— Сердцу не прикажешь, Сильвиана.

— Стражи — наше самое уязвимое место, — возразила Сильвиана. — Так всегда было, и так всегда будет. Этот мальчишка, этот глупый мальчишка…

— Этот глупый мальчишка, — вмешалась Эгвейн, — спас меня от шончанских убийц. Если бы не он, меня бы здесь не было, чтобы горевать. И, пожалуйста, Сильвиана, не забывай этого, когда говоришь о погибшем.

Повисло молчание. Эгвейн пыталась приглушить боль потери. Она, конечно же, в Майене. Должно быть, Сильвиана переправила её к Жёлтым.

— Я не забуду, Мать, — ответила Сильвиана, умудрившись добавить раскаяния в голос. — Хорошенько отдохните. Я…

— Отдых для погибших, Сильвиана, — перебила её Эгвейн, садясь в постели.

Сильвиана с Розил стояли в дверном проёме прекрасной комнаты, драпированной голубой тканью под отделанным перламутровой инкрустацией потолком. Обе женщины с суровым видом смотрели на неё, сложив на груди руки.

— Вам довелось пройти суровое испытание, Мать, — сказала Розил. У двери караулила Лейлвин. — Потеря Стража может подкосить любую женщину. Нет ничего постыдного в том, чтобы дать себе время справиться с горем.

— Эгвейн ал’Вир может горевать, — ответила Эгвейн, вставая. — Эгвейн ал’Вир потеряла любимого человека и через узы чувствовала его смерть. Амерлин сочувствует Эгвейн ал’Вир, как она сочувствовала бы любой Айз Седай, испытавшей подобную утрату. Но затем, ввиду Последней Битвы, Амерлин ожидала бы от этой женщины, что та возьмёт себя в руки и вернётся в бой.

Она пересекла комнату, и с каждым шагом её поступь становилась уверенней. Протянув руку к Сильвиане, она кивком указала на са’ангриал Воры в её руках:

— Мне он понадобится.

Сильвиана медлила.

— Если никто из вас не желает проверить, насколько я восстановила силы, — тихо произнесла Эгвейн, — то я бы советовала повиноваться.

Взглянув на вздохнувшую и неохотно кивнувшую Розил, Сильвиана протянула Эгвейн жезл.

— Хочу сказать, что я этого не одобряю, Мать, — сказала Розил, — но если вы настаиваете…

— Да, настаиваю.

— …тогда выслушайте, что я вам скажу. Вас будут захлёстывать эмоции. Это опасно. Ощущая потерю Стража, сложно дотянуться до Источника. Если же вам это удастся, то вряд ли будет возможно поддерживать необходимое Айз Седай хладнокровие. Это может быть опасно. Очень опасно.

Эгвейн открылась саидар. Как и предполагала Розил, обнять Источник было трудно. Слишком много эмоций пыталось овладеть её вниманием, переполняя её, не давая сосредоточиться. Вторая безуспешная попытка заставила её покраснеть.

Сильвиана уже открыла было рот, наверняка собираясь предложить Эгвейн вернуться в постель, но в этот миг Эгвейн обрела саидар. Бутон в её сознании расцвёл, и в неё хлынула Единая Сила. Эгвейн с вызовом посмотрела на Сильвиану и начала сплетать потоки для переходных Врат.

— Вы не услышали вторую часть моего совета, Мать, — сказала Розил. — Вы не сможете до конца подавить тревожащие вас эмоции. Есть единственный выход и он скверный. Нужно заглушить чувство боли и горя более сильными чувствами.

— О, это будет совсем не сложно, — ответила Эгвейн. Она сделала глубокий вдох, зачерпывая ещё больше Силы и позволяя гневу овладеть собой. Ярость, направленная на Отродий Тени, которые угрожали миру, гнев за то, что они отняли у неё Гавина.

— Нужно, чтобы меня кто-то охранял, — сказала Эгвейн, словно бросая вызов словам Сильвианы. Гавин не был её уязвимым местом. — Мне нужен другой Страж.

— Но… — начала Розил.

Эгвейн остановила её взглядом. Да, большинство женщин пережидало. Да, Эгвейн ал’Вир страдала от своей потери, и никто никогда не сможет заменить Гавина. Но она верила в Стражей. Престолу Амерлин необходимо, чтобы кто-то прикрывал ей спину. Кроме того, каждый связанный узами Стража сражается лучше, нежели простой солдат. Пойти сражаться без Стража означало отказать какому-то бойцу в благословении Светом.

И здесь присутствует человек, который уже спасал ей жизнь.

«Нет, — сказала какая-то часть внутри неё, когда она остановила свой взгляд на Лейлвин. — Только не шончанка».

Другая же её часть, Амерлин, рассмеялась над подобной слабостью: «Не веди себя как ребёнок». У неё будет Страж.

— Лейлвин Бескорабельная, — громко произнесла Эгвейн, — возьмёшь ли ты на себя эту ношу?

Женщина упала на колени, склонив голову:

— Я… да.

Эгвейн сформировала и наложила плетение Уз. Когда Лейлвин, глубоко вздохнув, поднялась, она выглядела посвежевшей. Эгвейн открыла Врата в другую часть комнаты, определяя таким образом её место расположения. Затем, используя только что полученные знания, открыла другие Врата, туда, где сражались её люди. Сквозь Врата хлынул грохот разрывов, крики и звон оружия.

Вобрав в себя всю ярость Амерлин, Эгвейн шагнула на поле боя.

Демандред был настоящим мастером клинка. Галад предполагал, что так и должно быть, но предпочёл проверить свои предположения.

Они кружили взад и вперёд внутри кольца наблюдающих шаранцев. На Галаде были лёгкие доспехи — кольчуга под табардом, поэтому ему было двигаться легче. Кольчуга Демандреда с вплетёнными монетами была тяжелее, но лучше держала удар меча.

— Ты лучше брата, — объявил Демандред. — Тот погиб быстро.

Он пытался разозлить Галада. Не вышло. Хладнокровие и осторожность. Галад двинулся вперёд. Придворный Обмахивается Веером. Отражая атаку Демандред ответил чем-то очень похожим на Падение Сокола. Он отступил, обходя кольцо по периметру с отведённым в сторону мечом. Поначалу он был очень разговорчив. Теперь же лишь бросал редкие колкости.

Так они кружили друг напротив друга в темноте, освещённые факелами в руках шаранцев. Один круг. Второй.

— Ну, давай, — сказал Демандред. — Я жду.

Галад промолчал. Каждое выигранное Галадом мгновение спасало Илэйн и её армии от ударов Демандреда. Похоже и Отрёкшийся тоже это понял, потому что быстро атаковал. Он нанёс три удара: вниз, вбок и слева наотмашь. Галад отразил все. Их руки двигались, как размытое пятно.

Движение сбоку. Это оказался камень, который Демандред метнул в Галада с помощью Силы. Галад едва сумел увернуться и подставить меч под немедленно последовавшие удары. Резкие удары сверху вниз — Вепрь Несётся с Горы — обрушились на меч Галада. Он выдержал, но не сумел избежать следующего финта, который резанул по его предплечью.

Демандред отступил, с его меча капала кровь Галада. Они вновь принялись кружить, следя друг за другом. Галад чувствовал, как перчатка наполняется тёплой кровью. Даже небольшое кровотечение может ослабить человека, замедлить его реакцию.

Галад сделал вдох и выдох, освобождаясь от мыслей и отбрасывая беспокойство. Когда Демандред нанёс следующий удар, Галад его уже ждал. Отстранившись, он двуручной хваткой нанёс сильный удар вниз по кожаной защите за наколенником врага. Меч отскочил от доспеха, но рану всё равно нанёс. Когда Галад, крутанувшись, отступил, Демандред стал прихрамывать.

Отрёкшийся поморщился:

— Ты пустил мне кровь, — сказал он. — Очень давно никто не мог этого сделать.

Земля под ногами Галада вспучилась и начала трескаться. Чтобы не дать себя опрокинуть, ему ничего не оставалось, как метнуться вперёд, поближе к Демандреду, и вынудить его прекратить направлять. Отрёкшийся зарычал, взмахивая мечом, но Галад был уже слишком близко.

Лишившись возможности полноценного замаха, Галад поднял меч и ударил навершием рукояти в лицо Демандреда. Тот перехватил его руку, но Галад схватил Демандреда за шлем и сильно потянул вниз, пытаясь надвинуть его противнику на глаза. Тот зарычал, оба держали друг друга, не в состоянии двинуться.

Вдруг Галад явственно услышал, как его порезанная на предплечье мышца с противным звуком лопнула от натуги. Меч выскользнул из онемевших пальцев, рука отнялась. Воспользовавшись этим, Демандред отбросил его и взмахнул блеснувшим мечом.