– Знаю, – сказал Том. – Теперь, когда ты связан, ты будешь дурачить нас!

– Дурачить вас! – повторил Дик. – Ну, если вы дураки, дурачить вас нетрудно! Но если вы люди умные, – а вы мне кажетесь людьми умными, – вы сами поймете, в чем ваша выгода. Когда я захватил ваш корабль, нас было много, мы были хорошо одеты и вооружены. А ну, сообразите, кто может собрать такой отряд? Только тот, бесспорно, у кого много золота. И если, будучи богатым, он все еще продолжает поиски, не останавливаясь перед трудностями, то подумайте-ка хорошенько; не спрятано ли где-нибудь сокровище?

– О чем он говорит? – спросил один из моряков.

– Так вот, если вы потеряли старое судно и несколько кружек кислого, как уксус, вина, – продолжал Дик, – забудьте о них, потому что все это дрянь. И лучше поскорее присоединяйтесь к предприятию, которое через двенадцать часов или обогатит вас, или погубит. Только поднимите меня. Пойдем куда-нибудь и потолкуем за кружкой, потому что мне больно, я озяб и мой рот набит снегом.

– Он старается одурачить нас! – презрительно сказал Том.

– Одурачить! Одурачить! – крикнул третий. – Хотел бы я посмотреть на человека, который мог бы меня одурачить! Когда я вижу дом с колокольней, я понимаю, что это церковь. И, по-моему, кум Арблестер, этот молодой человек прав кое в чем. Уж не выслушать ли нам его? Давайте послушаем.

– Я охотно выпил бы кружку крепкого эля, приятель Пиррет, – ответил Арблестер. – А ты что скажешь, Том? Да ведь кошелек-то пуст!

– Я заплачу, – сказал Пиррет. – Я заплачу. Я хочу узнать, в чем дело. Мне кажется, тут пахнет золотом.

– Ну, если мы снова примемся пьянствовать, все пропало! – вскричал Том.

– Кум Арблестер, вы слишком много позволяете своему слуге, – заметил подвыпивший Пиррет. – Неужели вы допустите, чтобы вами командовал наемный человек? Фу, фу!

– Тише, парень! – сказал Арблестер, обращаясь к Тому. – Чего ты лезешь не в свое дело! Матросы не смеют учить шкипера!

– Делайте, что хотите, – сказал Том. – Я умываю руки.

– Поставьте его на ноги, – сказал Пиррет. – Я знаю укромное местечко, где мы можем выпить и потолковать.

– Если вы хотите, чтобы я шел, друзья мои, развяжите мне ноги, – сказал Дик, когда его подняли и поставили, словно столб.

– Он прав! – рассмеялся Пиррет. – В таком виде ему далеко не уйти. Вытащи свой нож и разрежь веревки, кум.

Даже Арблестер заколебался при этом предложении. Но так как его товарищ настаивал, а у Дика хватило разума сохранять самое деревянное, равнодушное выражение лица и лишь пожимать плечами, шкипер наконец согласился и разрезал веревку, которая связывала ноги пленника. Это не только дало Дику возможность идти, но вообще ослабило все веревки. Он почувствовал, что рука за спиной стала двигаться свободнее, и начал надеяться, что со временем ему удастся совсем освободить ее. Этим он был обязан глупости и жадности Пиррета.

Этот достойный человек взял на себя руководство и привел их в ту самую таверну, где Лоулесс пил с Арблестером во время урагана. Сейчас она была совсем пуста; костер потух, и только груда догорающих углей дышала приятным теплом. Они уселись. Хозяин поставил перед ними порцию горячего эля. Пиррет и Арблестер вытянули ноги и скрестили руки – видно было, что они собираются приятно провести часок-другой.

Стол, за которым они сели, как и остальные столы в таверне, представлял собой тяжелую квадратную доску, положенную на два бочонка. Они заняли все четыре стороны стола. Пиррет сидел против Арблестера, а Дик – против матроса.

– А теперь, молодой человек, – сказал Пиррет, – начинайте свой рассказ. Кажется, вы действительно несколько обидели нашего кума Арблестера, но что из этого? Потрафьте ему, укажите ему способ разбогатеть, и я бьюсь об заклад, что он простит вас.

До сих пор Дик говорил наудачу; но теперь, под наблюдением шести глаз, необходимо было придумать и рассказать необыкновенную историю и, если возможно, получить обратно столь важное для него кольцо. Прежде всего надо было выиграть время. Чем дольше они здесь пробудут, тем больше выпьют и тем легче будет убежать.

Дик не умел сочинять, и то, что он рассказал, очень напоминало историю Али-бабы, только Восток был заменен Шорби и Тэнстоллским лесом, а количество сокровищ пещеры было скорее преувеличено, чем преуменьшено. Как известно читателю, это превосходная история, и в ней только один недостаток – она неправдоподобна. Но три простодушных моряка слышали ее в первый раз; глаза у них вылезли на лоб от удивления; рты их раскрылись, точно у трески на прилавке рыботорговца.

Очень скоро они потребовали вторую порцию горячего эля; а пока Дик искусно сплетал нити приключений, третья порция последовала за второй.

Вот в каком положении находились присутствующие, когда история приближалась к концу:

Арблестер, на три четверти пьяный и на одну четверть сонный, беспомощно откинулся на спинку стула. Даже Том был весьма восхищен рассказом, и его бдительность значительно ослабла. А Дик успел высвободить свою правую руку из веревок и был готов попытать счастья.

– Итак, – сказал Пиррет, – ты один из них?

– Меня заставили, – ответил Дик, – против моей воли; но если бы мне удалось достать мешок-другой золота на свою долю, я был бы дурак, оставаясь в грязной пещере, подвергая себя опасностям, как простой солдат. Вот нас здесь четверо. Хорошо! Пойдем завтра в лес перед восходом солнца. Если бы мы достали осла, было бы еще лучше; но так как осла достать нельзя, придется все тащить на своих четырех спинах. Спины у нас сильные, однако на обратном пути мы будем шататься под тяжестью сокровищ.

Пиррет провел языком по сухим губам.

– А ну, друг, скажи это волшебное слово, от которого откроется пещера, – попросил он.

– Никто не знает этого слова, кроме трех начальников, – ответил Дик. – Но, на ваше великое счастье, как раз сегодня вечером мне сообщили слова заклинания, которые обычно никому не доверяют.

– Заклинание! – вскричал Арблестер, просыпаясь и косясь на Дика одним глазом. – Сгинь! Рассыпься! Никаких заклинаний! Я добрый христианин. Спроси моего матроса Тома, если не веришь.

– Да ведь это белая магия, – сказал Дик. – Она ничего общего не имеет с дьяволом; она связана с таинственными свойствами чисел, трав и планет.

– Э, – сказал Пиррет, – ведь это только белая магия, кум! Тут нет греха, уверяю тебя... Но продолжай, добрый юноша. Как же произносить это заклинание?

– Я вам сейчас покажу, – ответил Дик. – У вас здесь кольцо, которое вы сняли с моего пальца?.. Прекрасно! Теперь вытяните руку и держите кольцо кончиками пальцев прямо перед собой, чтобы на него падал свет от углей. Вот так! Сейчас вы узнаете слова заклинания!

Быстро оглянувшись, Дик увидел, что между ними и дверью нет ни души. Он мысленно прочел молитву. Потом, протянув руку, он схватил кольцо, затем поднял стол и опрокинул его прямо на матроса Тома. Бедняк, крича, барахтался под обломками. И прежде чем Арблестер сообразил, что случилось что-то неладное, а Пиррет собрался с мыслями, Дик подскочил к двери и исчез в лунной ночи.

Луна сияла ярко, снег блестел, и в гавани было светло, как днем. И молодой Шелтон, бежавший, подоткнув рясу, прыгая через обломки, выброшенные морем, был виден издалека.

Том и Пиррет помчались за ним, громко крича. На их крики из каждого питейного заведения выскакивали моряки и тоже бежали вдогонку за Шелтоном. Скоро Дика преследовала целая орава матросов. Но даже в XV столетии моряки плохо бегали; кроме того, Дик с самого начала сильно опередил всех, и расстояние между ним и его преследователями все увеличивалось. Наконец он вбежал в какой-то узкий переулочек, остановился и, смеясь, обернулся.

За ним гнались все моряки города Шорби; как чернильные кляксы, темнели они на белом снегу. Каждый кричал, вопил; каждый махал руками; то один падал в снег, то другой; на упавшего сразу падали все, кто бежал за ним.

Эти дикие вопли, долетавшие чуть ли не до самой луны, и смешили беглеца, и пугали. Впрочем, боялся Дик вовсе не этих моряков, так как был уверен, что ни один моряк его не догонит. Дик боялся поднятого моряками шума, который мог разбудить весь Шорби и привлечь на улицу воинов, а это действительно было опасно. Заметив темную дверь в углу, он спрятался за нею. Его неуклюжие преследователи, раскрасневшиеся от быстрого бега, вывалявшиеся в снегу, крича и размахивая руками, пронеслись мимо.