Глава 26

Вор выходит в зону

К выходу Дрона из ШИЗО блатные во всех отрядах по разному отнеслись к этому событию: кто с тревогой, ожидая каких либо ломок, кто с восторгом - шутка ли, сам вор в законе выходит в зону, а кто и с надеждой: наведет вор порядок в зоне - беспредельщиков накажет.

Алексей Дронов выходил смело, еще сидя в изоляторе, он прозондировал почву и подъитожил: "Зона с общим режимом, блатные разношерстные, мужики не прибуревшие, в основном работяги. Сук и активистов в зоне хватает, но они держатся особняком в отдельном отряде. Вся хозяйская (начальник колонии) свора в основном следит за выполнением нормы выработки и само собой за порядком. По моему мнению, перспектива зоны такова: если блатных не натаскать, и не освежить умы, то в скором времени зона на корню будет сучьей. Менты с баллонами (активист) подомнут под себя блатных и всех отрицал (человек отрицающий законные порядки и условия содержания в тюрьме). Подворачивается самый удобный момент, пока режимка и оперчасть оглумевшие, раскачать их, а при надобности разморозить зону. Но для этого потребуется много денег. Общаковые сборы вряд ли потянут какую либо акцию, но есть надежная дорога с волей. Один цинк на свободу и воровское сообщество подогреет зону: водкой, разными дурадоловыми колесами (психотропные таблетки) для растормозки скованных мужицких мозгов".

Дрону по большому счету было наплевать на все административные капканы. Главное, что начальник РиОР Кузнецов на время убрал кума с зоны, не подозревая, какой оперативный простор расчистил для решения насущных проблем зоновской верхушки. Что будет, то будет, пока нет опера, он предполагал расчистить "Авдиевы конюшни" лагеря общего режима.

Дронов уже дал распоряжение кое-кому из надежных пацанов, чтобы сильно не суетились и не заказывали "бал" по поводу его выхода из ШИЗО. Остальную зоновскую братву, чтобы не дразнить режимников да оперов, пока не нужно приглашать, сам потом все организует. Соберутся главшпаны отрядов, но только те, которых он затронул своим вниманием, сидя в изоляторе. Приходилось держать ухо востро, мало ли в зоне блатных, работающих на оперчасть.

"Шеи начну ломать: с прислуги, поваров, бригадиров и прочих ментовских пристибаев, и если мои расчеты подтвердятся, то и кумовским тихушникам не сдобровать. Тревожит одно обстоятельство: намечается первая разборка с Сибирским. По наводке одного шнифтаря, в десятом отряде идет "кроилово", урезается, занижается уровень сборов и отчислений в общак. С "пятерки" пришла малява, в ней пишут, что Сибирский - пацан правильный и его отец имеет авторитет среди братвы на строгой зоне. Старший Сибирский за него ручается и просит меня выслушать пацанов, и по справедливости разобраться. Ладно, с этим я улажу, раз строгач за него просит. Кто там им робу попортил? Тоже разберусь".

Его мысли прервал звук открываемой кормушки и голос дежурного прапорщика:

- Дронов! Имя, отчество?

- Алексей Евгеньевич.

- Год рождения, статья, срок? - Дрон ответил на все вопросы.

- Собирайся с вещами, срок твоего прибывания в ШИЗО истек.

- Да я уже готов, начальник, можешь выгонять,- весело произнес Лёха Дрон.

Прапорщик загремел ключами и открыл дверь камеры. Дронов спокойно вышел и двинулся к выходу из ШИЗО.

Встречать его пришел Симута и еще несколько пацанов: все со второго отряда, как и хотел сам Дрон. Симутин Вася, был главой блатных во втором отряде: парень крепкий, уважаемый пацанами и по всем меркам имел вес в зоне.

Поздоровались с Дроном, всем скопом пошли прямиком в баню и только после того как помоются, пойдут в барак. Так полагается: сначала заключенный, освобожденный из ШИЗО, смывает с себя всю тяжесть изолятора, а затем его встречают в отряде друзья. По дороге к ним присоединились еще три человека.

В бане все было договорено, никаких посторонних людей не было, кроме тех, кто уже заранее пришел на встречу с паханом. Банщик и еще один зэк, остались у себя в каптерке, им строго наказали не высовывать носа. На случай, если появятся менты, двое зэков остались стоять на атасе возле бани.

Вначале помылись, затем здесь же, обмотавшись полотенцами, разлили чифир и стали молча передавать кружку по кругу. Первым нарушил молчание Дрон:

- Братва! Я не имею пока случая собрать всех пацанов, но вижу, что и в этом "шалмане" (воровской притон) собрались уже знакомые мне люди. Может так статься, что в ближайшее время меня снова загасят в изолятор или отправят на другую зону. По моим примеркам, у меня есть немного времени, чтобы оценить зоновскую картину. С кичи, кстати, тоже все видно, но не в такой мере, чтобы с маху разруливать дела. Посылая меня в эту зону, многие из моих корешей-воров предупреждали меня, что мусора здесь создают невыносимую духоту и мой выход в зону осложнился тем, что не все пацаны в зоне придерживаются правильных понятий. Лагерь первоходочный, публика разномастная, откуда молодым пацанам, залетевшим сюда с воли знать о воровских законах и жить по понятиям. И среди правильной братвы, я смотрю, разногласий немало. Основной контингент - это бытовики, хозяйственники и случайные залетные. Мужики, попавшие по пьяной лавочке, да желторотые пацаны, взбудораженные романтикой воровской движухи. Какой-то процент идет с малолетки. - С этого момента Дрон стал еще серьезнее,- по всей стране в зонах мусора ужесточают режим, давят мужиков перевыполнением нормы выработки, формируются военные спецподразделения, готовые подавлять бунты и беспорядки. Зоновское и тюремное начальство оборзело в конец: зэков уже за людей не считают, жратва в столовой подается, как скотам, свиданки и передачки ограничиваются. Людей загоняют в загоны, именуемые - локалками. В красных зонах идет ломка, опера сажают пацанов в ссученные хаты, тем самым помоя босяков, я уже не говорю о крытках, где менты бросают законников в прессхаты. Именно в этой зоне начинают править балом: бугры, баллоны, ментовские пристибаи.

Я не думаю, что придется разжевывать вам всю поднаготню, но еще раз говорю, времени у нас в обрез, наверняка через пару недель меня закроют и отправят на периферию. Кое-кто из здешних блатных начинают кумоваться с буграми, которые в свою очередь прессуют мужиков и загоняют "пинками" в долги. Я знаю случаи, когда блатные опускали мужиков за отказ выполнять норму. Это что?! Житие по тюремным законам? Таких гнид будем карать беспощадно. Нам - пацанам, нужно запомнить одно: мужики в зонах - это наша опора, не будет настоящей поддержки с их стороны, наша воровская власть будет расшатываться ментами.

Общак, в людском понимании, это наша жиганская честь, она глубоко сидит в сердце каждого бродяги. Нас воров очень мало по сравнению с пацанами и мужиками, но на нас возложена миссия следить за порядком в лагерях. Мы должны всех вас защищать и обязаны вести контроль разборок между противоборствующими сторонами по справедливости.

Я предлагаю всем пацанам крепче сплотиться и взять в свои руки всю зону, включая рабочку и выездные объекты. То, что происходило до сегодняшнего дня: перегибы, наезды не по делу, неправильные разборки, все объявляю в прошлом. Пусть никто из блатных не понтуется, что ему придется ответить за вчерашние косяки. Ошибки случаются с каждым, и я объявляю братве амнистию на этот счет. Но уловите для себя одно: беспредела в зоне я никому не прощу, и ответит он, кто, осознавая, что творит против братвы и мужиков подляны, продолжает кичиться своими косяками. Ответят также те, кто продался ментам - это кумовские тихари и ярые активисты. Всех их вытащим на свет. - После такой речи, Дронов слегка передохнул, и спросил,-

кто Сибирский? - Леха в ответ махнул рукой и учтиво кивнул головой.

- Тебе братва со строгача привет шлет, от отца твоего особое слово. Я разберусь по твоей предъяве к братве с шестнадцатого отряда. Сегодня у нас знакомственная сходка, о делах завтра будем говорить. Симута, порешай вопрос с нарядчиком (человек составляющий списки осужденных выходящих на работу), мне край дела в первую смену нужно в выйти промку (промышленная зона) - Васька согласно кивнул.