— Верно, капитан!

— Тогда все очень просто, — сказал Джим. — Каждый из вас получит имя, которое начинается на его букву!

— Разрази меня гром! — пробормотал один. — То, что мы не могли придумать за всю жизнь, он просто вытряхнул из рукава. Да, для этого нужна голова!

И потом все по очереди написали свои буквы, а Лукас и Джим подбирали подходящие имена. Только с одним была трудность — с тем, который думал, что знает букву Ш, а на самом деле писал Ж. Друзья придумали ему имя Жоржио, а он хотел называться Шарло. Сделали так, как хотел он, только пришлось Лукасу тут же научить его писать Ш.

Здоровенные детины радовались именам, как дети радуются рождественским подаркам. Теперь они наконец отличались друг от друга.

— Ну и куда мы теперь поплывем? — спросил Ульрико.

— В Ласканию, — ответил Джим. — Дракон же сказал, что мы должны плыть домой, а там все узнаем.

— Хорошо, — сказал Максимилиано, — но как плыть? Черт бы побрал этот шторм, наши красные паруса разорваны в клочья.

Но Гуго вспомнил, что в трюмах есть драгоценные покрывала и парчовые ткани. Сделали из них паруса. В ход пошли даже вышитые носовые платки и салфетки, зато вид у корабля был теперь праздничный, как у рождественской елки. Трепеща разноцветными парусами, корабль плыл к родине Джима и Лукаса.

Глава 29, в которой принц Мурад обретает свою страну

Ласкания была далеко. Путешествие на правительственном корабле из Ландая до Ласкании требовало нескольких дней, а ведь страна, которой не бывает, находилась вдвое дальше, чем Ландай.

Но после всего, что мои читатели уже знают про быстроходное судно и про невероятную искусность морских разбойников, никто не удивился, что Непобедимая дюжина преодолела это расстояние за одну ночь.

Когда наутро Джим и Лукас вышли на палубу, все двенадцать братьев стояли на носу, смотрели в подзорные трубы и не верили своим глазам.

— Ну и разыграл ты нас, капитан Мурад, — обернулся один из них, Теодоро. — Ничего себе, крошечный остров, на котором мы якобы даже не поместимся!

Оба друга ничего не поняли, потому что невооруженным глазом на горизонте еще ничего не было видно.

— А что с островом? — встревожился Джим.

— Посмотрите сами! — воскликнул Антонио. — Гром, молния и град! Если это остров, тогда я блоха.

Двое из братьев, Игнацио и Николо, дали друзьям свои подзорные трубы. Лукас и Джим посмотрели и лишились дара речи.

В нежном утреннем тумане виднелись очертания чудесной страны, целого континента. Берега вздымались то круто, то полого, горы и долины чередовались, радуя глаз. Когда взошло солнце, скалы начали сверкать всеми цветами радуги, будто были из драгоценных камней. Блеск слепил глаза.

Джим убрал подзорную трубу и сказал:

— Это не Ласкания. Мы заблудились.

— Да, — сказал Лукас. — Эту страну я никогда не видел.

Двенадцать братьев покачали головой:

— Мы за всю жизнь ни разу не заблудились в море, — сказал Ксаверио.

Джим снова посмотрел в подзорную трубу, и, поскольку корабль подплывал очень быстро, он скоро сумел разглядеть то место, от которого исходило особенно ослепительное сияние. Башни из прозрачных самоцветов возвышались над развалинами старинных дворцов и храмов — целый город сказочной красоты.

Джим ахнул:

— Лукас, знаешь, что это такое? Это тот город, который мы видели на дне моря, когда нас везли морские коньки.

Оба друга сразу кое-что заподозрили, но вслух о своих догадках не сказали.

Весь континент полого возвышался к середине, и на самом высоком месте теперь отчетливо была видна маленькая гора с двумя вершинами, между которыми стоял крохотный, с булавочную головку, замок. А чуть пониже — да ведь это же лавка госпожи Каак, а неподалеку от нее — станция. И там на солнце поблескивало что-то металлическое. Что-то паровозообразное! Что-то Эммоподобное! Сомнений не оставалось, Ласкания была самой высокой точкой чудесной большой страны, которая так долго скрывалась на дне океана и теперь сияла в лучах утреннего солнца, — Шамбала!

Оба друга опустили подзорные трубы и посмотрели друг на друга.

— Джим! — сказал Лукас.

— Лукас! — прошептал Джим.

И они обнялись и не могли больше произнести ни слова.

По грубым, диким лицам Непобедимой дюжины блуждали радостные улыбки.

Корабль все ближе подходил к сверкающему берегу, и все отчетливее становились подробности, различимые теперь и невооруженным глазом, Рядом с Ласканией был коралловый лес, на вершины которого опирался бывший плавучий остров Ново-Ласкания. На острове стоял маленький домик с зелеными наличниками.

— Эй, братцы, — вдруг ошеломленно воскликнул Шарло, — да эта страна населена какими-то странными людьми!

Это вышел из своего домика господин Тур Тур. Издалека он выглядел весьма удивительно. То, что бывшие пираты вовсе не испугались при виде мнимого великана, лишний раз показывает, какие это были лихие ребята.

Лукас и Джим все объяснили братьям про этого старика, которого они привезли в Ласканию работать маяком. И если бы возможно было, дюжина зауважала бы Джима еще больше.

Между тем они доплыли до берега и причалили в уютной естественной бухте.

И вот настал великий и торжественный миг, когда Джим Пуговица, а ныне принц Мурад, последний отпрыск священного короля Каспара, ступил на землю своей древней, новооткрытой страны Шамбалы. Теперь это государство поистине принадлежало ему.

Потом все они отправились в Ласканию — теперь это было довольно далеко от берега. И шли они медленно, потому что не могли налюбоваться красотами земли, по которой проходили. Все еще было как на морском дне. Им встречались коралловые леса, а земля была покрыта ракушечником. Деревьев и травы тут пока не было, но они не заставят себя долго ждать, потому что за те столетия, что земля пробыла под водой, она накопила в себе много плодородия.

Повсюду громоздились горы из драгоценных минералов, перед которыми бледнели сокровища, накопленные пиратами за все годы разбоя.

Наконец путешественники достигли государственных границ Ласкании, которые теперь уже не омывались волнами моря.

Господин Тур Тур между тем разбудил короля Альфонса Без-Четверти-Двенадцатого и обоих его подданных, и теперь все они стояли у замка и от удивления не находили слов. Земля Шамбала поднялась из воды так плавно, что никто даже не проснулся.

Можно долго описывать радость встречи, но вы уже и сами можете ее себе представить. А как счастлива была Эмма! Ведь она еще никогда так надолго не расставалась со своим хозяином.

Друзья долго рассказывали про свои приключения. Но на сей раз они не помещались на кухне госпожи Каак и все сидели на бывшем берегу. Король Альфонс Без-Четверти-Двенадцатый даже вынес ради этого из замка свой трон и сидел на нем под лучами утреннего солнца, покачивая клетчатым шлепанцем и слушая рассказы героических машинистов, один из которых был теперь его коллегой — королем.

— Нам, королям, — то и дело вставлял он, когда история становилась особенно напряженной, — временами приходится очень трудно. Мне ли не знать.

А сверхсчастливая госпожа Каак принесла из магазина все, что там нашлось съестного и лакомого, чтобы угостить все общество.

Когда друзья покончили с рассказами, поднялся господин Рукав и сказал:

— После того, как все так счастливо разрешилось и для каждого нашлось достойное его место, позвольте мне спросить, не найдут ли наши уважаемые друзья какого-нибудь применения и моей скромной персоне. Когда-то вы говорили об этом, если припомните.

— Конечно мы помним, господин Рукав, — ответил Лукас и выпустил несколько колец дыма в голубое небо, — и подходящее место как раз есть.

Джим с удивлением взглянул на Лукаса. Он пока не знал, что имеет в виду его друг.

— Да, — продолжил Лукас, довольно подмигнув Джиму. — Наш принц хотел бы овладеть грамотой и выучиться многому другому. По крайней мере, так он сказал.