Раньше бег опустошал ее голову. Работа, дети, ссоры с Марком, общий стресс — во время любой пробежки наступал момент, когда она оставалась наедине с топотом своих ног. Сегодня ее тело отказывает раньше, чем она успевает достичь этого состояния. Она не бегала уже несколько недель. Она не ела, не спала, к тому же ее замедляет беременность. Через пятьдесят минут ноги начинают переставать ее слушаться. Ко времени, когда она, тяжело дыша, входит домой через дверь с внутреннего двора, проходит полный час. В гостиной на диване ее ждут Элли и инспектор Харди.

— Где ты была, черт побери? — спрашивает Марк командным тоном, которым он говорит с Хлоей.

— Бегала, — произносит она сварливым голосом, которым ему обычно отвечает Хлоя. — Мне что, больше бегать не разрешается? — Она поворачивается к полицейским. — Я не знала, что вы придете.

— Мы просто хотим держать вас в курсе, — говорит Элли. — Мы попросили криминалистов более детально исследовать одежду Дэнни. Есть несколько зацепок, мы следуем от дома к дому, и на сегодня у нас намечено несколько людей, с которыми мы хотим поговорить.

— Теперь вы хотя бы вокруг меня перестали крутиться. — Марк обиженно складывает руки на груди.

— Не будь мудаком, Марк! — взрывается Бэт, и он в шоке умолкает.

Хлоя изумленно таращит на нее глаза. Бэт кажется, что она заметила на лице Элли молчаливое одобрение.

Напряженную тишину нарушает Харди.

— Мы обнаружили в комнате Дэнни пятьсот фунтов наличными.

— Откуда у него такие деньги и что он мог с ними делать?

Марк смотрит на Бэт, и на минуту они снова родители, объединенные общим замешательством и недоумением.

— Мы надеялись, что это вы нам объясните, — говорит Харди.

Бэт вопросительно смотрит на Хлою.

— Он никогда мне об этом не говорил, — отвечает та.

Лицо детектива-инспектора Харди непроницаемо.

— Сегодня в школе мы проводим собрание, чтобы держать общественность города в курсе расследования, где ответим на любые вопросы, — говорит он. — Вам там быть необязательно.

— Я пойду, от имени нас всех, — решительно заявляет Лиз, прежде чем успел вызваться кто-то еще.

Бэт чувствует необходимость заняться чем-нибудь и не возражает.

— А почему в газетах почти не пишут о Дэнни? — интересуется Марк. — Все на последней странице, и то всего пара абзацев. До него уже никому нет дела?

Харди хмурится.

— Не нужно судить о ходе этого расследования по тому, что появляется в прессе.

— А мы вот тут подумали, — продолжает Марк, — если бы в газетах больше говорилось об этом, может быть, это подстегнуло бы память людей? Что, если кто-то все-таки видел что-то важное, только сам этого не понимает? Если бы было больше…

Харди резко обрывает его:

— Пожалуйста, предоставьте нам иметь дело со СМИ. У нас есть в этом определенный опыт.

Он, возможно, и знает, как обращаться с прессой, но вот Элли — определенно нет. И Бэт чувствует изменническое по отношению к подруге чувство благодарности, что следствием руководит он, а не она. Потому что в данный момент им необходим именно опыт и авторитет, а Элли выглядит неуверенно, будто все время путается. Она действительно была бы блестящей кандидатурой на роль Пита, в качестве моста между семьей и детективами. Однако сказать об этом самой Элли она желанием не горит. Как есть — так и есть. Но когда речь идет о том, чтобы найти убийцу Дэнни, Бэт уверена, что все держится на детективе-инспекторе Алеке Харди.

Криминалисты зовут Харди на пляж Харбор-Клифф. Наступил отлив, и они занесли лодку на берег. Пока они идут по гальке, Миллер долго говорит по телефону.

— Поступило подтверждение, что они не могут проследить ни одну из банкнот, найденных в комнате Дэнни, — докладывает Элли, когда они обходят пристань. — Они уже очень давно находятся в обращении и ничего интересного на них найти не удалось.

Харди задумчиво чешет подбородок.

— Откуда у Дэнни могло появиться пятьсот фунтов? А что насчет его телефона и скейтборда? В последний раз, когда мы его видели, он ехал на нем по улице. Что произошло со скейтом?

— Мы по-прежнему просматриваем записи со всех камер по всем возможным маршрутам его движения, но пока ничего, — отвечает она. — Я также послала команду проверять учителей и ассистентов преподавателей в школе. Его одноклассников. Тех, кто сидит с детьми в семьях. Найджа, напарника Марка по сантехническим делам.

У воды стоит фургон криминалистов. Вся бригада во главе со своим командиром Брайаном внимательно изучает обгоревшие останки лодки.

— Так это оно?

Брайан обижается.

— Блин, мы при встрече обычно говорим «Доброе утро» и «Как дела?».

— Да я уже сто раз говорила ему, — закатывает глаза Миллер. — Все без толку.

— Это как-то связано со смертью Латимера?

Вопросы Харди перестраивают Брайана на профессиональный режим общения.

— Следы катализатора указывают на то, что лодка была облита бензином. В обломках дерева я обнаружил осколки стекла и волокна ткани. Если вы спросите меня, я бы предположил, что для поджога использовалась бутылка с фитилем из тряпки. — В этом месте голос его возбужденно повышается. — Коктейль Молотова. Классика жанра.

Элли наклоняется, чтобы поближе рассмотреть лодку.

— Если он отогнал ее так далеко в море, чтобы сжечь, да еще и в четыре утра, как он вернулся на берег? — говорит она.

— На корме имеются следы в месте, где, видимо, крепился подвесной мотор, — говорит Брайан. — Он, вероятно, использовал его, а потом пересел в другую лодку. Но взгляните сюда, это может быть ключом ко всему. — Он поднимает кусок обуглившейся деревяшки. — Здесь, между волокон. Это прядь волос.

Харди косится на единственный темный жгут, застрявший в расщепленном обломке. Впервые за несколько месяцев он испытывает нечто близкое к удовольствию.

— Выдающийся результат, черт побери, просто выдающийся! — восклицает он, похлопывая Брайана по спине. — Ох, Миллер, мы все-таки нашли его. Продолжайте и сразу сообщите мне, как только получите подтверждение. Пойдемте, Миллер, нечего тут околачиваться.

Он направляется обратно в участок, и Миллер приходится поторопиться, чтобы не отставать от него, в то время как его языку приходится напряженно трудиться, чтобы успевать за его мыслями.

— Ставлю сто фунтов на то, что это та самая лодка, которую он использовал, а волосы принадлежат Дэнни Латимеру. Он паникует, Миллер. Причем паникует фантастически — как раз то, что нам нужно. И начинает проявлять себя. Я вам еще вот что скажу: он — любитель, он никогда не делал такого раньше. Это грубая работа — сжечь лодку таким образом и так скоро.

Она не разделяет его эйфории.

— Вы хотите сказать, что это кто-то отсюда? Кто-то, кто вчера ночью не был дома? Мы с вами сейчас можем проходить мимо него.

Она крутит головой по сторонам, раздраженно осматривая гавань.

— Теперь я в этом просто убежден, — говорит он.

Ошибка киллера — это как кислород для Харди. Он наполняет легкие воздухом Бродчёрча, и впервые за время с момента его приезда в этот захудалый маленький городишко это кажется ему приятным.

Глава 25

Ко второму появлению Харди в начальной школе Южного Уэссекса помещение забито под завязку. Эти школьные залы, они все одинаковые: взрослые, неуклюже мостящиеся на детских стульях, люди, жмущиеся к стенам и старающиеся заглянуть через головы. В памяти внезапно вспыхивает его первая пресс-конференция в начальной школе Сэндбрука, и, прежде чем он успевает сообразить, сознание его автоматически накладывает те лица на эти. Он трясет головой, чтобы освободиться от видения Кейт и Ричарда Гиллеспи и сконцентрироваться на жителях Бродчёрча.

Про себя он отмечает тех, кого узнал. Лиз Ропер, Найдж Картер, викарий, который мнит себя телевизионным умником, за ним нужно приглядывать, Бекка из гостиницы, Олли с Мэгги и наконец сама Карен Уайт — темная личность. Невероятно, но у «медиума», Стива Конноли, тоже хватило духу явиться сюда. Здесь же находятся двое, кого он так и не понял: Сьюзен Райт и Джек Маршалл. Интересно, они знакомы? Сидят далеко друг от друга, но это может быть и к лучшему. Сержант Миллер пришла со всей своей семьей в полном составе. Харди следит за тем, как она внимательно осматривает толпу.