Придя к такому заключению, она снова переключалась на мысли о маленьких детях и старалась не замечать потайного уголка в своем сердце.

Так продолжалось до того дня, когда у нее начались месячные.

Вот кровь на ее белье, такая же очевидная, как солнце на небе. Маленькое пятнышко не стоило бы и внимания, но она ос знавала его значение. Это было началом менструации.

И она началась.

И София села писать, выводя буквы дрожащей рукой, послание для Керби, денщика майора, ожидавшего от нее вестей в гостинице. Ее записка получилась краткой и деловой. В ней говорилось следующее:

Обратитесь к моей матери по поводу поисков невесты. Я уверена, она сможет посоветовать Вам множество таких, которые будут соответствовать Вашим требованиям.

Подписав послание, она отдала его лакею, а затем повалилась на кровать и плакала так сильно, как никогда раньше в своей жизни.

Было уже далеко за полночь, когда Энтони вернулся в свою крохотную комнатку в стаффордширской гостинице, но несмотря на поздний час, Керби еще не спал, не запирая входную дверь.

В руке он сжимал небольшой конверт.

Энтони замер на пороге, сердце его бешено забилось в груди.

– Это…

– Да.

– Да?

– Э-э, нет. То есть я не знаю.

– Черт тебя побери!

Разозленный и обеспокоенный, Энтони выхватил письмо и вытащил листок из незапечатанного конверта. Он прочел послание. Затем еще раз. Потом еще.

Ругаясь, он швырнул его на пол.

– Что, черт возьми, все это значит? – вскипел он. – Ерунда какая-то.

Керби благоразумно промолчал. Однако Энтони все равно устремил на него свирепый взгляд. Видя, что ему не удастся вывести денщика из себя, он, повернувшись, направился к двери.

– Я сам с ней поговорю.

– В постели?

Майор резко обернулся.

– Что?

– Уже поздно, майор, захочет ли она говорить с вами в такое время?

Энтони подошел к окну и выглянул в кромешную ночную тьму.

– Нет.

– Тогда, наверное, будет лучше с утра.

Энтони отошел от окна, признавая правоту денщика. София наверняка уже крепко спит и видит сны, как она проведет жизнь в Стаффордшире в одиночестве. Без него. Без его ребенка.

Он с силой захлопнул дверь.

– Разбуди меня на рассвете, – сказал он.

Приглушенный ответ денщика невозможно было разобрать.

София проснулась с мигренью, от которой голова словно раскалывалась, и с безрадостными мыслями. Она ощущала себя бесполезным комом слипшейся земли. Меньше всего ей хотелось развлекать своих гостей. К счастью, почти все разъехались. Сплетня постепенно угасла, и, не ожидая ничего нового, Друзилла со своим супругом удалились. Также и некоторые другие им подобные сплетники, упаковав вещи, покинули графство. Задержались Перси со своей невестой, пользуясь случаем остаться наедине каждый раз, когда мать Лидии задремывала. Так же, разумеется, поступил и лорд Кайл, самоотверженно взявшийся ее развлекать. Вообще-то он был так мил, что она не могла его игнорировать, как ранее. Это было бы вопиющей грубостью с ее стороны.

Выбравшись из постели, она принялась за свой утренний туалет, хотя каждое движение давалось ей с таким трудом, словно она их осуществляла в воде.

– Вот, мисс, – сказала Мэри, расчесывая ее волосы. – Приложите это к глазам.

София молча взяла прохладную тряпицу, только сейчас заметив, как покраснело и опухло ее лицо от долгих рыданий. Боже правый, она не могла показаться Реджу на глаза в таком виде! И это после двух недель блаженного покоя… Несомненно, он заподозрит неладное, и это подтолкнет его к пониманию сути дела, поскольку человек он весьма проницательный. В конце концов она понадеялась на свои белила и на то, что яркое солнце скроется за облаками.

К тому времени, когда она спустилась вниз, ее дурное настроение достигло крайней степени беспросветности. А когда она открыла дверь столовой и увидела майора, спокойно сидящего за столом, ей уже было наплевать на всякие рамки приличия.

– Я не могу понять, почему, когда я думаю, что вы исчезли из моей жизни, Энтони, я каждый раз, спустившись, нахожу вас здесь, – резко высказала она ему.

Он поднял лицо, на котором лежала печать смущения, и София прикусила язык. Господи боже, что она такое сказала?

– Я… я прошу прощения, – запинаясь, пробормотала она, краснея от стыда. – Не знаю, что это на меня нашло.

– Чуть больше оживления, чем ты демонстрировала в прошедшие две недели, вот что, – ответила тетя, спокойно намазывая масло на гренку. – Но почему твое оцепенение выплеснулось таким ядом – это выше моего понимания.

Обернувшись, София удивленно заморгала. Она даже и не подозревала, что в комнате есть еще кто-нибудь. Оглядевшись, она, помимо тети Агаты, увидела еще Лидию, ее мать и Перси. Все они глядели на нее округлившимися глазами. Нужно было что-то сказать, но ей не приходило на ум ничего по-светски уместного или хотя бы вежливого. Вместо этого она снова обернулась к майору, и остальные присутствующие перестали для нее существовать.

У Энтони был совсем скверный вид, отметила она. Собственно, он выглядел изможденным. Кожа его приобрела сероватый оттенок, глаза превратились в узкие щелки, как будто он терпел мучительную боль.

– Вы опять ехали верхом, майор, – сказала она. – И, готова поспорить, много. Вы что же, в самом деле, не можете относиться к себе более бережно? Вы едва поправились от почти смертельной раны, и, напрягая вашу ногу…

Он лишь поднял бровь, и она в страхе потупила взор.

– София, – начал он прохладно, – я приехал поговорить с вами. Если вы…

– Всем доброго утра!

Взвизгнув от неожиданности, София чуть не налетела на стол, шарахнувшись, чтобы ее не ударила дверь, которую распахнул ворвавшийся в столовую лорд Кайл.

– О боже, дорогая моя, я не знал…

Он замолк, заметив майора.

– Да, Редж, я принимаю твои извинения, – сказала она ему довольно резко.

Затем София снова обернулась к майору.

– Что вы говорили, майор?

Но Энтони, сверля ледяным взглядом лорда Кайла, медленно поднимался на ноги.

– Я говорил, что прибыл уведомить вас о своем недавнем назначении на дипломатическую должность в Индии, несмотря на свое холостяцкое положение. До отъезда у меня есть некоторое время, но, полагаю, вам будет приятно услышать, что…

– Вы покидаете эту часть полушария, – встрял лорд Кайл. – Не сомневаюсь, София очень рада узнать об этом.

– Редж, – бросила София, – я вообще-то сама могу за себя говорить.

Если, конечно, умолчать о том, что ей, собственно, и нечего сказать. Все ее мысли поглотило странное чувство пустоты. И пока все на нее смотрели, ожидая, что она ответит, София могла лишь глядеть на Энтони и гадать, что же такое с ней происходит.

Молчание затягивалось.

В конце концов она сказала ту единственную вежливую фразу, что пришла ей в голову.

– Желаю вам всяческих успехов на вашей новой должности.

Произнеся эти слова, София помрачнела, осознавая, что хотела сказать совсем не это.

– У дяди Латимера.

Это были слова Реджа, но София сочла, что неправильно их расслышала.

– Прошу прощения? – сказала тетя Агата с таким же озадаченным видом, как и у всех остальных в этой комнате.

– Просто я подумал, что мы сегодня могли бы нанести визит к дяде моего приятеля. Полагаю, нам всем было бы это интересно.

– Прошу прощения? – произнесла мать Лидии ледяным тоном.

– Ну, видите ли, он, если я ничего не путаю, любитель дамского общества. По крайней мере, развлечемся, наблюдая, как он бегает за женщинами вокруг стола, ну и все такое.

Затем, подмигнув, майору, он добавил:

– Почему бы и вам не поехать, старина?

– Прошу прощения! – подал голос теперь и Перси.

Он произнес эти слова еще более холодным и возмущенным тоном, чем его будущая теща.

– Ну, майору все равно придется ждать отплытия, – продолжил Реджинальд. – Ждать ужасно скучно, сами знаете. А поскольку мы все тут оказались, то почему бы не проведать дядю Латимера? Говорят, что он слегка не в себе, – добавил Редж вполголоса, впрочем, его все хорошо расслышали. – Но мне стало известно, что это не более чем слухи.