Европейская война достигла Азии. Америка впервые в своей истории объявила всеобщую мобилизацию. Далеко от Шринагара капитан Ральф Боуэн получил приказ вернуть одиннадцатую дивизию пехоты в Сембаванг и защитить расположенную там военно-морскую базу. В это же время Арчи МакМинн, инженер Индийских железнодорожных путей, надел долгожданную военную форму и приступил к выполнению боевого приказа. Поезда под его надзором должны были осуществлять поддержку войск в Малайе и вывозить раненых.
По ту сторону Гималайского хребта преподобный Эван Уоткинс по велению совести проповедовал в полупустом зале пресвитерианской миссии, а вечера коротал в крошечной жилой комнате, слушая новости заграничной службы Би-би-си. Холод и осознание тщетности своих усилий делали его жизнь невыносимой, единственным утешением была мысль о том, что Нерис пребывает в относительном комфорте и безопасности в Кашмирской долине. Он скучал по дому в Лехе, по шуму и гаму, с какими дети носились по классной комнате, и даже по стряпне Дискит. Он смиренно молился, прося Бога о мужестве и стойкости духа, которые помогли бы ему пережить суровую зиму и выносить холодные, непонимающие взгляды местных жителей. Он молил Бога, чтобы скорее пришла весна и он смог встретиться с любимой женой.
Для Нерис Шринагар обладал очарованием зимней сказки, неведомой для летних залетных птиц. Дым от бесчисленных очагов и костров поднимался в белые небеса, голые ветви деревьев охранялись бдительной стаей ворон, в промерзлой тишине звонко цокали копыта лошадок, запряженных в танга[35]. Однажды утром Нерис заметила корку льда на озере. Лед был похож на масляную пленку. На следующий день он превратился в блестящие твердые чешуйки, как у огромной змеи, а потом в монолитную глыбу. Камышницы и трясогузки расписывали припорошенный снегом лед узором из остроконечных следов. Гирлянды сосулек украшали резные карнизы. Пораженная этой красотой, Нерис спросила у Миртл:
— Такое случается каждый год?
— Кажется, каждую четвертую зиму. До войны мы устраивали на озере каток. А однажды резидент — нет, не этот, предыдущий — устроил ярмарку. Это еще до того, как я вышла замуж. Были маскарадные костюмы и оркестр, который играл для нас. На берегу реки мы жарили ягнят на огромных вертелах, а еще выносили мангалы с углями и каштанами прямо на лед. Лучший праздник в году! К нам даже приезжали гости из Дели и Джамму. — Она вздохнула, заскучав по давно минувшим дням блеска и роскоши. — В этот раз ничего такого не будет. Здесь нет ни души, и ничего не купишь — даже какая-нибудь мелочь либо закончилась, либо продается по карточкам.
— Здесь есть я и Кэролайн, давай устроим свой праздник. Райнер нам поможет.
— Было бы здорово! Мне нужно развлечься, — согласилась Миртл.
Она налила себе еще джина, слегка разбавленного соком лайма. Райнер стал чаще захаживать в их дом на воде, он бывал у них почти так же часто, как и Кэролайн. Миртл была заинтригована знакомством с той частью общества Шринагара, с которой она раньше не контактировала, — эти люди никогда не заходили в клуб выкурить трубку и не появлялись в резиденции на вечеринках.
На следующий день после налета на Перл-Харбор Райнер пригласил обеих дам к своему другу профессору, который устраивал прием. Нерис и Миртл имели счастье пить чай с женой профессора, дочерью музыканта и другими женщинами. Мужчины собрались в салоне. Они курили трубки, обсуждали политику и войну. Миртл не возражала против такой сегрегации, что удивило Нерис. Дамы были умными, забавными, разговорчивыми, в их компании было весело и интересно. Когда они вернулись в «Эдемские сады», Миртл призналась, что это был один из лучших вечеров в ее жизни. Она решила, что и Кэролайн нужно чаще бывать в свете, пока ее живот не слишком большой.
Медленно тянулся декабрь. Почти каждый день они пили кофе в пустом зале клуба. У них даже появился свой столик в углу. Горстка завсегдатаев уже настолько привыкла к ним, что, проходя к бару и обратно к своим карточным столам, обязательно здоровались с ними. Выбираясь из домика на воде, женщины надевали все теплые одежды, которые были в доме, и выглядели как бесформенные и неуклюжие куклы из шерсти, овчины, пашмины и старого доброго твида. Довольно быстро Нерис пришла к выводу, что абсурдный план Миртл на самом деле не такой уж и абсурдный, скорее наоборот, он умный и дальновидный. Тем не менее Райнер вскоре заподозрил неладное. Он попросил Нерис объяснить, что происходит с миссис Боуэн и почему ей так полюбился фирен.
— Фирен? — переспросила Нерис, изображая святую невинность.
— Именно. Вчера вечером вы втроем изображали галеоны под парусами. Думаю, возникнут вопросы по поводу отопления. Разве дамы не должны являться в клуб в вечерних платьях?
— Мне холодно.
Она купила кангер[36] и была этому очень рада. Лукообразный фаянсовый горшочек с углями делал живот похожим на живот беременной женщины. Нерис думала об этом с улыбкой. Каждое утро Маджид наполнял кангер горячими углями из печи и приносил его в ее спальню. Она обнимала кангер, прижимала его к себе и только после этого осмеливалась выбраться из-под одеяла и начать одеваться. Потом, закутавшись в сто одежек, спускалась в холодный салон, где Миртл уже хлопотала вокруг кофейника. На Миртл была шапочка из овчины с отворотами, закрывающими уши, и теплые перчатки с отрезанными кончиками пальцев, так что она могла их не снимать. В радиусе трех-четырех футов от печки еще можно было как-то существовать, но дальше простиралось царство льда.
Райнер покачал головой, поднял руку и взъерошил рыжие волосы. Теперь они торчали в разные стороны, как грива льва.
— Я рассказывал о четырех принципах магии? Если да — останови меня.
— Нет, не рассказывал, — весело отозвалась Нерис.
Они всегда общались вот так — легко, свободно и с оттенком флирта.
— Хорошо. Итак, четыре принципа. — Он начал загибать пальцы. — Отвлечение внимания, имитация, ловкость и маскировка. Например, если показать аудитории кувшин с белой жидкостью и сказать, что он полон молока, тебе поверят, поскольку коллективный разум отказывается двигаться дальше и проверять информацию. И вот мне кажется, что вы, милые дамы, используете все эти принципы для своих целей. Как профессионал я восхищаюсь вашими умениями, но, будучи еще и вашим другом, чувствую, что вы что-то от меня скрываете. И это меня не радует.
Жалобный тон и скорбное выражение лица Райнера заставили Нерис улыбнуться.
— Это не моя тайна, поэтому я ничего не могу тебе рассказать.
— Понял. Но как иллюзионист посоветую коллегам не переусердствовать с отвлечением внимания. Иногда это только привлекает его.
— Спасибо за совет.
В тот же вечер Нерис рассказала Миртл и Кэролайн о вопросах, которые задавал Райнер, и предложила попросить его о помощи. Кэролайн эта мысль не понравилась.
— Ему можно доверять? — спросила она.
Нерис сказала, что безоговорочно верит ему и считает его надежным и честным человеком. Миртл ее поддержала, но добавила кое-что от себя:
— Райнер Стамм — сплошная загадка. Помните тех американцев, с которыми мы познакомились у него дома? — Разумеется, Нерис помнила. Миртл улыбнулась. — Один из них перебрал виски и заигрывал со мной.
Об этом Нерис тоже не забыла.
— Я думаю, он — шпион. И Райнер Стамм — тоже.
Нерис удивленно посмотрела на нее:
— Как думаешь, он за наших?
Кэролайн не на шутку встревожилась:
— Он ведь правда за нас? Не может же он работать на нацистов! Хотя он швейцарец…
Миртл похлопала ее по руке:
— Я думаю, милая, все шпионы должны подходить под это определение: «Я никогда бы не подумала, что он шпион». Но не переживай, я склонна доверять мистеру Стамму, и Нерис права: он может нам помочь.
Женщины еще немного посовещались и приняли решение рассказать Райнеру правду.
На следующий день, ближе к вечеру, Нерис пришла к Райнеру в гости. Миртл и Кэролайн участвовали в благотворительном аукционе — продавали вещи, сделанные своими руками. На вырученные деньги планировалось купить сладости и сигареты и отправить военным в Малайю. Миртл заявила, что ей и даром не нужны поделки из папье-маше и у нее нет друзей, которым можно было бы подарить стакан для ручек или кошмарное портмоне, поэтому с радостью освободит дом от таких бесполезных вещей. А если она сама получит нечто подобное на грядущее Рождество, то подождет, пока растает лед на озере, и вышвырнет этот хлам за борт. Кэролайн кивнула: