— Мой глаз! Что с моим глазом?
Она попробовала встать.
— Лежи, Кири, — строго приказала ей Амру.
Девушка могла видеть правым глазом, но ей приходилось очень сильно напрягать его.
— Кири, пожалуйста. — Это снова был голос Дэни.
Наверное, он сидел слева от нее.
Она смогла увидеть его лишь тогда, когда повернула голову влево.
— О нет! Я слепая… Неужели я ослепла?
Дэни лишь сжал ее левую руку, которую все время держал в своих ладонях.
Кири хотела еще раз свободной рукой прикоснуться к своему лицу. Однако Дэни взял и эту руку в свои и крепко стиснул ее:
— Кири, все будет хорошо. Главное, чтобы теперь ты выздоровела. Температура была такой высокой… Мы уж думали…
И тут внезапно в голове у Кири пронеслись картины: вечер у реки, миси…
— Миси?..
— С миси все хорошо. Она очень беспокоилась о тебе, — ласково сказала Амру.
— А масра?
Амру лишь покачала головой.
Несколько часов спустя к Кири вернулось зрение. К девушке пришла Юлия. По ее лицу было видно, как она обрадовалась, что Кири снова очнулась, однако девушка явно чувствовала, что за дружелюбной улыбкой скрывается большая тень. Рабыня спрашивала себя, что же случилось, пока она лежала без сознания, однако не решилась задать этот вопрос вслух.
Юлия вынула маленького Генри из корзиночки и уложила его рядом с Кири.
— Он скучал по тебе, Кири, — ласково сказала она.
Кири протянула маленькому масре свои пальцы. Он ухватился за них своими пальчиками и довольно загулил.
Юлия очень осторожно подбирала слова.
— Кири, почему ты ничего не сказала по поводу… Я имею в виду…
Кири поначалу не поняла, о чем говорит ее миси, однако затем отвернулась. Миси не должна была видеть, как сильно мучит ее эта тема.
— Миси, я думала… Я не хотела…
— Но, Кири, это же прекрасно! Подумай, Генри и твой ребенок… Они будут друзьями, в этом можно не сомневаться.
Кири попыталась улыбнутся:
— Да, миси, определенно!
— А кто же отец твоего ребенка? У тебя есть друг?
Кири кивнула. Она никогда не рассказывала миси о Дэни. Он и без того сильно рисковал, свободно перемещаясь по поселку рабов. Собственно говоря, у него как у лесного негра не было на это никакого права, и всегда существовала опасность того, что бассиа поймают его или, что еще хуже, об этом узнает масра. Однако теперь масры не было, Кири это уже поняла. С ним тоже произошел несчастный случай.
Юлия, сама об этом не догадываясь, коснулась самой страшной тайны Кири. Вопрос отцовства тяжким грузом лежал у девушки на душе. Она точно не знала, кто на самом деле был отцом ее ребенка — Дэни или…
Масра Питер часто вызывал Кири к себе. Девушка старалась забыть об унижении и о боли, которые он ей причинял. Не раз она была близка к тому, чтобы оказать ему сопротивление, однако мысль о последствиях заставила Кири отказаться от этого. Она старалась держать происходящее в тайне, и даже миси ничего не заметила.
А теперь масра Карл был мертв. Значит, масра Питер не сможет выдать ему тайну о том, что Генри — не его сын. Может быть, отныне масра Питер перестанет ее мучить? Теперь, конечно, миси станет хозяйкой Розенбурга и все будет хорошо. И, может быть, малыш, которого она, Кири, носит под сердцем — все же ребенок Дэни. Она желала этого больше всего на свете.
Глава 14
Юлия не знала, что будет с плантацией после смерти Карла. Однако время шло, и нужно было принимать решение. Питер, разумеется, сразу же взял руководство Розенбургом на себя, и Юлия не имела ни малейшего понятия о том, как шли дела. Мартина все еще пребывала в трауре.
Первые недели после смерти Карла Юлия провела, словно в бреду. Она постоянно боялась: вдруг обнаружится, что произошло на самом деле. Однако Йенк и Кири упорно молчали, и Юлия до сих пор не была уверена, знали ли они, что там действительно произошло.
Йенк объяснил состояние Кири в двух словах, сказав, что это несчастье случилось с ней у колодца. Цепь сорвалась и попала Кири в лицо.
Его собственные раны никого не интересовали, ведь почти у каждого раба были на спине такие рубцы.
Питеру вообще было безразлично, что произошло с личной рабыней Юлии. Лишь Мартина однажды спросила об этом у мачехи. После того как Юлия избавилась от страха, она рассказала падчерице историю с колодцем.
— Какой ужас! Твоя рабыня выздоровеет? Ах, какие тяжелые настали времена! — Мартина, казалось, даже не догадывалась о том, что эта рана могла быть как-то связана со смертью ее отца.
Юлия как раз вернулась от Кири. Это был относительно прохладный день в начале мая. Ничто не указывало на то, какие еще несчастья он принесет.
На веранде она встретила Питера, который сидел, небрежно положив ноги на стул. Он встретил Юлию презрительной улыбкой:
— Ты опять была у своих друзей-негров? Как ты, возможно, убедилась, все мужчины пребывают в добром здравии. То есть мой эксперимент прошел успешно.
Между тем все сбежавшие рабы вернулись обратно. В суматохе после «несчастного случая» с Карлом их отсутствие никому не бросилось в глаза. Мужчины действительно выздоровели, все, кроме одного: еще один раб умер после «лечения» Питера.
— Успешно? — Юлия в гневе сжала кулаки. — Два человека умерли!
— Двое из шестнадцати, — уточнил Питер.
У Юлии не было ни малейшего желания вести с ним дискуссию. Она попыталась пройти мимо Питера в дом, но он остановил ее движением руки:
— Нам надо поговорить.
Юлия подозревала, что ничего хорошего ей это не сулит, но замерла на лестнице.
— Чего ты хочешь? — холодно спросила она.
— Теперь я возьму на себя руководство плантацией.
Юлия ожидала, что ей придется вести с Питером этот разговор, поэтому хорошо продумала свои аргументы. Теперь она, стараясь оставаться спокойной и сдержанной, хотя внутри у нее все кипело, сказала:
— Я думаю, что это не тебе решать, Питер. Плантация должна перейти к наследнику-мужчине, а это Генри. И я как его мать…
Питер залился тихим злобным смехом, а затем встал со стула и подошел к Юлии. В его глазах, устремленных на нее, была угроза.
— Ни ты, ни твой ублюдок не имеете права ничего требовать!
— Генри…
— Ах, перестань! Я до сегодняшнего дня не понимаю, как Карл мог быть таким дураком, что позволил подсунуть себе этого кукушонка. Джульетта, я — врач. Карл уже давно был не в состоянии иметь детей… Иначе его черная проститутка в городе нарожала бы ему кучу ублюдков. И ты, наверное, тоже, скорее всего… Нет! Этот ребенок точно не от Карла.
У Юлии подкосились ноги. Она зашаталась и вынуждена была схватиться за перила.
— Но Карл признал Генри своим сыном, и в бумагах записано…
Питер отмахнулся:
— Ну и что? И что ты будешь делать? Руководить плантацией, пока этот ублюдок станет достаточно взрослым? Нет, я сам позабочусь о том, чтобы мне было передано руководство плантацией.
— Тебе это не удастся, Питер! — Юлия сердито посмотрела на него.
— О нет, удастся, дорогая теща, и ты ничего против этого не сделаешь. Будет жаль, если твой сын останется один, потому что его мать упекут за решетку. «Несчастный случай с Карлом…» Ты понимаешь, о чем я?
Юлия почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Он все знал! Она была у него в руках. Юлия проскочила мимо Питера и бросилась в дом.
Меньше чем через неделю Юлия, Мартина и Питер сидели перед широким письменным столом судьи. Юлия была так расстроена, что даже не запомнила имени этого человека.
Она до последней минуты лихорадочно раздумывала над тем, как предотвратить то, что случится сейчас. Однако ей ничего не приходило в голову. Если Питер заговорит…
Судья посмотрел на бумаги поверх очков, которые сидели на кончике его орлиного носа, перелистал пару страниц и с довольным выражением лица повернулся к Питеру: