За три года я получила послания от сотен духов, которые пытались связаться со своими близкими, оставшимися здесь на земле… и ни одного словечка от собственной мамы.

Но однажды, усевшись в «мерседес», чтобы ехать домой, я швырнула на пассажирское сиденье сумочку, и она упала прямо маме на колени.

Моя первая мысль: «У меня случился удар».

Я высунула язык — об этом методе диагностики удара я как-то прочла в рекламе. Когда человека разбивает паралич, он либо совсем не может высунуть язык, либо тот свешивается изо рта только в одну строну. Уже не помню.

Я пощупала рот, не свешивается ли язык.

— Могу я сказать простое предложение? — произнесла я вслух.

«Да, кретинка, — подумала я. — Ты только что его произнесла».

Клянусь всеми святыми, несмотря на то что я была известным практикующим экстрасенсом, когда увидела собственную мать в машине, то была уверена, что умираю.

Мама с улыбкой смотрела на меня, не произнося ни слова.

«Тепловой удар — перегрелась», — подумала я, не отрывая от нее глаз, но на улице было не так уж и жарко.

Я моргнула. И мама исчезла.

Впоследствии я много об этом думала. О том, что если бы я ехала по оживленной магистрали, то стала бы причиной аварии, в которой пострадала бы не одна машина. И о том, что я отдала бы все, только бы иметь возможность еще раз поговорить с мамой.

Она выглядела совсем не так, как перед смертью, когда стала немощной и хрупкой, как воробышек. Она была такой, какой я запомнила ее в детстве: достаточно сильной, чтобы носить меня на руках, когда я болела, или отшлепать, если я надоедала ей хуже горькой редьки.

Больше я никогда не видела маму, и не потому, что не прилагала усилий, чтобы увидеть. В тот день я кое-что усвоила. Я верю, что человек имеет несколько жизней и много раз перевоплощается, а дух — это амальгама всех жизней, которые прожила одна душа. И когда дух обращается к экстрасенсу, он предстает в определенном образе, определенной форме. Раньше я думала, что духи появляются в таком образе, чтобы живущий человек мог их узнать. Однако после маминого появления я осознала, что духи приходят в том виде, в каком хотят запомниться нам.

Возможно, вы скептически отнесетесь к моим словам. Ваше право. Скептики не дают спуску колдуньям-шарлатанкам — по крайней мере, я так думала, пока сама не превратилась в одну из них. Если человек никогда лично ни с чем паранормальным не сталкивался, он просто обязан подвергать сомнению все, что ему говорят.

Вот что я сказала бы скептикам, если бы они обратились ко мне в тот день, когда на пассажирском сиденье своей машины я увидела маму: она была не прозрачной, не светилась, не была белой как полотно. Мама была для меня такой же реальной, как и парень, который спустя несколько минут принимал у меня талон за парковку, когда я выезжала из гаража. Казалось, я перенесла воспоминание о маме в настоящее время; чудо механики, как те видео, когда почивший Нэт Кинг Коул поет со своей дочерью. Вне всяких сомнений — моя мама была такой же реальной, как и руль, в который я вцепилась дрожащими руками.

Но сомнения имеют способность расцветать, как иван-чай. Если уж начинает точить вас червячок сомнения, практически невозможно от него избавиться. Уже много лет духи не приходили мне на помощь. Если бы сейчас скептики спросили меня: «Кого ты хочешь обмануть?» — наверняка я бы ответила: «Уж точно не вас. И явно не себя».

Девочка в баре «Гений», которая должна мне помочь, держится с людьми, как королева Мария-Антуанетта с подданными. Она ворчит, когда включает мой древний ноутбук «Макинтош», ее пальцы порхают над клавишами. В глаза она не смотрит.

— В чем проблема?

Изложить все? Я профессиональный экстрасенс, который утратил связь с потусторонним миром, я просрочила два платежа за квартиру, до трех часов утра смотрела марафон «Танцующие мамочки» и в эти штаны влезла только благодаря утягивающему белью.

Да, и компьютер сломался.

— Когда я пытаюсь что-нибудь напечатать, — отвечаю я, — ничего не происходит.

— Что значит «ничего не происходит»?

Я недоуменно таращусь на нее.

— А что обычно имеют в виду люди, когда так говорят?

— У вас экран становится черным? Принтер не печатает? Появляется сообщение об ошибке? Вы работали с каким-то документом?

У меня есть теория о гене «Y» у этих двадцатилетних нарциссов. Они не намерены ждать в очереди. Не хотят взбираться вверх по лестнице. Они хотят получать все прямо сейчас — откровенно говоря, они уверены, что заслуживают этого. Мне кажется, что в тела этих молодых людей вселились души солдат, которые погибли во Вьетнаме. Если произвести несложные вычисления, время совпадает. Эти ребята до сих пор злятся на то, что их убили на войне, в которую они не верили. Грубость — всего лишь еще один способ потребовать: «Поцелуй меня в мой двадцатилетний зад».

— Эй-эй, президент Джонсон[18], — произношу я себе под нос. — Скольких детей ты сегодня убил?

Она не поднимает головы.

— Лучше любовь, чем война, — добавляю я.

Компьютерщица смотрит на меня так, словно я из ума выжила.

— У вас синдром Туретта?[19]

— Я экстрасенс. И знаю, кем вы были в прошлой жизни.

— Господи!

— Я не Господь Бог, — поправляю я.

Велика вероятность, если она в прошлой жизни погибла во Вьетнаме, что раньше была мужчиной. Духи бесполые. На самом деле некоторые из самых известных экстрасенсов, с которыми мне доводилось встречаться, геи, и, по-моему, причина кроется в том, что таким образом они уравновешивают в себе мужское и женское начало. (Но я отвлеклась.) Однажды у меня была очень известная клиентка — ар-энд-би певица[20], — которая в своей прошлой жизни погибла в концлагере. Ее бывший муж в нынешней жизни и был тем эсесовцем, который выстрелил ей в спину, и ее задача в этой жизни — пережить своего убийцу. К сожалению, уже в этой жизни он избивал ее всякий раз, как напивался. И я могу поспорить на что угодно: после смерти ее дух вселится в кого-то другого, но их пути опять пересекутся. Вот в чем на самом деле заключается жизнь человека — в возможности все исправить, начать сначала… или вы возвращаетесь на землю, чтобы пройти тот же путь.

Компьютерщица, нажав на пару клавиш, открывает новое меню.

— У вас не завершено выполнение задачи «распечатать», — говорит она, и я гадаю, осудит ли она меня за то, что я распечатывала краткое содержание «Настоящих домохозяек Нью-Джерси», которое публиковалось в «Энтертейнмент уикли». — В этом, скорее всего, и кроется проблема. — Она жмет на какие-то кнопки, экран внезапно гаснет. — Гм… — хмурится она.

Даже я понимаю, что, когда тот, кто чинит компьютеры, хмурится, хорошего не жди.

Внезапно оживает стоящий на соседнем столике принтер. Он с головокружительной быстротой начинает выплевывать страницы, испещренные сверху донизу одними буквами «Х». Бумаги скапливаются на столе, летят на пол, я бросаюсь их поднимать. Бегло просматриваю, они выскальзывают из рук, их невозможно прочесть. Я насчитываю десять страниц, двадцать, пятьдесят.

В тот момент, когда девушка отчаянно пытается сделать что-нибудь, чтобы мой компьютер перестал печатать, к ней подходит начальник.

— В чем проблема?

Один из листов летит прямо из лотка для бумаги мне в руку. На этой странице тоже напечатана всякая чушь, только в центре небольшой прямоугольник, на котором буквы «Х» сменили сердечки.

Похоже, компьютерщица вот-вот расплачется.

— Я не знаю, как его починить.

Посреди цепочки из сердечек можно прочесть одно-единственное слово: «ДЖЕННА».

Черт побери!

— Я знаю, — отвечаю я.

Ничто так не раздражает, как получение знака, который непонятно на что указывает. Именно такое чувство овладевает мною, когда я еду домой, — как будто распахиваю душу перед Вселенной, а в ответ получаю пшик на блюде. В прошлом Дезмонд или Люсинда, либо оба моих ангела-хранителя, могли бы объяснить, каким образом имя той девочки, на котором дал сбой мой компьютер, связано с потусторонним миром. Паранормальные явления — это всего лишь энергия, которая тем или иным образом проявляет себя: вспышка света, которая возникает, хотя ты не нажимал на кнопку; видения во время грозы; звонок сотового телефона, после которого слышишь лишь тишину на другом конце линии. Всплеск энергии произошел в сети, чтобы доставить мне послание, — и я не могу понять, кто отправитель.