Уважаемому другу (с надеждой, что это именно так и есть), бакалавру изящных искусств Иеронимусу Боку обращает свое послание благородный дворянин, любитель наук и путешествий
Клаус Пфефферкопф.
(В лето от P. X. 1702). [86]
Прежде всего, любезный мой товарищ по студенческой скамье в нашей alma mater, я должен объяснить свое столь многолетнее отсутствие и нежелание давать о себе сведений.
Глубокая обида на тех, кто распускал обо мне злостные сплетни и гнусную клевету, а тако же нежелание пачкать свой благородный клинок об их грязные потроха заставили меня, не тратя времени на прощальные церемонии, со всею возможною поспешностью уехать в Швецию. Я считал ниже своего достоинства опровергать слухи о том, будто я беру деньги в долг, а потом скрываюсь от кредиторов, и еще, якобы пользуясь благосклонностью одной дамы из почтенной семьи, я выманил у нее какие-то паршивые драгоценности и снес их в ломбард. [87]Хуже всего, что вся эта клевета исходила от наших же с тобой собутыльников, которые вдобавок распускали свои вонючие языки относительно не наших, а именно моих «похождений» по…ским[88] тавернам. Сейчас я объясню, как все было на самом деле, и пусть клеветники подавятся собственным дерь…………[89]
…..деюсь, мне удалось восстановить в твоих глазах мое доброе имя. Из всего вышесказанного можно еще раз понять, насколько правы были предки нынешних итальяшек, утверждая, что «magna est Veritas, sed rara».[90]
Теперь, с облегченной душой, я продолжаю повествование.
В Швеции, в славном университете города Упсала, я еще два года изучал медицину, философию и право. И я бы преуспел в науках, если бы роковые обстоятельства не заставили меня покинуть этот город…………[91]
…..ой пьяной потасовке я тоже немного участвовал, но не я проломил к квартовой[92] пивной кружкой пустую голову этого рыжего ублюдка, чтоб его…[93] Постоянное упование на господа нашего Иисуса Христа – да святится имя его и веках! – amen – и еще доброе знакомство (par exellence!)[94] с одной дамой из влиятельной в Стокгольме помогли мне попасть на секретарскую должность к послу Его Величества Карла XII в России, а затем в Иране, Людвигу Фабрициусу. Жизнь среди персов, коих некоторые народы Кавказа именуют «kizilbash», мне вскоре надоела, ибо не вызывала у меня интереса. К тому же в посольстве обнаружилась пропажа солидных казенных сумм, а подозрение (чудовищное своем свинстве) могло пасть и на меня. Словом, periculum in mora[95] оказалась нешуточной, и твой покорный слуга, собрав пожитки…………[96]
……..емче нескольких лет мне пришлось прослужить в качестве хирурга на провонявшемся пряностями корабле голландской Ост-Индской компании. (Молю бога, чтобы меня простили мои бывшие пациенты, ведь им, наверное, совсем недурно в раю).
И вот теперь, по прихоти судьбы, этой продажной бабы всем времени и народов[97] я вновь на шведской службе. Теперь я агент короля в Крымском ханстве и на Северном Кавказе. Не спеши осуждать меня, ученый бакалавр – а ныне, возможно, и магистр, в том, что я оказался на стороне сегодняшних врагов нашего милого сердцу faterland! Да, мое отечество оказалось в коалиции тех государств, которые воюют против Карла XII. И, к великому моему (а возможно и еще кое-кого из видных политиков Европы) прискорбию, эти государства оказались в союзе с Россией, широкая длань которой простирается на Кавказ и готова проникнуть в еще более отдаленные пределы. Но смотри, что получается дальше. Русский Питер уже потерпел сокрушительное поражение. Датский Фридрих капитулировал[98], Саксонский курфюрст Август[99] более силен и дамских будуарах, нежели па поле брани. Дело идет к тому, что Европа рано или поздно откажется от поддержки русского медведя, и тогда Карл (не исключено, что в союзе с турками и крымцами) загонит его в такую берлогу, откуда он сто лет не вылезет! Московии будет не до южных провинций. Кому-то, ergo[100], придется заполнять освободившуюся пустоту, брать под благосклонную опеку [101]здешних (прежде всего северокавказских) дикарей. Кому-то? А почему бы – в том числе – и не нашему государству? Ведь одним шведам этот кусок не по зубам, да не очень он далек от их разинутой пасти. Теперь, надеюсь, ясно, что ты имеешь (и всегда имел) дело с истинным патриотом[102], каковым и надлежит быть доброму католику и потомственному дворянину. А добрым католиком, смиренным, искренним и………..[103]
…..ступаю наконец к описанию той земли, которая так потрясла мое воображение.[104]
Страна эта населена черкесами, кабардинцами, адыгами, погаями и татарами[105]– все они вместе называют себя «адыги».
Земля очень красива и изобилует холмистыми равнинами, горами и прекрасными лесами, растущими по берегам рек, в коих, однако, нет рыбы.[106] На северо-западе адыги граничат с Черным морем и Меотийским озером[107], на востоке – с Каспийским, на севере – со степями, где кочуют ногайцы, называемые еще казаками[108], а на юге – с высочайшими горами и рекой Доном[109], за которыми простирается Грузия. Адыги – стройный и красивый народ, особенно хороши женщины, относящиеся к чужеземцам с любопытством и радушием. Они общительны и чистоплотны. Почвы здесь плодородные, но черкесы не сеют ни ржи, ни овса, а только возделывают в малых количествах ячмень и просо[110]. Страна богата серебряной рудой. Еще недавно народ состоял большею частью из идолопоклонников[111], хотя раньше исповедовал христианскую веру греческого толка. Теперь же здесь распространилось мусульманство. Правда, не в таком строгом виде, как в Турции. Вообще адыги к религии небрежны, зато строго соблюдают старинные обычаи[112]. Мужчины более всего ценят своих знаменитых лошадей и оружие; и тем и другим они владеют мастерски, однако неспособны вести настоящие военные действия[113].
Они понятия не имеют о войсковом построении и маршировке колонн[114].
Уздени и мурзы[115] – т. е. здешние дворяне
– целыми днями ничего не делают, не интересуются ни хозяйством, ни торговлей, а собираются по вечерам в разбойничьи шайки и отправляются в грабительские набеги. Эти набеги производятся не только на соседские страны, но и на свои же области, где похищается все, что попадется. Хищники захватывают даже людей, своих соплеменников[116], и продают их в рабство туркам, персам и прочим. Черкесские рабы весьма ценятся. Хочу, кстати, заметить, что сами черкесы (и даже их князья) не знают цену золотым и серебряным моне………..[117]
86
в сносках примечания созерцателя
87
1..Здесь есть нечто, наводящее на размышления.
88
2..Неразборчивое слово.
89
3..Обрыв рукописи.
90
4. Увы, это подмечено верно: «Великая вещь — правда, но редкая».
91
5..Обрыв рукописи.
92
6..Кварта — объем жидкости, равный 1140 гр.
93
7..Грубое ругательство.
94
8..Par exellence — по преимуществу (франц.). Этот Пфефферкопф сам не замечает, как ханжество соседствует у него с кощунством.
95
9..Pirlculum in mora — опасность в промедлении (лат.).
96
10..Обрыв рукописи.
97
11..Сильное выражение, но…
98
11..Сильное выражение, но…
99
13..Август имел прозвище «Сильный».
100
14..Ergo — следовательно (лат.).
101
15..Знаем мы эти «благосклонные опеки».
102
15..Знаем мы эти «благосклонные опеки».
103
17..Обрыв рукописи.
104
18..А лучше сказать — пробудила алчные устремления.
105
19. Всех свалил в одну кучу!
106
20. С чего это он взял, что нет рыбы?
107
21. Меотийское озеро — это Азовское море.
108
22. Давай, давай, вали всех в ту же кучу!
109
23. Каким это образом туда попал Дон?
110
24. А еще полбу…
111
25. Кто ему это сказал?
112
26. Вот уж точно! И, может быть, хорошо, что не наоборот…
113
27. Опасное заблуждение.
114
27. Опасное заблуждение.
115
29. Уздени и мурзы — слова неадыгские.
116
30. Увы, увы!
117
31. Обрыв рукописи.