Граф посмотрел на него с нежностью и изумлением, потом проговорил:

  - То, о чем ты просишь, очень серьезно.

  - Если ехать на восток, через перевал, за пару дней можно добраться до небольших поселений, где французы не бывают. Мы можем сойти за обычных паломников. Я соберу припасов в дорогу, а лошадей возьмем на конюшне. Ты... сможешь держаться в седле?

  Бодуэн рассмеялся и потрепал юношу по голове.

  - Ты так торопишься, но ты прав. Мы должны уехать, но не нынешней ночью из Маргата. Если Анри увидит, что я сбежал, ваша обитель может стать жертвой его безрассудства... Мой план другой. Если ты согласишься покинуть крепость в качестве моего вассала, мы могли бы тайком уехать из лагеря по дороге к Константинополю. Я готов взять тебя в оруженосцы, Жан де Крессиньи. Ты должен будешь принести мне присягу верности.

  - Я знаю, - с готовностью отозвался Жан. Он видел, как его отец приносил вассальную присягу своему сеньору в Блуа, и хорошо знал этот обычай.

  Опустившись перед Бодуэном на колени, он склонил голову. Граф положил ладони ему на плечи.

  - Хочешь ли ты быть моим человеком, Жан де Крессиньи? - спросил он тихо и торжественно.

  Жан затрепетал, почувствовав на глазах непрошенные слезы.

  - Я хочу, - прошептал он. - Я становлюсь вашим человеком, монсеньер граф.

  Он поднял сомкнутые ладони, вложил их в руки Бодуэна, и тот накрыл их своими сильными, тонкими пальцами. Они застыли, скрепляя клятву этим рукопожатием: слуга и господин, вассал и покровитель. Затем Жан поднялся и коснулся губами губ Бодуэна. Граф слегка улыбнулся и стер слезинку с его пылающей щеки.

  - Ты плачешь?

  - Я счастлив, - проговорил Жан, с любовью глядя в синие глаза. - Мое желание исполнилось. Я предложил тебе свою верность, и ты не отверг ее...

  - Жаль, мне нечего предложить тебе взамен, кроме своей любви и своего покровительства. Когда мы вернемся во Францию, я буду рад, если ты согласишься принять от меня земли и поместье.

  - Мне не нужно иной награды, кроме как быть с тобой, - ответил Жан.

  Граф обнял его и поцеловал в губы, и то был не просто ритуальный поцелуй сеньора. Жан почувствовал, как его тело отзывается мгновенным жаром. Он прижался бедрами к бедрам графа, и тот застонал, стиснув его в объятиях. Распахнув ворот рубахи Бодуэна, Жан принялся гладить его грудь. Некоторое время они молча целовались, затем граф помог юноше раздеться и мягко толкнул его на постель. Жан потянул его за собой, ухватив за рукав.

  - Я хочу тебя, - выдохнул Бодуэн, упав на него сверху. Жан провел пальцами по его спине, чувствуя его горячее возбуждение. Граф склонился над ним и принялся целовать его лицо, шею и плечи, потом накрыл губами его сосок и стал щекотать его языком. Задыхаясь, Жан запустил пальцы в его густые мягкие волосы. Руки графа скользили по телу юноши, ласково и властно касаясь самых чувствительных мест; Жан стонал, закрыв глаза и отдавшись этим нетерпеливым умелым ласкам. Губы и язык Бодуэна спустились ниже по его груди, к животу, а затем и еще ниже - пока Жан с удивлением не обнаружил, что они осторожно касаются его мужской плоти, словно пробуя ее вкус. Сладостная дрожь предвкушения охватила его, переборов смущение от этих бесстыдных ласк.

  - Нет, - слабо прошептал он, но его руки не отпускали голову Бодуэна, задвигавшись вместе с ней в плавном быстром ритме. - О, боже...

  Наслаждение нарастало в нем, он весь напрягся, чувствуя приближение упоительного конца. Граф продолжал ласкать его, теперь так яростно и глубоко, что Жан вздрагивал всем телом, тщетно пытаясь хоть немного отсрочить последние мгновения. Он излился, вскрикнув от почти непереносимого, невозможного, ослепительного восторга, и сладкая судорога вскинула его на постели, затопив волнами жаркого блаженства.

  Бодуэн поднялся и лег возле него, обнимая его вздрагивающее, влажное от любовного пота тело.

  - Это было великолепно, - сказал он, восхищенно глядя на юношу. - Мне давно хотелось сделать это для тебя, мой ангел.

  - Я действительно был на небесах, - тяжело дыша, улыбнулся Жан. - Мне было так хорошо... Как ты научился этому?

  - Я обязательно расскажу тебе, - пообещал граф. - Но чуть позже.

   Он взял ладонь Жана и притянул ее к низу своего живота.

   - А сейчас помоги мне немного с этим.

   Жан начал ласкать его, двигая рукой и тихонько сжимая и разжимая пальцы, пока Бодуэн не накрыл его руку своей, задавая все ускоряющийся ритм.

  - Да, вот так... Еще, еще...

  Граф неотрывно смотрел на лицо Жана расширенными глазами, полными любви, нежности и упоения. Вдруг он замер и кончил со стоном мучительного наслаждения, его горячее семя выплеснулось в ладонь Жана.

  - О, Жан...

  Он закрыл глаза и обнял юношу. Его сердце колотилось быстро и сильно, Жан словно чувствовал его биение в собственной крови. Они долго лежали молча; в какой-то момент граф, казалось, задремал, но вдруг заговорил тихо и задумчиво:

  - Не знаю, что со мной... Мне хочется увезти тебя отсюда и уехать самому от всей своей прежней жизни. Мы могли бы тайно вернуться во Францию, ты жил бы в своем поместье недалеко от Брюгге или в моем замке - как пожелаешь. Я научу тебя обращаться с мечом и копьем, управлять землями, мы будем охотиться, устраивать турниры, ездить в гости в соседние замки. Ты станешь настоящим рыцарем, а потом, может быть, женишься и обретешь иное счастье...

  - Мне не нужно иного счастья. - Жан покачал головой. - Но я не стану просить от тебя того, чего ты не сможешь исполнить. Ведь во Франции тебя ждет Мари, правда?

  - Да, и маленькая Марго... Я люблю их всем сердцем, но с тобой... все иначе, понимаешь? Я не могу бросить их, но... Как же коротки были эти ночи, что мы с тобой провели вместе! Когда я думаю о тебе, мое тело перестает повиноваться рассудку. Закрывая глаза, я вижу твое лицо. Мари - моя жена, мне нравятся ее ласки, я люблю ее тело, ее мягкую грудь, ее нежный животик и бархатные бедра, мне нравится быть внутри нее... Только с тобой - по-другому... Я весь горю, мои мысли путаются, я жажду видеть, касаться тебя, слышать твой голос, я болен... или просто влюблен до безумия.

  Он гладил лицо Жана, и взгляд его, устремленный на юношу, был исполнен мучительной нежности.

  - Я не могу отпустить тебя. Я не готов тебя потерять...

  - А я отдал бы все, лишь бы остаться с тобой. - Жан перехватил его ладонь и поцеловал. - Я чувствую, что это неправильно... Это не может быть правильно, но я не хочу быть ни с кем, кроме тебя. Я никогда не думал, что смогу заниматься любовью с мужчиной, а женщин представлял себе смутно, хотя иногда я втайне мечтал о них... Но теперь я понимаю, что мне не нужно женщины, чтобы познать истинную любовь.

  - Не говори так, мой ангел. Ты еще многого не знаешь.

  - А ты сам? Как ты узнал, что двое мужчин могут любить друг друга? Ты так много умеешь... Кто научил тебя этому?

  Бодуэн вздохнул.

  - Некоторым вещам не требуется учить, ты просто знаешь их, и все. Но все же... У меня был учитель, хотя я предпочел бы не называть его так. Для меня этот человек был скорее героем, я боялся его и одновременно восхищался им. Он был моим дьяволом и моим богом... В ту пору мне минуло шестнадцать, я уже познал женщину и считал себя вполне взрослым мужчиной. Разумеется, нечего было и думать о походе в Святую землю, хотя многие знатные рыцари отправлялись туда в ту пору: я прекрасно знал, что получу настоящий меч только года через три, а потому беспечно наслаждался тем, что давала юность - свободой, играми, турнирами, пирами, вниманием девушек и песнями менестрелей. Отец мой был богат и знатен, у него было много друзей королевской крови. К нам в замок не раз наведывался король Англии Ричард. Высокий, статный, черноволосый, с насмешливым и порочным взглядом, он всегда заставлял меня чувствовать себя неловко. Я полагал, что кажусь этому утонченному человеку нескладным глупым юнцом, и всячески избегал попадаться ему на глаза. Он прекрасно владел мечом, а сияющие доспехи были словно его второй кожей. Я видел его в поединке с одним из лучших рыцарей отца, и всего несколько ударов понадобилось Ричарду, чтобы выбить из рук рыцаря меч. Он был занятным собеседником; порой я слушал его беседы с отцом, поражаясь его уму и грубоватому юмору. Ричард не особенно чтил церковников, упивался собственной важностью, любил женщин и мог перепить любого собутыльника. Втайне я мечтал стать похожим на него, потому что более необычного человека я не знал за всю свою жизнь. От него веяло властью и тайными грехами, а в его глазах было нечто такое, чего я не понимал и, когда ловил на себе их взгляд, спешил прочь. - Граф помолчал, собираясь с мыслями. - В тот год Ричард собрал под свои знамена много рыцарей и едва не уговорил отца отправиться с ним в Святую землю. Он приехал в наш замок весной в сопровождении большого отряда вассалов с оруженосцами и конюшими. Я помню, как, вернувшись с прогулки, застал его в большой зале донжона, сидящего за столом и беседующего с моим отцом. У его ног сидел хорошенький кудрявый паж лет десяти, похожий больше на девчонку, чем на мальчика, и растирал ему икры. "А, вот и твой сын, - улыбнулся Ричард, когда я приветствовал его поклоном. - Надеюсь, ты не из церкви вернулся, мой мальчик? - обратился он ко мне. - У тебя такое лицо, словно ты отстоял целую мессу... Ну же, улыбнись дядюшке Ричарду". Я сдержанно улыбнулся, и он засмеялся, сверля меня взглядом. "Ты красавчик, Бодуэн, тебе это известно?" - "Государь..." - начал было мой отец, сурово нахмурившись, но король отмахнулся. "Полноте, граф, я говорю истинную правду, стоит ли сердиться?" - "Ступай к себе, Бодуэн, - велел отец. - Переоденься и отдохни, я распоряжусь, чтобы тебе подали ужин в твою комнату". Я не стал возражать, к тому же слова и взгляд короля Ричарда смутили меня до крайности. Честно говоря, я порадовался, когда остался один в своих покоях. После ужина я почистил свои кинжалы, потом быстро помолился и улегся в кровать. Кажется, я уснул, потому что проснулся оттого, что кто-то возился за дверью. "Ты уверен, что это его комната, Ожье?" - вполголоса спросили в коридоре. "Да, господин мой, - последовал быстрый ответ шепотом. - Я точно знаю". Я приоткрыл глаза и заметил бледную полоску света под дверью. "Открой, - велел первый голос. - Я хочу убедиться." Снова послышалось тихое царапанье, и спустя мгновение дверь открылась. На пороге стояли мужчина со свечой и мальчик. "Да, Ожье, ты не ошибся", - сказал мужчина и шагнул в комнату, прикрывая за собой дверь. Я узнал короля Ричарда и закрыл глаза, притворившись спящим. Мне было любопытно, для чего он вместе со своим мальчишкой-пажом забрался ко мне в спальню. Ричард подошел к моей кровати. Теперь он стоял так близко, что я буквально слышал его дыхание. Свет свечи проникал сквозь мои сомкнутые веки алым туманом. "Он и правда красив, - прошептал король. - Невероятно красив... Что скажешь, Ожье?" Мальчик промолчал, и Ричард усмехнулся. "Как думаешь, он спит в рубашке? Не хочешь проверить?" Я почувствовал, что чьи-то руки легко касаются покрывала. Через мгновение покрывало сдернули с меня, и я очутился перед взором короля в одной ночной сорочке. Тем не менее, я все еще притворялся, что крепко сплю. Ричард вздохнул, и я не вполне разобрал, что именно было в этом вздохе - восхищение, удивление или разочарование. Впрочем, через мгновение тяжелая ладонь легла на мое бедро и медленно погладила его. Этого я уже не мог стерпеть и, повернувшись на бок, сделал вид, что просыпаюсь. Рука, лежавшая на моем бедре, исчезла. Я открыл глаза. Ричард стоял передо мной в тонкой белой рубашке и обтягивающих штанах и улыбался. Ожье испуганно смотрел на меня расширенными глазами, прячась за спиной короля. "Я зашел пожелать тебе доброй ночи, Бодуэн, - сказал Ричард. - Позволишь мне присесть?" Я молча кивнул, щурясь на свет. Он сел возле меня на постели. "Мне не спится сегодня. - Он пожал плечами и отдал пажу свечу. - Ожье обычно помогает мне уснуть, но я хотел сперва повидаться с тобой. Через пару месяцев я отправляюсь в Египет с верными мне рыцарями, и может быть, ты тоже захочешь присоединиться к нам?" Предложение его было неожиданным и застало меня врасплох. "Мой отец никогда не позволит, - быстро сказал я. - Тем более что он сам не пойдет с тобой". Ричард тихо засмеялся и накрыл ладонью мою руку. "Твой отец тут ни при чем, - мягко сказал он. - Мне нужен только ты". Его слова повергли меня в недоумение: обычай требовал, чтобы сыновья шли в поход вместе с отцами. "Прости, государь, - сказал я. - Я не могу нарушить волю отца." - "Что ж, решать тебе. - Ричард пристально посмотрел на меня. - Может быть, я тебя смущаю? Или ты боишься? Конечно, обо мне говорят много всякого. Я жесток, самовлюблен, жаден и порочен, не верю в Бога и презираю людей... Говорят даже, что я убил родного отца, чтобы получить трон. - Он нехорошо усмехнулся. - Какая-то часть из этих сплетен, вероятно, правдива. Но чем я обидел именно тебя? Ты от меня прячешься, как я заметил". Он сжал мою руку и наклонился ближе, так что я мог чувствовать его дыхание на своей щеке. "Бодуэн, - прошептал он. - Я могу быть другим... Хочешь узнать это?" Я отодвинулся, но все же невольно поддался исходившей от него силе и властности. Мне трудно было бы описать это ощущение... Ричард засмеялся, провел пальцами по моей щеке и поднялся. "Мы еще поговорим с тобой об этом, правда? - спросил он. - Мой тебе совет - запирай на ночь дверь комнаты, если не ждешь неприятностей". С этими словами он вышел, положив руку на плечо Ожье.