- Уважаемый, помоги мне,- из салона показалась голова,- я в наручниках, меня час назад задержали.

Балагурзину некогда было размышлять, схватив за рукав арестованного, потянул за собой. Они прокрались вдоль дворов и устремились в темный проулок. За спиной слышались удаляющиеся выстрелы и чекистская брань.

Всю ночь пробирались вдоль берега вверх по реке и только к утру набрели на небольшую деревеньку. Мирон обратил внимание на строение возле одного дома - оно походило на деревенскую кузницу. Пришлось залечь в траву и некоторое время ожидать, пока не появится хозяин. Мирон тихо проскользнул за ним в кузницу, и они тихо что-то обсуждали, вскоре под сильными ударами молотка, наручники слетели с запястий попутчика Мирона. Поблагодарив кузнеца и, приняв от него половину каравая хлеба с крынкой молока, беглецы отправились в путь вдоль реки.

- А теперь давай по - настоящему знакомиться,- предложил Мирон,- моя фамилия Шаповалов, звать Григорием, как ты заметил, ночью меня пытались арестовать. Кто ты, и за что тебя схватили?

- Ну, во первых Григорий, благодарю тебя за помощь, а зовут меня Михаил Лукич Берестов, я бывший крестьянин - единоличник, советская власть с легкой руки окрестила меня "кулаком" и в 1931 году отправила в лагерь.

- А точное определение на суде, какое было?

- Вел подрывную деятельность против советской власти, а если быть точнее, то отказался вступить в колхоз. А ты чем не пришелся по вкусу власти?

- Ты мне сначала скажи, что собираешься дальше делать: идти сдаваться органам НКВД или скрываться в лесу, как это сейчас делают многие, а потом я отвечу на твой вопрос.

- А знаешь Григорий, насмотрелся я на эту сволочную власть и в застенках НКВД и в лагере: голод, холод, издевательства следователей, ОХРы и самих чекистов. К примеру, я расскажу тебе один эпизод: когда нас раскулаченных крестьян с многодетными семьями, по морозу гнали молодые комсюки (комсомольцы - активисты) в Шегарку. Детишки замерзали от холода, умирали слабые члены семей, их не разрешали везти дальше на санях, а сбрасывали трупы в поле. Я так думаю, что милости от них ждать, теперь не стоит, все равно к стенке поставят за побег, остается одно - брать в руки оружие и воевать с ними.

- А раньше, почему не брал оружие?

- Эко, как ты легко рассуждаешь, сразу видать - военный человек. По - началу советская власть мягко стелила, давая землю крестьянству, нам не за что было на нее жаловаться, но когда стали отбирать в деревнях хлеб, а потом насильно загонять в государственные стойла-колхозы, вот тут - то многие мужики призадумались, да поздно. Забрали у нас все: дома, хозяйство, семьи наши невесть где, а сами мы поражены во всех правах. Повезло еще тем, кого вместе с семьями отправили в ссылку, а мои родные на Полтавщине от голоду померли, меня же арестовали и отправили в Сибирь.

- Да, Лукич, нелегко такое пережить, сочувствую тебе. Ты мне точно скажи, что намерен делать? Зарыться в нору, тогда нам с тобой не по пути.

- Гриша, а ты что предлагаешь, против такой махины разве попрешь? Я не против борьбы с этими гадами, но как ты себе это представляешь?

- Если ты со мной, то будем пробираться в Новосибирск, у меня там надежные люди.

- Это Новониколаевск переименовали в 20-х годах?

- Да, большевикам не понравилось старое название.

- Я видел тебя в деле Гриша, потому принимаю твое приглашение, вдвоем куда сподручнее. Теперь ты скажешь, кто ты?

- Я действующий офицер царской армии, никто меня не увольнял и не лишал воинского звания. После сегодняшней ночи нет смысла ждать от моих соратников по организации каких - либо действий. Кругом идут аресты. Люди бесследно исчезают за стенами НКВД.

Чего мне ждать? Я буду дальше бороться с большевистской заразой. Сегодня я продолжил счет трупам этих нелюдей. Ты умеешь стрелять?

- В своем крае был знатным охотником.

- Вот и замечательно,- Балагурзин протянул ему револьвер,- бей эту сволочь. Меня в действительности зовут Мироном.

- Понимаю,- улыбнулся Михаил,- конспирация.

Они крепко пожали друг другу руки, скрепив свой союз в дальнейшей борьбе против большевиков.

Полмесяца им пришлось пробираться в сторону Новосибирска. После того, как добрались до слияния двух рек: Оби и Томи, они переправились с помощью людей на лодке на левый берег и продолжили свой путь. К концу августа они прошли село Топильники и достигли притока Оби - реки Черной. На другом берегу осталось село Вороново. Только присели передохнуть, как вдруг услышали беспорядочную стрельбу на противоположном берегу. Спрятавшись в густых зарослях, они стали наблюдать за рекой и увидели, как двое мужчин: один был одет в военную форму, но без знаков различия, а другой в гражданскую одежду. Отыскав в камышах лодку, мужики быстро переправлялись на их сторону. Затем Мирон и Михаил заметили, как человек десять НКВД-эшников устремились за беглецами в погоню.

Пришлось подняться в пихтовый лес и занять удобные позиции, а что беглые побегут именно сюда, Мирон был уверен, тайга клином подходила к реке. Когда два человека пробежали мимо, Балагурзин и Берестов открыли прицельный огонь по чекистам. Опешившие от внезапного нападения неизвестных, преследователи залегли и только после того, как двое из них безжизненно распластались на земле, сотрудники НКВД были вынуждены прекратить погоню и спуститься к реке. Мирон поднялся во весь рост и грозно прикрикнул на беглецов:

- Стой! Руки вверх! А ну, граждане хорошие, встали лицом к дереву и быстро отвечайте на вопросы. Вы кто и почему вас преследуют НКВД-эшники?

- Мы только что бежали из-под стражи, недалеко в деревне Михеевка органы НКВД арестовали около сорока человек.

- Кажется, в нашем полку прибыло,- улыбнувшись, сказал Михаил и опустил револьвер.

- Предлагаю углубиться в лес на значительное расстояние, а затем продолжить знакомство, - Мирон обвел всех взглядом.

- Не возражаем,- ответили дружно Илья и Петр, обрадованные внезапным стечением обстоятельств, положительно обернувшихся в их сторону.

- Я знаю тут недалеко землянку, но сначала мы пройдем по ручью, чтобы собаки не нашли нас по следу, там и отсидимся,- предложил Илья.

- Вы значит местные? - спросил Мирон.

- Так точно.

- Ты военный?

- До сегодняшнего дня находился в составе РККА,- ответил Илья,- а тебя это смущает?- Михеев обратил внимание на хмурое выражение лица вооруженного мужчины.

- А ты, как думаешь? - недоверчиво спросил Мирон.

- Ладно, мужики, потом будем выяснять свои политические взгляды, а сейчас бежим в тайгу,- предложил Михаил Берестов.

Четверо мужчин доверившись проводнику - Илье, углубились в пихтовый лес и исчезли за густыми кустами смородины.

Михеев вел группу уверенно, он знал здесь каждую ложбинку, каждый ручей. Сколько раз ему пришлось охотиться в этих краях и с отцом и одному, так что он мог с закрытыми глазами найти любое место. Добравшись до ручья, беглецы сначала напились вволю, а затем долго шли по воде и наконец, добрели до небольшой таежной речки "Лосихи", ее воды текли вглубь непроходимой тайги. Остановились на привал, и первым заговорил Илья:

- Я так понимаю, что вы тоже без еды?

Михаил Берестов снял с плеча котомку, достал сверток и, развернув его, выложил на траву лук, соль и краюху хлеба.

- Да, не густо,- покачал головой Петр.

- Что будем делать?- спросил Илья.

- Сначала расскажи о себе,- предложил Мирон,- судя по твоему откровению и обмундированию, ты служил в Красной армии, и честно говоря, мне с такими не по пути.

- Много ты обо мне знаешь, если взялся судить с ходу,- огрызнулся Илья,- сам - то ты кто будешь?

Мирон вытащил наган и, взведя курок, направил стволом в грудь Михееву Илье.

- Я первый спросил, так что отвечай.

- Э-э, мужики, вы чего распетушились? Мы все сейчас в одном положении находимся, поймают - сразу к стенке поставят без суда,- Берестов пытался одернуть затеявших ссору мужчин.