Мать подошла к двери дома. Я остановила ее и сказала, что хочу постучать сама. Я чувствовала, как ко мне вместе с силами возвращается гнев — мне было необходимо разобраться в том, что творится в моей собственной семье.
Дверь покрылась слоем пыли за время моего отсутствия. Я попробовала стереть ее рукавом, но безуспешно. Вахид наконец открыл дверь и вышел к нам. Я видела по его глазам, что он узнал меня, несмотря на то что я сильно похудела и была очень бледной. Но он тут же опустил глаза. Я начала плакать.
— Вахид! — крикнула я. — Дорогой Вахид! Это я, твоя жена Вазма. Я знаю, что уже не такая красивая и сильная, какой была раньше, но клянусь Аллахом и жизнью нашей дочки, что моя любовь к тебе так же сильна, как и прежде. Я вернулась к тебе!
Вахид начал плакать, но по-прежнему не смотрел мне в глаза. А когда я попросила его впустить меня в дом, он раскинул руки, преграждая мне путь.
— Ты не можешь войти. Это больше не твой дом.
Я умоляла его позволить мне остаться хотя бы ради дочери, но Вахид покачал головой:
— Я хочу быть счастливым. Как могу я жить с женой, у которой нет ноги? Ты не можешь ухаживать даже за собой, так как ты собираешься заботиться о моей дочери?
В эту секунду Вахид умер для меня. Он стал мелкой букашкой в моих глазах. Я потеряла ногу, потеряла любовь, к тому же он отнял у меня моего ребенка. Я слышала, что он продолжает что-то говорить, но не понимала ни слова.
— Я собираюсь жениться, так что ты свободна. Ты можешь делать все, что захочешь, но я не позволю тебе видеться с моей дочкой. Теперь, когда ты стала инвалидом, ты не сможешь заботиться о ней, как раньше.
Я спросила его, почему он поступает так жестоко. В том, что ракета упала и искалечила меня, не было моей вины. Я всего лишь одну ногу потеряла. Все остальное осталось прежним, в особенности моя любовь к дочке. Я умоляла его дать мне увидеться с моей девочкой. Но сколько я ни просила, он стоял, как вкопанный, в дверях. Через некоторое время он зашел в дом и закрыл за собой двери. Я упала на землю, плача и крича. Родители подхватили меня, усадили в такси и отвезли домой.
У меня не было выбора, кроме как жить с отцом и матерью. Им было нелегко, потому что они старели, а я нуждалась в постоянной помощи. Нога у меня часто болела, и нужно было покупать лекарства. Жена моего брата злилась, потому что я жила за счет ее мужа. Я стала обузой для своей семьи, и даже родители то и дело упрекали меня. Я впала в депрессию, плакала и ничего не делала целыми днями. Я скучала по дочке, и мне казалось, что жизнь закончилась.
Однажды соседка рассказала, что в Кваль-и-Фатих Уллах есть центр для людей-инвалидов и что там берут на работу женщин. Я попросила отца отвезти меня туда. Там я научилась шить, и теперь я работаю портнихой. Теперь я зарабатываю, хоть и немного, а это значит, что могу давать родителям деньги. Иногда я оплачиваю все их расходы. Ко мне снова относятся хорошо, меня ценят, и все потому, что у меня есть деньги!
Меня расстроила история Вазмы, но я восхищалась ее решимостью и трудолюбием и спросила, могу ли я задать ей несколько личных вопросов. Она ответила, что после всего, что она перенесла, ей легко делиться своими переживаниями. Я спросила, что бы она делала, если бы ногу оторвало не ей, а Вахиду. Вазма улыбнулась и сказала, что она бы осталась с ним. Она ни за что не бросила бы его. А еще добавила, что ее бросили, потому что она женщина. Она смирилась с предательством мужа, но разлука с ребенком причиняет ей боль.
— Я скучаю по дочери! Иногда она навещает меня в центре. Она знает, что я ее мать, и относится ко мне хорошо. Я счастлива, что могу видеть ее хотя бы изредка. Жизнь несправедлива ко мне, но, по крайней мере, я могу заработать на жизнь шитьем.
Вазма — не исключение. Сотни афганских женщин страдают так же, как она. Ракеты, наземные мины и бомбы сделали тысячи людей инвалидами. По данным ООН, за годы войны в Афганистане искалечено более миллиона людей. Некоторые потеряли руку или ногу, некоторые — зрение, другие лишились рассудка. Вы не пройдете и сотни метров по Кабулу, не наткнувшись на инвалида. В Афганистане есть Министерство по делам мучеников и инвалидов. Это министерство помогает людям, которые были искалечены во время войны, устраивая их на работу и оказывая материальную помощь. Некоторые из сотрудников министерства сами калеки. Иногда я спрашиваю себя: если бы не война, существовало бы это министерство в нашей стране?
Такие мужчины, как Вахид, люди с «каменным сердцем», как выразилась Вазма, мужчины, которые бросают жен-инвалидов — не редкость. Однако многие женщины, как старые, так и молодые, замужем за искалеченными мужчинами и заботятся о них. Мужчине-инвалиду легче найти себе жену, потому что у невесты обычно не спрашивают, хочет ли она выйти за него, но женщине-инвалиду практически невозможно выйти замуж, потому что никто не захочет жить с ней.
Я посвятила Вазме целую передачу, на которую мы пригласили экспертов, чтобы обсудить проблемы женщин, оказавшихся в подобной ситуации. Я журналистка, а не судья, поэтому не могу требовать, чтобы Фару вернули матери. Я лишь рассказала эту историю миру. Целью программы было доказать, что инвалиды — такие же люди, как и все. Я надеялась, что эта передача окажет положительное влияние на слушателей, в особенности на семью Вазмы.
Когда я пришла в наш офис на следующий день, то все еще думала о Вазме. Ее рассказ взволновал меня, и я пролежала всю ночь без сна. Коллега подошел ко мне и сказал, что мне нужно в течение часа быть у телефона, потому что мне будут звонить из США. Я удивилась, потому что не ожидала никакого звонка. Когда я спросила сотрудника, кто мне звонил, он пожал плечами и ответил, что этот человек хотел поговорить с ведущей «Афганского женского часа».
Через час этот человек перезвонил. Он оказался афганцем, живущим в Америке. Он сказал, что слушал вчерашнюю программу, и она заставила его расплакаться. Он не мог выкинуть из головы женщину, потерявшую ногу, и захотел помочь ей. Он пообещал регулярно оказывать Вазме материальную помощь. Благодаря удачному стечению обстоятельств я смогла побывать в Афганистане в конце месяца, и мне удалось передать Вазме деньги при личной встрече. Ее история не оставила равнодушным этого человека, и он поступил очень благородно, решив помочь ей.
9. История Джанпари
Пытаясь прокормить детей
За время моей работы в передаче «Афганский женский час» не было ни дня, чтобы один из наших журналистов не присылал историю о женщине, живущей за чертой бедности. Война лишила многих людей домов, земли, работы, и они еле сводят концы с концами, живя в полиэтиленовых палатках в Кабуле. Если вы окажетесь в Кабуле и сравните его с другими районами Афганистана, он покажется вам довольно современным и богатым городом, но если вы присмотритесь, то будете шокированы количеством попрошаек на улицах.
Когда я ходила по городу, разговаривая с женщинами и собирая интересные истории, люди часто подбегали ко мне, показывая изношенную одежду и голодных детей. Они думали, что я представляю какую-то благотворительную организацию или ООН и приехала, чтобы раздавать еду или лекарства. Часто, когда я говорила, что работаю на Би-би-си, надежда на их лицах сменялась разочарованием. Однажды на окраине Кабула я встретила маленькую девочку, несущую домой воду из деревенского колодца. Ее руки замерзли и она плакала, страдая от холода. В таких случаях я чувствую себя беспомощной и мечтаю, чтобы Господь дал мне миллионы фунтов, которые я смогла бы распределить среди нуждающихся.
Каждый раз, когда я посещаю Афганистан, я ужасаюсь царящей там нищете и благодарю Аллаха за то, что я ни в чем не нуждаюсь. Когда я захожу в супермаркет в Лондоне и вижу огромный выбор разных сортов хлеба, то думаю о том, что в этот самый момент в Кабуле девочка-нищенка может стоять у дороги, прося корку хлеба. Во время своих первых командировок в Афганистан я обычно раздавала несколько монет нищим на улицах, но каждый раз через несколько секунд меня окружала толпа людей — мужчин, женщин и детей, просящих денег. Один из моих коллег предупредил, что такая щедрость может быть опасной — если я не дам денег им всем, они могут даже напасть на меня. Действительно, когда тебя окружают десятки отчаявшихся людей, становится страшно.