- Тебе здесь тоже видать не сладко, что силенок не хватило меня раздавить - прошептал он, едва выдыхая, оказавшиеся очень трудными, слова.

  - Я могу убивать и воскрешать тебя одновременно, так долго как захочу, ты даже не знаешь что такое настоящая боль - голос червя был презрителен.

  - Знаю, знаю. Похоже, ты не встречал одного лысого коротышку - прошептал человек - вот вы бы подружились. У вас так много общего.

  - Какого коротышку? - не понял червь.

  - Лысого. Он тоже утверждал, что я не знаю что такое боль.

  - Мне до него все равно, отвечай на вопрос.

  - А мне, нет. Сначала найду его, а потом постараюсь к тебе вернуться.

  - Ты мне угрожаешь? - голос червя стал почти человеческой интонации, и чуточку заинтересованным.

  - Нет, что ты, я только обещаю рассказать о боли, а то все вы про нее забываете, лысея или вырастая в длину.

  - Мне нужно знать, где ты видел моего брата. Тогда я покажу выход, и ты уйдешь отсюда. Как такое соглашение?

  - Хорошее. Может, поможешь, сломанные ребра не дают много говорить. Волна прохладной энергии прокатилась по Джеку, залечивая повреждения.

  - Вот так лучше - приподнявшись на локте, человек уставился в вертикальный зрачок червя - если ты брат того несчастного, то слушай.

  Начав издалека, и опустив множество ненужных деталей, Джек, подробно описал последние мгновения, изуродованного спящим, монстра.

  Пять искрящихся шариков материализовались перед Джеком. Величиной с небольшие горошины они призывно сверкали, наполняя пространство между червем и человеком тихим гудением. Резко уйдя вверх они пропали из виду, не оставив за собой никакого следа.

  - Первое - пророкотал змей.

  Чувствуя неладное Джек поднял голову. Не успевая сместиться в сторону, он только резко выдохнул, готовясь к худшему, и получил удар в правое плечо, от рухнувший на него пятерки ярких горошин.

  - Каждое зерно должно вернуться в свой мир - непререкаемым голосом заявил змей. Это твой долг, независимо от того, что ты мне рассказал.

  - Второе - сбоку от змея поверхность зашевелилась, открывая глубокую черную дыру, пробитую немного под уклоном к поверхности - будешь ждать, пока я не проверю правдивость твоего рассказа.

  - Ах ты, переросток - Джек поднимался с упругой жижи, на которую его распластала сила инерции горошин вонзившихся в него - так ты держишь слово? Его правое плечо и вся рука онемела, став чем-то чуждым и отдельным он него самого.

  - Соглашение в силе - резко развернув кольца, ответил змей, в глазах его плескалось бешенство - пока я не могу тебя отпустить - протяжно прошипел он - могут потребоваться уточнения.

  - Я все рассказал, как было - стал сопротивляться человек, почти физически чувствуя ярость, охватившую змея.

  - Судьба многих миров зависит от того что я услышал - развернувшись пошипел змей - могут потребоваться уточнения - снова повторил он, погружаясь в зыбкое окружающее. Резкий толчок в спину, сбивающий с ног, и Джек полетел в стремительно приближающийся черный провал.

  Приземление было не из легких. Не успев выставить руки и врезавшись в массивную стальную решетку, он ничком свалился в прямоугольное отверстие, светящееся, мягким, зеленоватым светом.

  Правую руку действительно парализовало, подсознательно валясь на левый бок, он чудом не сломал ее во время падения. Немного отлежавшись, Джек встал, оглядывая место в котором оказался.

  Прямоугольное помещение с полупрозрачными стенами, за которыми видны такие же камеры. Небольшие, около трех шагов на шесть, выпуклые или наоборот вогнутые стены чередовались в случайном порядке. Подняв голову, он оценил высоту, теряющегося в вышине, потолка. Кусок грубой ткани в углу, служил лежанкой. По короткой, полностью непрозрачной стене медленно журчал тонкий ручеек, собирающийся в лужу у небольшого отверстия в полу, служившего, по всей видимости, отхожей ямой. Осторожно попробовав воду на вкус, он с удовольствием напился прохладной жидкости. Поглаживая парализованную руку, Джек сел напротив одной из стен, выбрав наиболее удобное место для обзора. Видны ему были три помещения. Одно точно пустое, а вот двух других находились такие же пленники, как и он сам. Прямо напротив него в помещении стоял обнаженный мужчина, приложивший руку к глазам, словно смотрит далеко вдаль, и без стеснения разглядывающий его. Высокий, худощавый, с заостренными чертами лица он был какого-то коричневого цвета, отличающегося от обычного загара. Лохматая нечесаная шевелюра с длинной бородой, сандалии и маленькая набедренная повязка вот и все что успел рассмотреть Джек, пока незнакомец, заметивший, что за ним наблюдают, не скрылся за куском непрозрачного камня. Второй, в левом помещении, лежал в странной позе, на подстилке, бессильно раскинув исхудавшие руки в стороны. Один раз он резко дернулся, и Джек уже решивший, что смотрит на труп, продолжил свои наблюдения. Заключенный оказался раненным в правую сторону спины, грязная тряпка со следами запекшейся крови, опоясывающая его чуть выше линии почек, стала видна после очередной судороги. Первый заключенный осторожно выглядывал, стараясь рассмотреть Джека, он комично прикладывал руки к голове, и щурил один глаз, словно смотрел, откуда-то издали.

  Расстелив грубое одеяло Джек, растянулся во весь рост, заложив руки за голову, он не придумал ничего лучше как выспаться.

  Пробуждение его не порадовало, усталость не ушла, добавилось боль в парализованной руке и непонятно откуда накатившая тошнота. Чувствуя себя развалиной, он сел и обвел тяжелым взглядом свою камеру. Никаких токов силы, только едва заметные искры сокамерников. Оказалось, что если приглядеться, то камеры продолжаются, стоят стройными рядами друг за другом, уходя далеко вдаль.

  Напившись воды, Джек решил заняться собой. Прислонившись спиной к прохладной стене, он закрыл глаза и погрузился в самосозерцание.

  Чем глубже он погружался с состояние сна, тем виднее становились повреждения его организма. Развороченные и местами выжженные каналы, вблизи от темной сферы, сильно контрастировали с аккуратно срезанными нитями, с его правой стороны, до самого живота. Пять горошин пробили под собой широкие разрушительные полосы, застряв глубоко в плече. Потемнев и покрывшись непрозрачной оболочкой, они явно затаились в своем новом носителе. Вдобавок нехватка энергии постепенно высушивала оставшуюся тонкую сеть, не давая восстанавливаться нормальному току силы.

  Подтянув к себе грубое одеяло, он положил на него руки и снова сосредоточился. Главное не переусердствовать, не зацепить слишком много, думал он, поднимая от ладони вверх по руке искорку живительной энергии. Направляя ее в разорванную сеть, он склеивал и сращивал, медленно и скрупулезно восстанавливая себя. Небольшое отверстие в подстилке, стало результатом его манипуляций. Снова напившись воды, он занялся почти бесконечным процессом конструирования системы каналов. Время тянулось долго, однообразный мягкий свет не давал понять, сколько он провел в этом странном месте. Соседи, тоже ничем примечательным не выделялись. Раненному стало лучше, он ходил по камере, не проявляя к Джеку никакого интереса, словно не видел его. Странный заключенный перестал пытаться на него смотреть, и смело мерил шагами свою небольшую ячейку. Временами, сверху, падали грозди высушенных сморщенных фруктов с мелкими косточками. Половину Джек съедал, а половину превращал в черную пыль, работая над своим восстановлением. Исследуя камеру, он заметил что стена, по которой сочиться вода, слабо реагирует на него. С трудом отдавая силу, темный монолит становился тоньше на мельчайшие, разрушаемые песчинки. К пяти зернам, что остались в его плече, он проложил тонкие канальца, опутывая ими закрывшиеся в оболочку шарики. Ловя фоновую энергию с них, он продолжал свое восстановление.

  Раненный в соседней камере снова слег, поначалу он вяло передвигался за падающей едой, а потом, зарывшись в одеяло, совсем перестал шевелиться.