Голос девушки мягко заполнял собой всю комнату. Подслушивать, конечно, не хорошо, но что сделаешь, когда у тебя слух такой чуткий. В песне послышались какие-то надрывные нотки, затем уже явный всхлип, и мелодия оборвалась. Сердце Ала сжалось от предчувствия. Он физически ощущал боль девушки. Почти для всех оборотней, серебро штука неприятная. Хотя с другой стороны радовало, что у нее так быстро наступила стадия ломки. Значит организм сильный, и пытается быстрее избавить кровь от серебра. Не зная физически, каково это, Алар за долгую деятельность охотником, давно насмотрелся на действие серебра на оборотней. У каждого в разной степени, но всегда, муки ужасны. И это если вовремя дать сыворотку. Без сыворотки, серебро постепенно убивает оборотня. Существует придание, что если оборотень переживет это, то станет простым смертным. Лично, Алар таких не встречал, те, которых он лично ловил, обычно, либо не переживали воздействие благородного металла, либо отправлялись на растерзание верховному суду.