Эдди Риго, гаитянец, скупавший у меня краденые машины, пообещал, что сможет разрешить мое затруднение. Он добавил, что его семье уже доводилось оказывать подобные услуги друзьям.
У них были связи с горными регионами, где можно купить девушку у семьи. Затем девушек по туристической визе переправляли в Канаду, и их новые владельцы отправлялись за ними в Монреаль. Он сказал, что обычно это обходится в несколько тысяч долларов, но мне он устроит все по своей цене. Мне нужны были шестьсот баксов для отца девушки, и я получал собственную рабыню.
Помню, я тогда вернулся домой и рассказал все Карен, а она взглянула меня так, словно я рехнулся, но промолчала. Я дал Эдди деньги, и до рождества 1967-го года он сообщил, что девушка в пути.
Он дал мне имя девушки и название отеля в Монреале, где она остановится. Когда я добрался туда, то чуть разрыв сердца не получил. Когда рабыня открыла дверь, оказалось, что она ростом под два метра и весит не меньше ста килограмм. У меня колени подогнулись. Она была больше Поли Варио.
Она была такой страшной, что всю дорогу до Нью-Йорка я делал вид, что мы незнакомы. Когда мы приехали домой, я оставил её снаружи, чтобы предупредить Карен. Мы не могли держать её дома. Дети при виде нее плакали. Он провела у нас два дня, пока мне не удалось уговорить Эдди забрать её назад.
В придачу Карен начала получать странные телефонные звонки. Началось это в первых числах декабря, и нам пришлось сменить номер. Он не был включен в телефонную книгу. Но звонки продолжались.
Она звонила мне в "Сьюит" и рассказывала о звонках, а я сходил с ума. Я рассказал о них Джимми, и мы попытались разобраться, не из ребят ли кто звонит. Я подозревал всех, но Карен не могла распознать его голос.
Мы записали его пару раз, но тоже не смогли определить. Тогда я решил, что когда он позвонит в следующий раз, Карен начнет с ним заигрывать и попросит о встрече. Если Карен будет достаточно убедительна, то, может, парню хватит смелости заявиться. Я не мог дождаться.
Стояла первая неделя января, когда Карен позвонила мне в "Сьюит" и сообщила, что только что говорила с парнем, сказав ему, что мужа нет дома, и через час он приедет на квартиру.
Спустя мгновение я уже был дома. Мы везде выключили свет, оставив освещенной одну комнату. Я затаился возле выходящего на улицу окна и стал наблюдать. В кармане моей куртки лежал револьвер. Клянусь, я собирался замочить парня прямо на месте.
Я прождал больше часа. Снаружи повалил снег. Я спросил Карен, заявится ли он, по ее мнению. Она сказала, что да. Я продолжил наблюдать. И тут заметил, что одна машина уже второй раз медленно проехала мимо нашего дома.
Я ждал. Падлой буду, если он вновь не проехал. Очень медленно. На этот раз я рассмотрел водителя. Им оказался мужчина, и он был один. А смотрел он прямо на нашу дверь. Хотел убедиться, что все спокойно. А мне ужас как не терпится его успокоить. Он завернул за угол, но я знал, что он вновь появится.
Чтобы не потерять парня, я решил подождать его на улице. Я спрятался за припаркованной машиной. Карен наблюдала из окна.
Дети спали. Снег валил мне в лицо. И тут я вижу, как парень вновь выруливает из-за угла. Я весь в нетерпении. На этот раз он останавливается перед нашим домом. Я вижу его лицо. Он опускает окно и вглядывается в номера домов.
Стоило ему остановиться, как я подбежал к открытому окну и приставил к его морде пушку. Я был вне себя от ярости. - Тебе что-то нужно? Ищешь кого-то? - крикнул я изо всей мочи.
Парень решил тронуться с места, и тут я его пистолетом по физиономии. Он выскочил с другой стороны, а я бросился вдогонку. Я повалил его и принялся молотить пистолетом по морде. Я не останавливался.
Раздались крики соседей. Они хорошо меня знали. Я понимал, что мне влепят арест, но это меня не останавливало.
Заслышав сирены, я, наконец, оторвался от урода и запихнул пистолет под бампер припаркованной машины. Обычно там под бампером небольшая полочка, куда можно кое-что припрятать.
Прибыли копы, и оказалось, что избил я не того парня. Он не был безумным шутником. А оказался каким-то педиком, который искал дом своего друга. Пока его вели в больницу, он все вопил о том, что у меня был пистолет.
Весьма некстати. Копы принялись искать пистолет в снегу, и один из полицейских, знавший про бамперы, отыскал его. Меня арестовали за нападение и незаконное хранение огнестрельного оружия. Остаток ночи я провел в участке, пока Эл Ньюман не освободил меня под залог.
Телефонные звонки прекратились, когда я наконец узнал, как говнюку удавалось вычислить наш номер каждый раз, как мы его меняли. Я вышел наружу, осмотрел дом с каждого угла и понял, что в бинокль легко можно было разглядеть номер на телефоне, который висел на стене кухни.
Мы сменили номер и уже не записали его на телефоне. Звонки прекратились. Мне следовало с самого начала так поступить, вместо того, чтобы загреметь под арест за избиение невинного. Это было глупо, но так мы вели все свои дела. Сначала замочи уродов, а потом будь, что будет.
Глава десятая
Для большинства парней убийства были в порядке вещей - неотъемлемой частью повседневности. Рутиной. Помню, как гордился Томми ДеСимоне, когда повел пацана Джимми, Фрэнки, на первое убийство.
Фрэнки Бурк был пугливым пареньком. Джимми часто жаловался, что пацан писается в постель, и что приходится выбивать из парня эту дурь. Джимми даже отправил его в военное училище, чтобы тот слегка заматерел.
Когда Томми повел его на убийство, Фрэнки шестнадцать-семнадцать лет было, и Томми сказал, что парень отлично держался. Джимми тогда гордый расхаживал. Можно было подумать, что парень медаль получил.
Убийство было единственным способом заставить всех оставаться в строю. Абсолютным оружием. Никто не был неуязвим. Ты выходил из строя, бац, и ты мертвец. Правила все знали, но люди по-прежнему преступали черту и их убивали.
Помните Джонни Маццолу, парня, с которым я ребенком сливал фальшивые двадцатки. Так вот, его сына убили за то, что тот грабил местных букмекеров и подпольные игры. Парня сотню раз предупреждали.
Предупредили отца, чтобы держал сына в узде. Сказали, что если тот решил грабить букмекеров, то почему бы ему не грабить иностранных букмекеров. Лишь из-за Джонни парню дали дожить до девятнадцатилетия.
Но парень, похоже, не верил, что его убьют. Мертвецы всегда не верили. И он тоже не верил, пока не схлопотал две пули в упор в сердце. В сердце стреляли из-за уважения к отцу. Лицо парня оставили нетронутым, чтобы можно было похоронить его в открытом гробу.
Однажды Джимми пришил своего лучшего друга, Ремо, когда обнаружил, что тот подстроил арест партии сигарет. Они были близкими друзьями. Ездили семьями на выходные. Но когда одну из небольших партий Реми прижали копы, он рассказал им все о грузовике с грузом, в который собирался вложиться вместе с Джимми.
Джимми насторожился, когда Ремо вложил лишь пять тысяч долларов в товар на сумму в двести тысяч. Ремо обычно скупал треть или половину всей партии.
Когда Джимми спросил Ремо, почему тот не вкладывается в эту операцию, тот заявил, что столько ему не нужно.
Конечно, грузовик остановили, и весь товар Джимми конфисковали. Тот факт, что Ремо по какой-то причине не вложился именно в эту партию, настолько возбудил подозрения Джимми, что тот обратился к своим приятелям в офисе окружного прокурора Куинса. Они подтвердили подозрения Джимми, что Ремо слил копам информацию про доставку в обмен на свободу.
Через неделю Ремо был мертв. Он понятия не имел, что его ожидало. Джимми мог тебе так улыбаться, что ты думал, будто сидишь вместе с лучшим другом.
А тем временем он копал тебе могилу. В ту самую неделю, когда Джимми его убил, Ремо подарил Джимми с Микки билет в оба конца во Флориду в качестве подарка на годовщину свадьбы.