Женщина была невероятно слаба. На исхудавшем лице, пожалуй, остались только лихорадочно блестящие глаза и страшновато выпирающие скулы. Щеки ее провалились, под орбитами залегли темные круги. Глазные яблоки казались такими большими, что создавали пугающее впечатление, будто их что-то выдавливало изнутри. Остальное тело было наглухо закрыто тканью. Более того, несмотря на духоту и отсутствие окон, мать Шмыга еще и подрагивала, как при горячке, и зябко куталась в свои тряпки.

Она была еще молода, если судить по тонкой шее и собравшимся на ней кожным складкам. Вернее, она была совсем еще юна, несмотря на то, что мальчишке уже исполнилось десять. Видимо, рано замуж вышла, почти сразу родила, а теперь угасала буквально на глазах, не найдя нормального лекаря вовремя и запустив свою болячку до такой степени, что к ней было страшно даже прикасаться.

- Мама? - сдавленно прошептал Шмыг, внезапно чего-то испугавшись.

Женщина, никак не отреагировавшая на мое появление, вяло пошевелилась и, повернув голову, тихо прошептала:

- Сынок? Это ты?

"Еще и слепа, - неожиданно понял я, когда ее взгляд бессмысленно прошел мимо меня, и протянул руку. - Или просто долго не ела и потеряла зрение не так давно".

- Кто здесь?! - испуганно дрогнула она во второй раз, ощутив через ткань мое прикосновение.

- Мое имя Гираш, - негромко представился я. - Не бойтесь. Меня прислал господин барон, чтобы я попробовал определить вашу болезнь.

- Вы - лекарь? - недоверчиво отодвинулась женщина, на мгновение выпростав из-под одеяла болезненно худое предплечье. - У вас совсем молодой голос...

- Вы правы, - мягко улыбнулся я. - Но это не значит, что я не смогу помочь. Позвольте, я возьму вас за руку?

- Зачем? - нервно поежилась она.

- Это важно для моей работы. Я не причиню вам вреда, поверьте. Только подержу за руку и все.

Женщина зябко передернула худыми плечами.

- И что, этого будет достаточно?

- Вполне. Но вам придется какое-то время полежать спокойно.

- Шмыг? - снова забеспокоилась она.

- Все в порядке мама, - тут же откликнулся мальчик. - Он действительно может помочь. Господин барон хочет, чтобы ты снова была здоровой.

- Да зачем ему это? - горько улыбнулась мать. - Какое ему до нас дело? Беженцы... чужие... никому не нужные... мы для него ничего не значим. Или ты что-то пообещал ему, сынок?!

От неожиданной мысли ее снова сотрясла нервная дрожь.

- Он что-то потребовал от отца взамен?! Или от тебя?! Шамор, не молчи! Скажи мне правду!

Я сокрушенно покачал головой.

Интересно, они все тут такие недоверчивые? Или просто жизнь обошлась с этими людьми неоправданно сурово, поэтому они не только уверились, что их судьба безразлична абсолютно всем, но и почти смирились с этим? Отчаялись? Прекратили бороться и теперь только ждут, куда еще заведет их несчастливая судьба... точно так же, как эта умирающая от истощения женщина, которая, услышав о том, что ее могут вылечить, первым делом подумала о цене за свое выздоровление.

Да, с ними будет нелегко. Придется приложить немало усилий, если я, уехав на учебу на несколько лет, хочу оставить свои земли под надежным присмотром. И начинать нужно вот так, с малого. С отдельных смертных, которые смогут стать мне надежной опорой в любых начинаниях. С тех, кто должен будет поверить мне. С тех, кто потом уже не предаст. И кто будет зависеть от меня не меньше, чем я от них.

Подавив в зародыше едва наметившееся раздражение, я осторожно взял женщину за руку и прикрыл глаза. У меня имелись нужные знания и навыки, но вот хватит ли сил на такой запущенный процесс... у матери Шмыга была струма [Струма - термин, применяемый для обозначения опухолеподобных, диффузных или узловатых разрастаний некоторых органов. В данном случае разговор идет о щитовидной железе.]. Об этом свидетельствовало состояние кожи, глаз, неимоверная худоба и бешеное биение живчика под кожей.

- Скажите, сударыня, когда вы перестали видеть? - так же негромко спросил я, нащупав слабый, но частый пульс.

По ее щеке скатилась одинокая слезинка.

- Несколько дней назад.

- А когда вы в последний раз ели?

- Не помню, - прошептала она, стыдливо прикрыв веки. - Я просто не могу - меня постоянно тошнит, а любая попытка поесть вызывает рвоту. У меня совсем не осталось сил, господин лекарь. Я даже с постели не могу подняться, чтобы встретить мужа и накормить своего сына... скажите, это правда, что нашего мальчика взял в услужение наш новый хозяин?

- Да, - непривычно мягко ответил я. - У вас очень смышленый сынишка, который работает в замке по хозяйству и в качестве посыльного.

- Значит, он хотя бы сытый, - вздохнула женщина и позволила себе слабую улыбку. - И это прекрасно... спасибо вам.

- Пока не за что, - нахмурился я, анализируя результаты работы диагностического заклятия.

В целом, я оказался прав - дело было именно в струме, которая в силу каких-то причин начала вырабатывать слишком много активных веществ, приведших к столь печальным последствиям. Сама по себе струма не очень опасна, если ее не вызывает быстро растущая опухоль, но тут речь об этом не шла - ни одна опухоль с такой активностью не позволила бы прожить этой женщине целых два года. Так что, даже не пальпируя ее шею, я мог с уверенностью сказать, что излечить ее можно.

Проблема заключалась в том, что запущенный два года назад процесс зашел настолько далеко, что ее тело, сжигаемое изнутри, начало отторгать любую пищу, что и привело к такому сильному истощению и могло очень быстро закончиться смертью. Остановить этот процесс будет нелегко даже мне. Тем более, с моими нынешними возможностями. А может, и вообще ничего не удастся, потому что я все еще плохо представляю, что же именно творится с моим даром.

По большому счету, мне было все равно, останется эта женщина жить или же нет. По первости я вообще не собирался тратить свои время на ее исцеление. Тем более, когда все зашло так далеко. Однако по дороге в деревню мне неожиданно приглянулся ее шустрый сынишка: мальчик был весьма неглуп, проворен, умеренно доверчив и способен к быстрому обучению. Так что если заняться его воспитанием и образованием, с годами из него мог получиться великолепный помощник и достойная замена Вигору. Поэтому я рассудил, что сегодняшнее мое деяние не может быть расценено, как бескорыстное, и что я всего лишь вкладываю силы в свое собственное будущее. А значит, моя честь мэтра не понесет никакого урона, потому что, как ни крути, я при любом раскладе выиграю. Даже в том случае, если ничего не получится.

Придя таким образом к согласию с собственной совестью, я довольно улыбнулся и, слегка сдвинув одеяло, осмотрел шею женщины. Убедившись, что мои выводы верны, улыбнулся снова и принялся копаться в памяти, ища подходящее заклинание. А когда нашел целых два с несколько отличающимися векторами действия, тут же решил использовать оба. Чтобы, во-первых, проверить, как хорошо они сочетаются друг с другом, а то раньше случая не было; а во-вторых, добиться наилучшего эффекта и подстегнуть организм ослабленной женщины к самовосстановлению.

- Сейчас вам станет горячо и немножечко больно, - на всякий случай предупредил я. - Это будет длиться достаточно долго, так что постарайтесь расслабиться и не мешать.

- Как скажете, господин лекарь, - устало улыбнулась она. - Мне уже все равно, что будет.

- И очень напрасно. Скажите, к кому из ваших соседей можно обратиться, чтобы одолжили немного еды?

- Мила... наверное. Но я и так столько у них занимала, что уже просто стыдно...

- Шмыг, сбегай туда и принеси что-нибудь посущественнее молока, - велел я, не оборачиваясь. После чего порылся в карманах и, выудив оттуда припрятанный перстень с печаткой, кинул. - Покажешь хозяевам этот герб. Пусть дадут хлеба и мяса. Да побольше. Господин барон потом все оплатит. Ты понял?

- Да! - мальчишка просиял и, ловко подхватив кольцо, бегом кинулся на улицу, даже не нарушив конспирацию и не обозвав меня по привычке "господином". Я же говорил, что он умничка?