Николай Слатин из Омска 30 декабря 1971 года пережил нечто странное:

«Однажды я был свидетелем, как обычный насыпной (пустой без жильцов) дом буквально затрясся. Это произошло, когда мы переехали в новый дом, а этот должен был идти на слом.

Кроме меня там никого не было. Я уже закрывал дверь и собирался её замкнуть, вспомнил, что как-то зовут домовых на новую квартиру, и так тихо, ничего, впрочем, не ожидая, спокойно сказал: “Ну что, домовой. Пойдём на новую квартиру”. Вот тут-то дом и задрожал или затрясся, т. е. довольно сильно. Мне в то время было 18 лет, но я сильно испугался (хотя успел схватить сумку и закрыть дверь) и выскочил из ограды; когда я пробежал по ограде мимо дома и потом на улице мимо него, он продолжал ещё трястись.

Дома рассказал об этом матери, она оказала, что это где-то поезд проходил. Действительно, насыпь была в 200 метрах от дома. Но мы проживали в этот доме 10 лет, и я как-то мог отличать, когда проходит грузовой поезд, а когда пассажирский. Причём, насыпь имела высоту метров 10–12, так что вибрация от поездов была не очень сильная.

А тут дрожь была довольно сильнее, чем от поезда. И вообще, поездов я как-то и не пугаюсь. Уверен, что это произошло не от поезда. Я придерживаюсь мнения, что ничего не случается просто так, тем более вещи необычные, нетривиальные.»

Владимир Сафонов записал рассказ очевидицы, пожелавшей остаться анонимной:

«Это случилось в апреле 1978 года, однако память продолжает сохранять очень сильные впечатления, в то время я только что вышла замуж и жила у свекрови. Мы жили в одной комнате, она в соседней. Моя свекровь — женщина очень простая и бесхитростная. Она имела обыкновение заходить в нашу комнату без стука и брать что нужно. Я рассказываю это для того, чтобы было понятно, почему в первый момент я не удивилась происшедшему.

Светало, было около шести утра. Я спала лицом и окну. Сон у меня всегда очень чуткий. Вдруг что-то заслонило мне свет. Я сразу открыла глаза и увидела стоявшую рядом с нашим диваном полную женщину в тёмно-коричневом платье. Небольшой кружевной воротничок был заколот маленькой брошкой. Она в течение нескольких минут с интересом рассматривала меня, а я её, думая, что это какая-то ещё незнакомая со мной родственница мужа. На вид ей было за шестьдесят. Сначала она смотрела на меня строго, потом наклонилась и улыбнулась. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. После этого она кивнула мне головой и направилась к двери. Никаких звуков я не услышала. Утром я спросила мужа, кто приехал к матери в гости. Он очень удивился и сказал, что никто не приезжал. Я как могла описала внешность гостьи. Свекровь и муж сказали, что точно так выглядела бабушка, умершая три года назад.

Когда мы с мужем пошли на кладбище, где была похоронена бабушка, на плите памятника я увидела керамический портрет, по которому я сразу узнала ту, которая приходила на рассвете в нашу комнату. Это была бабушка мужа Анна Михайловна.»

Привидение было настолько плотным, что загородило свет. К тому же оно было одето не в саван, явившись по “последнему писку” прижизненной моды.

Супруги Елизаровы описали необычные явления, пережитые в горах, по просьбе А.С. Кузовкина:

«В августе 1979 года мы находились в 100 км южнее Караганды по дороге Караганда-Балхаш. События развивались следующим образом. Когда прибыли на место и начали осматриваться и устраиваться, то пришлось прорубать в густых зарослях шиповника тропу к источнику воды, то есть родничку, струящемуся в камнях, в борту небольшой горной долины. Палатку задней стенкой поставили впритык к этим густым зарослям, дверку на открытую часть. Почти сразу же на этом месте возникло неосознанное ощущение дискомфортности. Странно, так как не впервые приходилось устраиваться на бивуак.

Буквально в первый или на второй день произошло событие, которое привело в изумление и даже страх. В тот день к нашему лагерю поздно ночью в 10.30 пришёл карагандинский геолог, маршрут которого проходил недалеко от этого места, и он специально сделал крюк, зашёл к нам переночевать. Принёс с собой несколько банок тушёнки и бутылку водки. Устроили пир. Всего нас было вместе с ним четыре человека. Хорошо посидели, наелись, немножко выпили и вели интересные беседы, в основном геологические, стоя у костра.

Вдруг, подняв голову, я увидела, что из-за горного хребта (где замыкалась долина) выкатывается огромная “луна”, по размерам равным одной третьей видимой части хребта. Эта штука была такой яркости, формы, очерченности, как полная Луна, но только расположена диаметрально противоположно взошедшей Луне. Довольно быстро выкатившись, шар стал постепенно таять и, осветив небо, накрыл его сферой. Звёзды видны не стали, получилось ощущение духоты и беспокойства. Нас как бы накрыл гигантский полог. Поделившись впечатлениями, решили, что это явление сродни явлениям северного сияния, что-то из области ионизации атмосферы. Усталость сморила нас, и все разошлись спать. (Это явление не имеет отношения к НЛО: так выглядят запуски ракет с космодрома Байконур. — Авт.)

На другой день приблизительно в это же время (и так все последующие дни, вплоть до нашего отъезда) повторялась в определённой последовательности одна и та же история.

Начиналось с резких, сильных, ужасных криков за зарослями над ручейком-источником, крики быстро перемещались. Затем слышался звук камнепада в осыпи (осыпей там точно не было, так как это гранитный массив). После раздавался звук отрывающихся медленно от комля и падающих деревьев. После того, как всё стихало, мы, изрядно уставшие от испуга, располагались по палаткам спать. И когда мы укладывались спать, вдруг под самым носом сметался неведомой силой наш импровизированный стол. Летели здоровые две тумбы, чашки, миски, кастрюли, но падали тут же рядом. После этого выпрыгивал из палатки Юрий, выстреливал из ракетницы — никого и ничего. Геолог, который спал тут же на улице за палаткой, также никого не видел. Собака маленькая при этом была совершенно поражена страхом и липла к рукам, лезла в беспамятстве в спальный мешок. У меня было страшное нервное напряжение, я испытывала животный страх. До этого мне такое чувство испытывать не приходилось. Мужчины, наоборот, казались замедленно парализованными и рассеянными.

Каждый день повторялось одно и то же, начинались поиски фонаря, сапог и т. д. И потом всё же Юрий выскакивал из палатки и выстреливал из ракетницы, бегал, искал, на этом “обряд” кончался, мы расползались и затихали. Больше в тот день не происходило ужасного. Днём я оставалась в лагере одна и чувствовала себя довольно спокойно, насколько это можно было.

Когда через 10 дней приехала машина за нами, случилось то же самое, хотя радиатор машины буквально упёрся в эти злосчастные прыгающие тумбы-столы. Шофёр и тот геолог, что приехал с машиной, спали наповал и ничего не слышали. Мы уже по привычке, не удивляясь, вышли, собрали кастрюли и подивились, каким образом можно было свалить тумбы, когда разбега не оставалось; тут машина, тут палатка, и всё-таки всё в воздухе. Несомненно, что взлетать наше хозяйство могло только в вертикальном положении и никак не в горизонтальном, так как тому, кто сваливал, нужен ведь путь для разбега и ухода, а его в данном случае не было, так как машина перекрыла этот путь.

Собака вела себя очень странно. В первые же дни на этом месте она разродилась дохлым щенком. Постоянно она пыталась нас куда-то звать.

Когда я шла за ней, она сначала очень уверенно шла, потом вдруг, завертевшись на месте, начинала скулить и терялась.

В один из дней нас посетил местный лесник. Он сказал, что местные (село было в 6-10 км) в эту долинку боятся ходить. Здесь, якобы, прилетал на тарелке “зелёный человек” и тут теперь обосновался. Лесник интересовался, чем мы занимаемся. Узнав, что ищем мумиё, спросил, помогает ли от раковых заболеваний. Я удивленно спросила его, неужели у них в такой глуши, вдали от стрессов, тоже болеют? Он ответил, что у них почти в каждой семье есть случаи рака. Как только мы убрались из этой местности, чувство напряжённости прошло.»