Герберт поставил фотографический аппарат на подоконник в большом зале Гранитного дворца, откуда открывался широкий вид на берег и бухту. Сделав по всем правилам снимок, юноша пошёл проявить его в тёмный чулан.

А когда он вернулся и при ярком свете разглядел негатив, то заметил, что на линии горизонта чернеет еле заметное пятнышко.

«Пластинка с изъяном», — подумал Герберт.

Но всё же он решил рассмотреть пятнышко в увеличительное стекло, вынутое из подзорной трубы.

Юноша взглянул на снимок и вскрикнул, чуть было не выпустив его из рук.

Вбежав в комнату, где работал Сайрес Смит, он протянул ему негатив и лупу и указал на пятнышко.

Сайрес Смит всмотрелся в точку, черневшую на снимке, и, схватив подзорную трубу, бросился к окошку. Он навёл трубу на подозрительное пятнышко. Рассмотрев его, он опустил руку и произнёс одно лишь слово:

— Корабль!

И действительно, на горизонте вырисовывался корабль.

Два с половиной года прошло со знаменательного дня гибели воздушного шара, а его пассажирам, выброшенным на остров Линкольна, всё ещё не удалось установив связи с внешним миром. Однажды журналист попытался воспользоваться для этой цели птицей и, написав несколько слов, доверил крылатой вестнице тайну их исчезновения, но вряд ли можно было рассчитывать на то, что послание попадёт к людям. За эти годы только один Айртон, при уже известных читателям обстоятельствам присоединился к маленькой колонии. И вдруг нежданно-негаданно в день 17 октября на вечно пустынной глади моря показалось судно!

Не могло быть и сомнения: в виду острова шёл корабль! Но пройдёт ли он мимо или приблизится к острову? Через два-три часа всё выяснится.

Сайрес Смит и Герберт тотчас же позвали Спилета, Пенкрофа и Наба в большой зал Гранитного дворца и поделились с ними новостью. Схватив подзорную трубу, Пенкроф поспешно оглядел горизонт и обнаружил чёрную точку как раз в том месте, где на фотографической пластинке виднелось еле заметное пятнышко.

— Тысяча чертей! Да это действительно корабль! — произнёс он без особого, впрочем, восторга.

— А куда он направляется? В нашу сторону? — осведомился Гедеон Спилет.

— Трудно что-либо утверждать, — ответил Пенкроф. — Пока из-за горизонта видны только мачты, а корпус ещё не показался.

— Что же нам делать? — воскликнул юноша.

— Ждать, — ответил Сайрес Смит.

Несколько часов колонисты хранили молчание, отдавшись бурному потоку мыслей, чувств, страхов и надежд, порождённых этим происшествием, самым значительным со дня их прибытия на остров Линкольна.

Конечно, нельзя было сравнивать наших колонистов с теми злополучными жертвами кораблекрушения, которых море выбрасывает на бесплодный остров, где надо отвоёвывать у мачехи-природы право даже на самое жалкое существование и где человека терзает неотступное желание вернуться на обитаемую землю. В первую очередь был бы огорчён разлукой со своим островом Наб, да и Пенкроф тоже, чувствовавшие себя здесь такими счастливыми и богатыми. Оба они свыклись со своим новым существованием, они жили среди своих собственных владений, которые силою человеческого разума как бы приобщились к цивилизованному миру. Но ведь корабль — это вести с материка, это, быть может, частичка родины, и вот он теперь с каждой минутой приближается к ним, на его борту находятся люди, существа им подобные, — как же было не затрепетать сердцам колонистов при виде этого судна.

Время от времени Пенкроф брал подзорную трубу и подходил к окну. Отсюда он, напрягая всё своё внимание, всматривался в очертания судна, которое теперь находилось в двадцати милях к востоку от острова. Значит, нечего было и думать, что оттуда заметят сигналы. Поднять флаг? Но флаг не увидят, звуки выстрелов не услышат и не разглядят дыма костра.

Тем не менее было совершенно ясно, что остров, над которым господствовала гора Франклина, не мог ускользнуть от взора сигнальщиков, сидящих на мачте корабля. Но с какой стати судно пристанет к пустынному берегу? Разве не по чистой случайности очутилось оно в этой части Тихого океана, там, где на географических картах не указывается никаких земель, если не считать островка Табор, да и то он лежит в стороне от обычного курса, которым следуют суда дальнего плавания, направляющиеся к Полинезийским островам, к Новой Зеландии и берегам Америки?

Этот вопрос вставал перед каждым членом колонии, и ответил на него неожиданно для всех Герберт.

— А вдруг это «Дункан»? — воскликнул он.

Имя «Дункан», как помнит читатель, носила яхта лорда Гленарвана, который высадил Айртона на островке Табор и должен был рано или поздно вернуться за ним. А ведь этот островок находится довольно близко от острова Линкольна, и судно, державшее курс на остров Табор, так или иначе пройдёт в виду колонистов. Оба острова разделяет всего сто пятьдесят миль по меридиану и семьдесят пять по параллели.

— Необходимо предупредить Айртона и срочно вызвать его сюда, — заметил Гедеон Спилет. — Только он, один может нам сказать, «Дункан» это или нет.

Все согласились с мнением журналиста, и он, подойдя к телеграфному аппарату, связывавшему Гранитный дворец с коралем, выстукал следующие слова:

«Приходите немедленно».

Через несколько мгновений раздался ответный звонок.

«Иду», — сообщал Айртон.

Колонисты вновь обратили взоры на корабль.

— Если это «Дункан», — сказал Герберт, — Айртон конечно, сразу же его узнает, ведь он сам плавал некоторое время на этой яхте.

— И если узнает, — добавил Пенкроф, — вот-то взволнуется, бедняга.

— Да, — согласился Сайрес Смит, — но теперь Айртон может вступить на борт «Дункана» с гордо поднятой головой, и я от души желаю, чтобы это действительно оказалась яхта лорда Гленарвана, вряд ли другое судно может с добрыми намерениями явиться сюда! Недаром же эти места пользуются дурной славой, и я опасаюсь, как бы нам не нанесли визит малайские пираты.

— Мы будем защищать наш остров! — воскликнул Герберт.

— Конечно, дружок, но было бы лучше, чтобы нас не вынуждали к защите, — с улыбкой заметил инженер.

— А знаете что? — вдруг произнёс Гедеон Спилет. — Ведь остров Линкольна не нанесён на географические карты даже последних выпусков и, следовательно, мореплавателям неизвестен. И не кажется ли вам, Сайрес, что именно поэтому судно, случайно обнаружившее новую землю, скорее предпочтёт обследовать её, нежели пройти мимо?

— Разумно сказано, — заметил Пенкроф.

— Вполне согласен с вами, — подтвердил инженер. — Можно даже поручиться, что любой капитан сочтёт прямым своим долгом отметить, а значит, и обследовать землю, ещё не занесённую на карту, а наш остров как раз и является такой неизвестной географам территорией.

— Ну хорошо, — заметил Пенкроф, — предположим, что судно подойдёт сюда, станет на якорь в нескольких кабельтовых от острова, что же мы тогда предпримем?

Общее молчание было ответом на этот вопрос, поставленный в упор. Но после недолгого размышления Сайрес Смит произнёс своим обычным спокойным тоном:

— Вот что мы предпримем, друзья, вот что мы обязаны предпринять: мы установим связь с кораблём и покинем наш остров, водрузив здесь флаг Соединённых Штатов. А затем мы вернёмся обратно в сопровождении тех, кто выразит согласие последовать за нами, чтобы превратить наш остров в колонию и принести в дар Американской республике новый и весьма полезный клочок земли в этой части Тихого океана.