— Не говори глупости! Прекрасно можешь! Мисс Бернстейн прекрасно там справится, гораздо лучше тебя! Предупреди капитана Эйнсуорта!

Большую часть дня Гарри просидел в офисе, пытаясь найти выход. После ленча он позвонил из клуба в ресторан «Сайгон» и попросил позвать Таню.

— Мне нужно встретиться с тобой сегодня вечером.

— Гарри, милый, прости, но нельзя мне.

— Неважно. Нам необходимо увидеться.

Вечером, когда Лиза легла, Гарри встретился с Таней на обычном месте.

— Нет, к тебе сейчас не поедем, — сказал он, сев рядом с ней в машину. — Слушай меня внимательно... это важно.

Он сообщил ей, что Лиза затеяла шестинедельную поездку на Багамы и ему придется ехать с ней. Таня ахнула от огорчения.

— Но ты не беспокойся, я не стану торчать там шесть недель, — сказал Гарри, беря ее за руку. — Мне надо, чтобы третьего сентября ты послала на яхту телеграмму. — Он достал из бумажника сложенный листок. — Тут адрес и текст. Четвертого я вернусь, и мы вместе проведем три дня и три ночи, потом придется возвращаться на яхту.

Спустя две недели, когда яхта стояла на якоре в гавани острова Андрос, готовясь отплыть в Нассау через пролив Эксума, прибыла телеграмма.

Гарри пережил четырнадцать отвратительных дней. Правда, настроение Лизы улучшилось, но необходимость постоянно находиться с Ван Джонсонами чуть не свела его с ума. Все четверо сидели на палубе, потягивая коктейли, когда матрос принес Гарри телеграмму. Читая, Гарри чувствовал на себе взгляд Лизы. Пробежав текст, он протянул ее жене.

Лиза с подозрением уставилась на него.

— Что это значит?

— Это от техасца, которого я тогда почти уговорил. Помнишь, он хотел купить землю. Лиза, речь идет о трехстах тысячах.

— Откуда он узнал, как с тобой связаться?

— Я и не терял с ним связи.

— Что ж, мисс Бернстейн им займется.

— Нет... он вида ее не стерпит. Мне придется вернуться.

Его поддержал Сэм Ван Джонсон, крупный, одутловатый, начинающий лысеть мужчина.

— Господи, Гарри! Триста тысяч! Ну и ну! Вот это деньги! Как ты будешь добираться?

Гарри не сводил глаз с Лизы, которая сердито смотрела на телеграмму.

— Твой отец хотел продать эту землю, дорогая, — сказал он с сильно бьющимся сердцем. — Так ехать мне или нет?

— А, поезжай! Но это не значит еще, что он купит! — Лиза повернулась к нему. — Где ты остановишься?

— Да в каком-нибудь мотеле. Вряд ли я попаду в «Мажестик». Там наверняка все забито.

— Значит, я не буду знать, где ты?

— Но, дорогая, я большую часть времени проведу на участке.

— Так я не смогу связаться с тобой.

— Я буду звонить, а в Нассау встречу вас.

Гарри вернулся в Парадиз-Сити самолетом. Через час после приземления он был с Таней.

Их ласки были долгими, нежными и страстными. Понимая, что им нельзя показываться в городе вместе, Таня договорилась с отцом, и еду приносил для них из ресторана улыбчивый официант-вьетнамец. Это вполне устраивало Гарри. Таня совершенно околдовала его, и в минуты, свободные от физической близости с ней, он больше всего любил лежать на диване и наблюдать, как она ходит по комнате, готовит ему еду или сидит на полу, разговаривая с ним.

На второе утро она вдруг сказала:

— Гарри... мне так хочется увидеть твой дом. Сейчас ты мог бы показать мне его. Покажешь?

Дом был пуст. Хельгар была на яхте, То-То и остальной прислуге дали отпуск. Сложная система сигнализации, соединенная с полицейским управлением, позволяла Лизе без опасений оставить дом без присмотра.

Просьба Тани застала его врасплох.

— Боюсь, не получится. Слишком рискованно. Господи! Да если Лиза...

— Но разве нельзя пойти туда поздно ночью? Никто не узнает. А я так хочу посмотреть твой дом.

Но Гарри пугала мысль об опасности.

— Прости, Таня... нельзя.

«Когда чего-нибудь хочешь, за это надо драться», — часто говаривал ей отец.

— Хорошо же! — Впервые за все время Гарри видел ее прекрасное лицо насупленным и упрямым. — Я столько для тебя сделала. Отдаюсь тебе, едва ты пожелаешь. Я надеялась, что и ты захочешь сделать мне приятное.

Гарри колебался. По выражению ее лица он догадывался, что теперь она будет дуться весь вечер, а то и весь завтрашний день — последний день перед возвращением на яхту.

— Хорошо, поедем.

Она взвизгнула от восторга и бросилась ему на шею. Вскоре после полуночи Гарри провел ее по дороге и, обогнув дом, остановился перед дверью патио. Здесь он повернул замаскированный выключатель.

— Что ты делаешь, Гарри?

— Отключаю сигнализацию, иначе ровно через три минуты сюда примчится орава полицейских. Весь дом опутан проводами, они ведут прямиком в управление полиции. Я повернул вот здесь, и теперь сигнализация не работает.

Он пошарил под кадкой с желтыми бегониями и достал ключ от дверей патио.

— Я всегда его тут оставляю, — объяснил он, открывая дверь. — Если бы я его потерял и не смог бы попасть после свидания с тобой к себе, мне бы крышка.

Он ввел ее в дом. Перед отъездом окна закрыли ставнями и задернули шторы. Можно было зажечь свет, ничем не рискуя.

Они пошли по комнатам. Минуты три Таня стояла в кухне, рассматривая все своими глазами. Ванные комнаты ее восхитили.

У Гарри миновал страх, и теперь он наслаждался ее ошеломленным выражением при виде такой роскоши.

— Да ведь эти краны из чистого золота! — воскликнула она, изумленно глядя на ванну Лизы.

— Верно. Здесь все золотое.

— Но как можно быть такой богатой?

— Вот Лиза может же.

Прижав руки к груди, Таня остановилась в дверях огромной гостиной. Одетая в белые брюки и бледно-голубой пиджак, она выглядела очаровательно. Ни к чему не притрагиваясь, она осмотрела все: уставленный бутылками бар, большой цветной телевизор, стереорадиолу и стеллаж с пластинками, отделку и драпировки. Она двигалась словно во сне.

— И все это твое, Гарри?

— Ничего моего здесь нет... я здесь только живу.

Он показал ей свою спальню.

— Ты спишь в этой чудесной комнате совсем один?

— Да, но я вижу тебя во сне.

Таня смотрела на него, улыбаясь.

— Правда?

— Правда... Ну, ладно, пошли.

Ее глаза стали умоляющими.

— Гарри, пожалуйста, можно мне посмотреть ожерелье Эсмальди?

Гарри заколебался. Потом увидел, с какой надеждой и желанием она смотрит, и у него не хватило духу ей отказать. Он провел ее в спальню Лизы. У Тани вырвалось восторженное восклицание, когда он зажег свет. Комната была вершиной роскоши, комфорта и тонкого вкуса. Ее красота и великолепие до сих пор производили на Гарри сильное впечатление.

— Но ведь это настоящее чудо! — прошептала Таня, медленно входя. — Это самая прекрасная комната, какую я видела.

— Кто спорит!

Гарри подошел к туалетному столику и сунул руку под крышку.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Таня, становясь рядом.

— Открываю сейф. Тут две кнопки, одна — здесь, другая — с той стороны комнаты. Вот эта отключает сигнализацию, другая отпирает сейф. — Он пересек комнату и отыскал вторую кнопку, хитроумно запрятанную в причудливой резьбе, обрамляющей радиатор. Когда он нажал кнопку, дверь вделанного в стену сейфа скользнула в сторону.

— Ох, как чудесно! Гарри, дай я сама. — Ну, пожалуйста, прошу тебя!

Гарри вновь закрыл сейф и дал ей нажать на обе кнопки. При виде открывающейся дверцы она захлопала в ладони, как возбужденный ребенок.

— Ах, вот бы жить так! — воскликнула она. — Это самая удивительная ночь в моей жизни!

— Подожди, — сказал Гарри. Ее возбуждение передалось и ему. Он протянул руку и достал из сейфа продолговатый футляр. — Сними одежду, Таня.

Она удивленно воззрилась на него.