- Безусловно, - охотно согласился я. - У меня на такой случай есть одно эффективное заклинание...
- Никакой магии, Невзун, - ласково сообщил мне учитель, не переставая неестественно улыбаться. - Только ручками... тихо и осторожно, чтобы ни в коем случае не испортить эту ценную вещь. Договорились?
- Конечно, - огорченно вздохнул я и взгромоздил на стол свою сумку, невзначай царапнув столешницу твердым дном. - Раз уж я виноват, то исправлять содеянное должен сам.
- Невзун! - прошипел мастер Рух, заметив длинную, провокационно белеющую царапину. - Вы испытываете на прочность мое терпение!
Я округлил глаза.
- Правда? Простите, не знал, что оно у вас такое... деревянное. Но если вы настаиваете...
Под пристальным взглядом мага я послушно убрал сумку обратно и, сложив руки перед собой, кротко взглянул на него снизу вверх. "Светлый" какое-то время прожигал во мне дыру, а потом вздохнул, отер неожиданно повлажневшее лицо и, видимо, вспомнив о чем-то, вполголоса бросил:
- Останетесь после урока, Невзун, и поясните причины своего поведения. В письменном виде. Подробно. Вторым занятием у вас идет Целительство, но его, ввиду отсутствия мастера Ворга, буду проводить тоже я. Так что сидеть вам тут долго. У меня перед глазами. Оправдываясь до тех пор, пока я не сочту, что с вас достаточно. Вы поняли?
Я сперва непонимающе нахмурился, а потом чуть не хлопнул себя ладонью по лбу.
Демон... а я-то все гадаю, что за муха его с утра укусила! Насмы! Не далее как вчера господин ректор велел Мкашу не выпускать меня из виду, вот он и решил, похоже, что придумал отличный способ меня контролировать! Со слежкой у него, видимо, ничего толкового не вышло, так что мастер посчитал, что гораздо проще изолировать объект. Чтобы, значит, страшные убивцы не вздумали мстить мне за грубость в столовой. Вот дурак... не мог другую причину придумать?!
Я неловко кашлянул и, понизив голос, прошептал в спину отвернувшегося преподавателя:
- Извините, мастер, надеюсь, хотя бы в туалет вы меня отпустите?
Мкаш, уже собравшийся приступить к лекции, чуть не поперхнулся и, скосив глаза, процедил:
- Не переживайте: при необходимости я запру вас где-нибудь в подсобке и не выпущу, пока оттуда не выветрится запах.
- А разве академические Правила разрешают пытки? - невольно заинтересовался я.
- Нет. Но не запрещают телесные наказания. Поэтому, если не хотите прочувствовать этот раздел Правил на собственной шкуре, проявите благоразумие и не мешайте вести урок.
- Постараюсь, - громко шмыгнул носом я. - Но все же, мастер, вам не кажется, что это жестоко - лишать адептов права на голос в ситуации, когда им есть, что терять?
- Замолкните, Невзун! - вдруг простонал преподаватель, утратив всякое терпение. - Небом прошу - замолчите! Мы обсудим это ПОСЛЕ урока, хорошо?!
Я удовлетворенно откинулся на спинку кресла и послушно замолчал. Однако не отказал себе в маленькой мести и, как только маг, тщетно стараясь успокоить разыгравшийся тик, приступил к изложению нового материала, принялся перебирать бумаги у него на столе.
Большая их часть меня не заинтересовала - бегло проглядев чужие записи, посвященные расписанию занятий у разных курсов, я небрежно отложил их в сторону. Затем деловито порылся в другой стопке, обнаружив конспекты будущих лекций, со знанием дела их полистал, в паре мест многозначительно хмыкнул, удостоившись ошарашенного взгляда сидящего неподалеку крепыша. Затем заглянул в конец, покачал головой, потянулся за лежащей на дальнем краю потрепанной книгой...
Так себе, кстати, чтиво оказалось. Ничего любопытного. Даже не знаю, зачем "светлый" хранит у себя на столе такой хлам.
- Невзун, что вы делаете? - с подозрением осведомился мастер Мкаш, все-таки вняв тревожным сигналам из класса и, наконец, обернувшись.
Я, послюнявив палец, неторопливо перелистнул очередную страницу, пробежался по ней глазами, в который раз убедившись, что в этой рухляди нет ничего стоящего, и только потом поднял на мага невозмутимый взгляд.
- Как что? Вы ведь сами сказали, что на время урока это - мое законное место. Вот я и знакомлюсь, так сказать, с обстановкой.
У мага пошло пятнами лицо и снова задергалось веко. Однако он ничего не сказал и, скрипнув зубами, отвернулся, напоследок взглядом пообещав меня распнуть после занятия на ближайшей стене, если из его вещей что-то еще окажется испорченным или пропадет.
Я ухмыльнулся, бесшумно откладывая книженцию в сторону, и благополучно задремал. Будучи точно уверенным, что "светлый", дабы не лишиться душевного равновесия, до конца урока больше не повернется и даст бедному адепту спокойно выспаться. Для своего же, разумеется, блага.
Что удивительно, меня и правда никто не потревожил: после звонка раздраженный преподаватель лишь недовольно зыркнул в мою сторону... да, я следил за ним из-под полуопущенных ресниц... но ничего не сказал, не напомнил о своем обещании и просто вышел из класса. Но с таким видом, будто ему под нос подсунули скунса, а не нахального адепта. Ровно со звонком он так же молча вернулся обратно, занял свое место у доски и, сделав вид, что до сонно зевнувшего меня ему нет никакого дела, достаточно бодро оттарабанил вторую часть урока, посвященную искусству исцеления.
Ее я, разумеется, тоже бессовестно проспал, изредка выныривая из блаженной дремы, чтобы проверить обстановку. И по-настоящему встряхнулся только когда мастер преувеличенно спокойным тоном начал раздавать темы для контрольной. Мне он, разумеется, по доброте душевной, дал самое сложное, с его точки зрения, задание - поведать бумаге всю правду о трудностях человеческого пищеварения. И изрядно удивился, когда я широко улыбнулся, а затем без возражений взялся за перо, принявшись увлеченно что-то строчить на позаимствованном листе. Более того, я трудился так старательно, от усердия высунув наружу кончик языка, что едва-едва уложился в отведенное время. И сдал свою работу буквально за секунду до звонка, когда подходящий с гадкой улыбочкой мастер уже собрался напомнить мне о сроках.
Исчерканную донельзя и изрисованную каракулями работу он принял с немалой долей скепсиса, рискнув вчитаться прямо там, перед всем классом. С трудом различая корявые буковки, он буквально ткнулся носом в бумагу, а затем не выдержал и использовал корректирующее заклинание, активировав тем самым спрятанную в тексте иллюзию, призванную во всех подробностях продемонстрировать заданную тему во всей красе. Остолбенел на мгновение, ошеломленно моргнул, когда на него обрушилась вся гамма звуковых, визуальных и обонятельных ощущений, которых я для него не пожалел и даже (от широты души, конечно!) немного приукрасил. Поперхнулся от неожиданности, в доли секунды просмотрев и прочувствовав в ускоренном режиме все, так сказать, этапы этого неаппетитного процесса. Побагровел, дойдя до последней стадии, затем позеленел, задохнулся от несуществующего запаха, который я постарался сделать особенно запоминающимся... а потом, мужественно сглотнув подступивший к горлу комок, просипел:
- З-зачтено...
Я скромно потупился.
- Благодарю вас, мастер.
После чего проворно цапнул с пола свою сумку, перекинул ее через плечо и умчался так быстро, как только мог, пока с трудом сдерживающий тошноту преподаватель не вспомнил о наказании.
Последнее занятие на сегодня посвящалось магии Огня, и это еще немного подняло мне настроение: с графиней де Ривье у меня сложились хорошие отношения, поэтому с ней не составило особого труда договориться и выпросить для изучения новенький учебник для старших курсов, с которым я весьма приятно провел следующие два с половиной часа и почерпнул немало любопытных сведений.
Графиня, правда, поначалу отнеслась к такому предложению с обоснованным подозрением, решив, что это - очередная шутка, и что я хохмы ради предлагаю ей сдать в устной форме контрольную на еще не рассказанную тему. Но потом смягчилась, погоняла меня по предмету и, убедившись, что мои знания даже несколько выше ожидаемого уровня, милостиво разрешила провести на ее занятии время с пользой.