— Отпустите его, — сказал Демандред, распуская щит из Истинной Силы.
М’Хаэль попятился, пытаясь удержать равновесие. Пот струился по его лицу. Он вздохнул, подняв руку к груди.
— И переживи эту битву, — пожелал ему Демандред, отворачиваясь и начиная сплетать потоки, чтобы снова использовать сокола. — Может быть, тогда я покажу тебе, как это делается. Возможно, ты сейчас думаешь, что хочешь меня убить, но знай, Великий Повелитель всё видит. Помни об этом несмотря ни на что. У тебя есть какая-то сотня ручных Аша’манов. У меня же — четыре сотни Айяд. Я спаситель этого мира.
Когда он оглянулся, М’Хаэль уже исчез, Переместившись с помощью Истинной Силы. Поразительно, что он был в состоянии зачерпнуть Силу после того, что Демандред с ним сейчас сделал. Оставалось надеяться, что М’Хаэля не придётся убивать. Он ещё может быть полезен.
— В ИТОГЕ ПОБЕДА ОСТАНЕТСЯ ЗА МНОЙ.
Ранд стоял, не колеблясь под ударами ветра, не отводя взгляда от темноты, хотя его глаза слезились. Как долго он здесь находился? Тысячу лет? Десять тысяч?
Сейчас он всецело сосредоточился на том, чтобы не уступить. Этому ветру его не согнуть. Он не дрогнет ни на долю удара сердца.
— НАКОНЕЦ ВРЕМЯ ПРИШЛО.
— Время для тебя ничего не значит, — произнёс Ранд.
Это было так и в то же время не так. Ранд видел нити, кружащиеся вокруг него, формирующие Узор. Когда Узор сформировался, он увидел у своих ног поля сражений. Те, кого он любил, сражались за свою жизнь. Это не была вероятность, это была реальность, то, что действительно происходит в данный момент.
Тёмный окутал Узор, неспособный ни подчинить его, ни разрушить его, но способный его коснуться. Щупальца тьмы, шипы, касались мира по всей его поверхности. Тёмный накрыл Узор своей тенью.
Когда Тёмный касался Узора, время для него существовало. Таким образом, хотя время для Тёмного ничего не значило, он или оно — Тёмный не имел пола — могло воздействовать на мир только в этих пределах. Как… Как скульптор, которого посещают удивительные видения и мечты, но возможности его ограничены реальностью материала, с которым он работает.
Ранд не сводил взгляд с Узора, сопротивляясь нападению Тёмного. Он не двигался и не дышал. Здесь он не нуждался в дыхании.
Внизу умирали люди. Ранд слышал их крики. Так много павших.
— ПОБЕДА БУДЕТ МОЕЙ, СОПЕРНИК. СМОТРИ, КАК ОНИ КРИЧАТ. СМОТРИ, КАК ОНИ УМИРАЮТ. МЁРТВЫЕ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ.
— Ложь, — ответил Ранд.
— НЕТ. Я ТЕБЕ ПОКАЖУ.
Тёмный снова сплёл вероятность, формируя очередную возможность, и вытолкнул Ранда в другое видение.
Джуилин Сандар не был командиром. Он был ловцом воров, а не каким-то там благородным. Не благородным уж точно. И обычно действовал в одиночку.
Если не считать, что сейчас он очутился в гуще боя во главе отряда, видимо, потому что, будучи ловцом воров, он имел успешный опыт задержания опасных типов. Шаранцы теснили его отряд, стремясь добраться до Айз Седай. Они сражались на западном склоне Высот, и задачей его отряда была защита Айз Седай от шаранской пехоты.
Айз Седай. Как же он умудрился спутаться с Айз Седай? Он, добропорядочный тайренец!
— Держать позицию! — закричал Джуилин, обращаясь к своим людям. — Держать позицию! — Он кричал это и для себя тоже. Его отряд, сжимая копья и пики, оттеснял пехоту шаранцев вверх по склону. Он не был уверен, по какой причине здесь оказался, или почему они сражаются именно на этом участке. Он просто хотел остаться в живых!
Шаранцы кричали и сыпали проклятьями на незнакомом языке. У них было много этих направляющих, но отряд, против которого он сражался, состоял из регулярных войск, вооружённых главным образом мечами и щитами. Земля была устлана трупами, это затрудняло передвижение для обеих сторон. Пока Джуилин и его люди, следуя приказу, оттесняли шаранские войска, Айз Седай и вражеские направляющие обменивались плетениями.
У Джуилина было копьё, оружие, с которым он был знаком весьма поверхностно. Закованный в доспехи отряд шаранцев протискивался между пикинерами Мика и Чарна. На офицерах были панцири, зачем-то покрытые разноцветной тканью, а рядовые носили кожаные доспехи с вшитыми полосками металла. У всех на спинах были странные узоры.
Командир отряда шаранцев ударом своей страшной булавы сокрушил сперва одного пикинёра, потом другого. Он кричал что-то Джуилину, рассыпая проклятья, которых тот не понимал.
Джуилин сделал ложный выпад, заставив шаранца поднять щит, и вонзил копьё в незащищённую доспехами щель между нагрудником и рукой. Свет, тот даже не поморщился! Он обрушил щит на Джуилина, заставляя его отступить назад.
Копьё выскользнуло из потных пальцев. Джуилин выругался, доставая свой привычный мечелом. Рядом сражался Мик со своими людьми, отвлекая на себя остальную часть шаранского отряда. Чарн кинулся на помощь Джуилину, но этот сумасшедший шаранец обрушил свою булаву ему на голову — расколов её на две части как орех.
— Умри, проклятое чудище! — закричал Джуилин, прыгнув вперёд и вонзая мечелом в шею шаранца чуть выше латного воротника. К нему сразу кинулись другие шаранцы. Джуилин подался назад, когда человек перед ним рухнул, умирая. И как раз вовремя, потому что шаранец слева, широко замахнувшись мечом, чуть не снёс ему голову. Лезвие меча просвистело у самого уха Джуилина, и он инстинктивно поднял своё оружие. Клинок противника раскололся надвое, и Джуилин, размахнувшись, быстрым движением рассёк тому горло.
Затем он наклонился, поднимая копьё. Вокруг взрывались сгустки огня, посылаемые Айз Седай сзади и шаранцами спереди, с Высот. Комья земли застряли в волосах Джуилина и прилипли к сгусткам крови на его руках.
— Держать позицию! — закричал он своим людям. — Спали вас Свет, мы должны держаться!
Он атаковал ещё одного нападавшего шаранца. Один из пикинёров успел вонзить своё оружие тому в плечо, и Джуилин проткнул его через закрытую кожаными доспехами грудь.
Воздух дрожал. В ушах стоял звон от всех этих взрывов. Джуилин оттянулся назад, выкрикивая приказы своим людям.
Он не должен был находиться здесь. Он должен быть где-то в тёплых краях с Аматерой, размышляя, как лучше поймать очередного преступника.
«Наверное, — подумал Джуилин, — каждый сражающийся здесь чувствовал, что лучше бы ему находиться где-то в другом месте». Но единственное, что можно было сделать, — это продолжать сражаться.
«Чёрный тебе к лицу», — мысленно сообщил Андрол Певаре, когда они пробирались среди порядков вражеской армии к вершине Высот.
«Вот этого, — ответила она, — тебе никогда, ни при каких обстоятельствах не следует говорить Айз Седай. Ни за что».
Ответом ей была лишь вспышка беспокойства. Это и понятно. Они, накинув на себя инвертированные плетения Маски Зеркал, пробирались мимо Приспешников Тёмного, Отродий Тени и шаранцев. И пока это работало. На Певаре был чёрный плащ, накинутый поверх белого платья; это не было частью плетений, но любой, кто заглянет под капюшон, увидит лицо Алвиарин — Чёрной сестры. Теодрин была под маской Рианны.
Андрол и Эмарин придали себе лица Ненсена и Каша, двух подручных Таима. Джоннет был совсем не похож на себя, прикинувшись ничем не примечательным Приспешником Тёмного, и хорошо играл свою роль, ковыляя позади, нагруженный их пожитками. Никто бы никогда не распознал в этом человеке с ястребиным носом, сальными волосами и беспокойными манерами добродушного двуреченца.
Они двигались быстрым шагом вдоль тылов армии Тени, расположившейся на Высотах. Одни троллоки тащили к переднему краю связки стрел, другие отходили пировать на горах трупов. Здесь кипели котлы. Это поразило Певару. Они прерывались, чтобы поесть? Сейчас?
«Они это делают по очереди, — пришла мысль от Андрола. — Так бывает и в армиях людей, хоть в балладах об этом и не пишут. Сражение длится весь день, а солдатам нужны силы, чтобы сражаться. Обычно бывает три смены. В одну ты сражаешься на переднем крае, в другую находишься в резерве, а в третью среди освобождённых от строя отходишь с позиций, чтобы на скорую руку перекусить и чуть-чуть вздремнуть. Затем снова возвращаешься на передний край».