Дарьянэ поверхностью кожи чуяла подвох. Ну не мог агент тайной канцелярии просто так позаботиться о нелюбимой жене! А вдруг ему стало стыдно за испорченную с утра блузку со снегирями, и он решил этими гренками заслужить Дашино прощение? Положа руку на сердце, сильфида успела позабыть про свою обиду. Слишком много волнующих событий произошло за день. Но поиски причины странного поведения Юры повлекли за собой цепочку неприятных воспоминаний.
Стараясь не показывать, что обо всем догадалась, Дарьянэ села, принялась за еду. Юрген - тоже. Гренки вышли местами пересоленными, не хватало пряностей, но под укропник годились. И были куда лучше приснопамятной горелой яичницы. Когда Даша проглотила первую гренку, мысли заработали быстрей. Версия о блузке выходила нелогичной: сначала этот странный муж портит красивую вещь, потом вдруг начинает мучиться совестью и кормит объект своей злой насмешки. Не выдумав более подходящего толкования Юриных поступков, Даша спросила напрямик:
- Зачем ты это сделал?
- Что? - муж смерил ее недоуменным взглядом.
- Будто не знаешь!
Юра задумался и после паузы ответил:
- Я не могу понять, откуда об этом знаешь ты.
- Ах, откуда?! - взорвалась Дарьянэ, едва не подавившись. - Ты думал, я не найду свою блузу, если она запихнута под стол?
- При чем тут какая-то блуза? - ошарашенно вытаращился Юрген.
- Вот только не надо отпираться! - Даша назидательно погрозила указательным пальцем у носа собеседника. - Если взял на себя смелость попросить прощения за испорченное утро...
- Постой-постой, о каком утре речь?
- Так о сегодняшнем!
- Но мы ведь даже не виделись!
Юра не мог понять, об какую тучу ударилась его жена. Он, безусловно, догадывался, что сообщить ей о смене фамилии будет нелегко. Даша, насколько сильф успел понять, девушка вспыльчивая и любит независимость. А тут - шутка ли - целую фамилию без нее выбрали. Юра даже спланировал несколько вариантов разговора, гренок нажарил, чтобы смягчить женин нрав. Скандалы, тем более на ночь, Юрген терпеть не мог и считал полчаса, проведенные у плиты, приемлемой ценой за мирный вечер. Но Даша, как порой уже бывало, понесла непонятную чушь:
- Не понимаю, за что ты меня так невзлюбил! Неужели все мстишь за тот злополучный стакан снотворного? Хочу тебе напомнить, я тоже проспала ту ночь не по своей воле! Однако, ты решил, что следует объявить мне войну. Мы уже неделю живем в одном доме, а ты до сих пор глядишь на меня, как на пустое место. Я думала, это навсегда. Но сегодня утром поняла, насколько ошибалась, когда нашла здесь, под этим столом, останки своей единственной блузы, в которой не стыдно появиться на работе. Ты превратил ее не пойми во что: обляпал укропником, извалял в пыли, наполовину оторвал правый рукав. Не удивлюсь, если ты еще по ней потоптался! Теперь же зачем-то кормишь меня гренками. Что это, Юра? Официальное объявление войны в торжественной обстановке? Или совесть замучила издеваться над собственной женой?
Во время тирады Дашины щеки раскраснелись, а глаза экзальтированно заблестели. Она сейчас мнила себя ни то хитроумным сыщиком, разгадавшим запутанное дело, ни то одним из верховных прошлого, которые словом и жестом отправляли сильфийские войска под серебряно-голубыми знаменами на кровавые битвы.
- Ни то, ни другое, - отрезал Юрген. Дурацкая ситуация раздражала его, а нежеланный скандал все равно разгорался, невзирая на гренки. - Ты городишь смерчами взвинченную чушь.
- Не смей меня оскорблять! Я не дура, если ты до сих пор не понял! Я - агент тайной канцелярии, меня сегодня в четырнадцатый корпус перевели!
- О, Небеса, похоже, Липка тоже ударился об тучу, - буркнул Юра. Он не собирался молча сносить скверный Дашин характер. - Я не помню, чтобы сегодня утром измывался над какой-то блузой, и вообще...
Тут он осекся, перед глазами живо возникло воспоминание: пролитый на пол укропник, подозрительно никудышная половая тряпка из странно дорогой на ощупь ткани...
- Чего замолчал? - с вызовом осведомилась Дарьянэ.
- Это была не блуза, - заявил Юра. - Она валялась под стулом, сбитая в комок.
- Не валялась, а аккуратно лежала! И не надо учить меня складывать вещи, сам постоянно куртку кидаешь, где ни попадя!
- Тогда нечего обижаться, если твою блузу приняли за ненужную тряпку.
- Ты хочешь сказать, что сотворил это ненарочно? - Даша вытаращила глаза. - Не верю! Даже в темноте, даже на ощупь невозможно перепутать! А утром уже рассвело. Ты обязан был заметить хотя бы снегирей!
- Каких?
- По вороту! И понять, что половых тряпок с искусной вышивкой не бывает!
- Когда я вытираю пол, то не смотрю, есть ли на тряпке снегири, - раздраженно парировал Юрген. - Валяется - значит, никому не нужна.
- У тебя больная извращенная логика!
- Кто бы говорил! Клади вещи на место - и ничего с ними не случится.
- А ты обращай внимание на происходящее вокруг! - повысила голос Даша. - Глядишь, меньше будешь попадать в дурацкие ситуации вроде женитьбы. Стоял всю свадьбу, как мороженный! Нет, чтобы топнуть ногой, заявить, мол, не хочешь, не будешь!..
- Тебе это сильно помогло! - съязвил Юра, все больше закипая.
- Я хотя бы что-то делала!
- А я не растрачивал силы на бесполезные действия!
- Зато теперь ты маешься, а я с чистой совестью могу сказать, что сделала все, от меня зависящее!
- А я сейчас делаю!
- Поздно! Мы уже неделю женаты, если ты забыл! И неделю спим в одной кровати, если ты вообще заметил!
- Представь себе - заметил! И даже фамилию нам сегодня поменял, ты-то за неделю не удосужилась, все в наш корпус пролезть норовила!
- Да, потому что там - мое законное место! Еще и тебя оттуда выживу, дай только срок!.. Погоди, как так поменял?
- Как все! Во втором корпусе. Теперь мы - семья Эр, учти это, когда будешь заполнять официальные документы.
- Ты более мерзкую фамилию придумать не смог?
- Все нормальные оказались заняты, - честно ответил Юра.
- Тогда почему так мелко? Давай уж сразу, м-м-м... Трындынкар. А что, звучит: Дарьянэ и Юрген Трындынкар! Или поэкзотичнее: Сефинтопала. Как у людей с гор.
- Ты на международном приеме такое не ляпни! Род Сефинтопала сейчас правит у ведов.
- Без тебя знаю! Как они с такой фамилией еще и править ухитряются? Я бы сразу от стыда развеялась!
- Так иди, развейся от радости, что ты всего-навсего Эр! - терпение Юры лопнуло, и он ударил кулаком по столу. Поднялся сквозняк, тарелка с гренками сверзилась на пол и раскололась.
- Ну и пойду! - заорала Дарьянэ, вскакивая. От ее движения ветер прошелся по всей кухне, сметая утварь - сильфида была посильнее мужа в разговорах с Небесами, к тому же в гневе не слишком умела себя контролировать. - Развеюсь, поплачете все потом!
Она выбежала, даже не утруждая себя закрыванием двери - та и без прикосновений здорово хлопнула о косяк.
- Беги-беги! - рявкнул вслед Юра. - Может, стукнешься опять об тучу и поумнеешь!
Было слышно, как Даша в темноте прихожей пытается найти свои ботинки, поминая несметное количество смерчей, снимает с подставки доску и хлопает еще одной дверью, на сей раз входной. Юра посмотрел на догорающую лампу, на рассыпанные по полу гренки, на остывший укропник, поддернувшийся мерзкой тоненькой пленкой, и со всей злости снова грохнул обеими руками об столешницу. Вихрь вышел куда сильнее, почти как у Дарьянэ: лампа закачалась на цепочках и потухла, со стенного гвоздика упала медная поварешка, а пыльная скатерть взвилась, как привидение. Мгновение - все улеглось, стало темно и тихо.
Некоторое время Юрген сидел неподвижно. Потом поежился, лизнул саднящую костяшку. На языке остался солоноватый привкус крови. Зашуршали часы, переворачиваясь. Уже поздно, как бы не за полночь.
- Истеричка, - проворчал Юра. - Какая там туча! Она билась головой минимум об сердцевину смерча. В кои-то веки решил с ней нормально поговорить, как с просвещенным существом! Нет, надо было устроить на пустом месте скандал и убежать в ночь. Да если б я так из-за каждой испорченной тряпки убивался, то половина Холмов давно в руинах лежала! Пусть ей! Налетит в темноте на дерево, и я наконец-то стану вдовцом!..