Выпад ногой выстрелом от колена в пах.

Вот теперь вижу — боец. Отреагировал в последний момент, и сапожок мой попал в воздух.

— Ого! — Рост остановился как вкопанный. — Да ты, оказывается, можешь защищаться.

— И нападать, — дополнила я его открытие, чтоб не заблуждался.

Рост, не говоря больше ни слова, разразился каскадом ударов рукой и ногой, показывая, на что способен. Хоть и примитивно, но эффектно, попасть под такой каскад неприятно. Уровень — не выше коричневого пояса, да еще без тренировок. Вон как тяжело дышит.

— Может, послушаешь меня и сдашься? — Я пожалела его и дала последний шанс, стоя у него за спиной.

— Это еще одна твоя ошибка, — прошипел он со злостью и крутанулся, пытаясь рубануть меня ногой.

Детский лепет. Отклонившись, ушла в сторону и снова нырнула ему за спину. Пока он соображал, куда я делась, применила японский стиль айкидо, которым владею в совершенстве. Он предполагает не прямолинейные, а круговые движения, когда до конечного удара или блока рука, нога, все тело движутся по дуге, по кругу, волнообразно по спирали. Круговые движения позволяют лучше следовать необходимому ритму боя, в нужный момент усиливая или ослабляя натиск. Кроме того, круговые дают возможность исключить паузу, неизбежную при прямолинейном движении. И еще очень важно, что такие движения позволяют намного эффективнее, чем прямолинейные, варьировать угол приложения силы при нападении и защите. Спиралевидная траектория удара значительно повышает проникающую способность руки, усиленной «раскручиванием» бедер и всего корпуса. И когда я начала свое раскручивание, стоя на месте, Рост с победным возгласом: «Ну попалась, стерва!» — изо всех сил нанес мне удар с полным откатом, метя в голову.

Так и убить можно, мелькнула мысль, хоть я прекрасно знала, что ему и пудовая дубина не поможет. «Скручивающие» блоки моего тела ослабили встречный импульс, что позволило совершенно безболезненно парировать удар. Любой бьющий предмет, попадая в спираль блока, неизбежно соскальзывает в воздух. Рост буквально остолбенел, когда его кулак благополучно опустился в пустоту.

— Давай, козел несчастный, еще разочек! — подзадорила я его, не прекращая крутиться.

— Ах ты!.. — Он задохнулся и больше не мог выговорить ни слова.

Он, как боксер, сделал несколько выпадов рукой — хук и апперкот. Выпады не достигли цели, Рост выхватил нож и пошел на меня. Теперь настала моя очередь. Я пропустила его мимо себя за счет стремительного маха в бедрах и нанесла серию безостановочных круговых ударов ногой: в прыжке, подкатом, подсечкой, в присяде. С него было довольно. Согнувшись и прикрыв лицо и живот руками, Рост медленно сполз на пол.

Подошла к нему безбоязненно. После такой трепки не скоро придет в себя. Обыскала. Вытащила из кармана пистолет Макарова с полной обоймой, подняла с пола финку, которую выбила из его руки после первого же удара, пощупала на всякий случай пульс. Нормально. В таком положении сердце всегда как в полусне. Непонятно, почему он не стрелял. Неужели ему было неясно, что я играю с ним, неужели не распознал во мне грозного противника? А может, наоборот, распознал и не решился, зная, что все равно достану его и уже щадить не буду.

Тащить поверженного Роста к выходу не было никакой охоты. Я вышла на крыльцо, открыла настежь дверь, повернулась боком и жестом пригласила — заходите, мол, дорога открыта. Ко мне уже бежали Дик с двумя полицейскими, за ними отец и мать. Дик со своими ребятами промчался мимо, успел только чмокнуть меня в щеку, а родители чуть не задушили в объятиях.

— Можно, я тебя тоже поцелую? — робко попросила Таня, незаметно подошедшая ко мне.

— В аэропорту ты меня не спрашивала, а здесь что-то застеснялась, — рассмеялась я и сама расцеловала ее.

Теперь я видела в Тане подругу. О прошлом не хотелось вспоминать. Она стала совсем другой, мягче, искренней, добрее, и тянулась ко мне всем сердцем.

Дик вышел из дому.

— Ювелирная работа, — похвалил он. — Ни одного синяка, а он в глубоком нокауте. Нашатырь и тот не помог. Давайте носилки! — крикнул он своим и снова ко мне: — Думаешь, скоро придет в себя?

— Часа через два можно будет допрашивать.

— Он действовал без оружия? Я отдала Дику пистолет и нож:

— Только ножом замахивался.

— Еще одну статью получит за оружие. В общей сложности на пожизненную потянет.

— А нельзя ли его в Россию переправить? — предложила я. — Здесь ему лафа, санаторное питание, телевизор, девочки, спортивные игры, всевозможные зрелища. А там, в России, он узнает, почем фунт лиха.

Дик покачал головой:

— Ошибаешься. Это ты где-то вычитала или по телеку увидела. На самом деле ни телевизоров, ни изысканных блюд, ни девочек заключенные не видят. Строжайший режим, дисциплина и повиновение — жизнь в тюрьме далеко не сахар. В России максимальный срок пятнадцать лет, и отпетые уголовники полностью его не отсиживают. Поспрашивай Андрея Петровича, он тебе лучше объяснит, как такие дела делаются. Да ты и сама прекрасно знаешь, что все решают деньги. Многие бывшие руководящие партийные и советские работники как раньше были тесно связаны с коррупцией, так и теперь. Не случайно же тебя и Генриха пригласили туда на работу, чтобы помогли разоблачить преступные махинации людей, захвативших властные структуры и экономические рычаги в свои руки. Кстати, ты, наверное, еще не знаешь, генерал Рожков смещен со своего поста и на его место назначен какой-то полковник из молодых офицеров, причем никогда не работавший в системе спецслужб. Не сомневаюсь: мешал кому — то сильно Виктор Николаевич.

Дик прав, непонятно, что происходит в России. Сколько изменений, а на поверку все по-прежнему. Честные, принципиальные люди, болеющие за свое дело, в конце концов оказываются в опале. Они бессильны перед мафией, проникшей во все сферы — политику, экономику, культуру, искусство. Даже в военную область, всегда служившую образцом законности и правопорядка. Нет, не верю, что генерал Рожков сдался. Тут что-то не то. Надо срочно вылетать в Москву и постараться во всем разобраться. Возможно, ему нужна помощь, и он ждет ее от меня, от Генриха, других верных ему людей. Необходимо действовать, а не сидеть сложа руки и ждать, когда преступники сами явятся с поднятыми руками. Заставить их это сделать — вот ради чего следует жить. К тому же очень беспокоит исчезновение Генриха. Наверняка генералу Рожкову доставили ложные сведения о том, что Генрих остался у чеченцев и воюет против федеральных войск. Не может такого быть. С чего бы ему забыть все на свете — и меня, и взятое на себя обязательство поработать на новую Россию — и перейти на другую сторону баррикады. Нет причин для этого, и не такой он человек, чтобы так просто менять свои принципы.

Вечером собрались у нас дома родители с Сережей и друзья — Дик Робсон и Джон Каупервуд с женами. Пока все женщины, кроме меня как главного рассказчика, хлопотали на кухне, я расписывала в ярких красках мои приключения в Москве. Кстати, Дик и Джон ничуть не удивились, когда я рассказала им о Генрихе.

Джон первым высказал свое мнение:

— Мне это понятно, и будь я на его месте, возможно, поступил бы так же.

— Он проникся заботами и горестями этих несчастных людей и встал на сторону справедливости, — поддержал его Дик.

Я с недоумением уставилась на мужчин:

— Вы это серьезно, ребята?

— Знаешь, Ия, не суди мужа так строго, — занял нейтральную позицию отец. — Надо побывать там и на месте все выяснить, а потом уж решать, прав Генрих или нет.

— Хватит о делах, садитесь за стол, — пригласила мама.

Пока мы беседовали, подоспели любимые всеми — это было проверено не раз — сибирские пельмени. На белоснежной скатерти красовалась знаменитая «Смирновская» и грузинские вина «Хванчкара» и «Киндзмараули». Рядом с черной икрой, сервелатами, печеной картошкой с селедочкой дымящиеся на блюде пельмени выглядели особенно привлекательно. Когда только они все успели сделать? Неужели мы так долго разговаривали? Да нет, просто крупно повезло нашим мужчинам с женами, которые в короткий срок умеют сотворить настоящее чудо. Откровенно позавидовала. Я так не умею. Только яичницу освоила, да и то или пересолю, или вообще забуду посолить. Но Генрих у меня в этом смысле образцово — показательный муж: вполне признает ресторанную кухню и никаких претензий ко мне по кулинарным вопросам. Вот если дам маху в исполнении приема каратэ, тут уж не жди пощады. Как же мне его не хватает! Если бы сейчас был со мной за этим прекрасным столом с друзьями!