- В спальне одна кровать, - сообщила Даша. И добавила неуверенно: - На ней буду спать я.

- Широкая кровать-то?

- На четверть комнаты. Здоровенная.

- Тогда ты спи с одной стороны, а я с другой. Извини, если разочаровал, и ты снова считаешь меня тираном, но вторую ночь кряду ютиться на коврике я не хочу. Приставать к тебе с "супружеским долгом" я, естественно, не буду. Договорились?

- Угу, - с некоторым разочарованием кивнула Даша. Но тут же оживилась: - Чур, я у стенки!

- И Небеса с тобой, - махнул рукой Юра. Ему было абсолютно все равно, с какой стороны кровати спать. Лишь бы это действительно была кровать, а не плетеный коврик или старый диван. - В этом доме есть рабочий кабинет?

- Нет! То есть, да, - почему-то замялась жена, - вроде как есть, но нету...

- В смысле?

- Ай, неважно. Вот ключ. Только ты на него не запирайся. Ну... то есть, если хочешь, запирайся, но... словом, я тоже хочу там работать.

- Ладно, давай пока пользоваться кабинетом по очереди, а со временем обустроим еще один. И кровать вторую купим.

Даша молча кивнула, отдала Юргену ключ и ушла наверх, заявив, что завтра ей рано вставать на работу. Но сильф совершенно не понял, почему она говорила об этих обыденных вроде вещах с таким несчастным и загадочным видом.

Глава 6. Повседневные подлости

Я люблю такие игры,

Где надменны все и злы.

Чтоб врагами были тигры

И орлы!..

М. Цветаева

Неожиданно для самой себя Клима проснулась за целый час до общего подъема. Теперь она лежала на спине, разглядывая до боли знакомый потолок с кое-где облупившейся побелкой и теребила пальцами круглый кулон, с которым последнее время не расставалась. Его Клима, как и потолок, тоже успела в подробностях изучить. Медная вогнутая пластина, достаточно тонкая, чтобы не быть слишком громоздкой, и достаточно толстая, чтобы не гнуться от прикосновений. Внешняя, выпуклая сторона гладкая и холодная, как ледышка, когда-то блестящая, а сейчас вся в мелких царапинках от старости и нелегкой жизни. Обратная сторона шершавая, в непонятных письменах. Тенька утверждает, что со временем они, письмена, превратятся в формулу власти. Но для этого в жизни Климы должны происходить различные события, полезные для развития таланта обды. Как раз сейчас планируется одно такое...

Клима скользнула пальцем по внешней стороне кулона и подумала, что неплохо было бы его отполировать. Сегодня же надо сходить в сарай, где хранятся ортоны и летный инвентарь, там обязательно должны найтись подходящие инструменты.

Зазвенел колокол подъема. Всегда его подолгу ждешь, готовишься к тому, что вот-вот уже надо будет встать, готовишься мысленно, зажмуриваешь и открываешь заспанные глаза, чтобы не уснуть на жалкие три минуты - а колокол все равно звенит внезапно, громогласно, и с первыми его звуками сразу хочется спать вдвое сильнее. По крайней мере, на это жаловались многие девочки. Клима быстро спрятала заветный кулон под ночную сорочку и повернулась на бок, притворившись крепко спящей. Сильной надобности в таких хитроумных маневрах не было, просыпаться раньше остальных - не преступление, и уж тем более в принадлежности к обдам таких вот "утренних ласточек" не подозревают. Но Клима любила обводить всех вокруг пальца, особенно в мелочах. Это тренировало память - попробуй удержать в голове, что, кому и сколько ты сегодня наврала. А еще маленькая каждодневная ложь подготавливала юную обду к большим интригам. Практика, как-никак.

Гера же терпеть не мог в Климе эту черту, одно время даже перевоспитать пытался, мол, на "повседневных подлостях" далеко не улетишь. Потом бросил, конечно.

Сегодня Клима, впервые после своего знаменательного падения в обнимку с сильфом, собиралась присутствовать на уроке полетов и подняться в воздух. По такому случаю ей даже выдали новую доску - еще более древнюю, чем прежняя, которая - увы и ах для институтской экономики - разлетелась в щепки. Климе ее очередные "дрова" категорически не нравились. Краска на этой доске облупилась совсем, даже цвета не разобрать. Притом считается, что сильфийские эмали держатся вечно. Ха, просто сильфы не додумались летать на досках в несколько раз дольше, чем позволяет срок эксплуатации. Края щербатые, в одном месте здоровенной щепки не хватает - тоже, наверное, кто-то падал, но поудачливей Климы, не разбил казенное имущество вдребезги. Крепления для ног - опять-таки, вопреки народному мнению - равномерно ржавые, разболтанные и скрипучие. Одним словом, каждый раз, когда Клима смотрела на свою "новую" доску и представляла ЭТО под собой в воздухе, ей делалось жутковато и тошно, несмотря на хваленое самообладание. Впрочем, на полеты талант обды и удачливость не распространялись никогда.

Погода стояла отличная. Ни облачка, ни ветринки. Только ровный, без малейшего изъяна, насыщенно-голубой небосвод, а за Институтом восходит солнце. Песок на летном поле сухой и с ночи холодный, но за день он, несомненно, нагреется так, что горячо будет ступить без обуви. Но пока прохладно, некоторых одногодниц-ласточек, недавно вылезших из теплой постели, слегка познабливает.

- В шеренгу по росту стано-вись! - привычно командует наставница. - Разойтись на расстояние вытянутых рук! Зарядка пять минут!.. Теперь берем доски и выполняем над стадионом упражнения сорок, двадцать четыре и сто шестьдесят два.

Клима со вздохом вставила ноги в крепления и по-особому напрягла мышцы, заставляя доску подняться в воздух. Обда зря боялась снова упасть. "Дрова" вообще не полетели. Дернулись судорожно, как умирающий паралитик, и остались на земле.

- Клима, не мешкай! Клима, чтоб тебя, чего ты там возишься?

- Она не летит! - проворчала девушка, слегка подпрыгнув для убедительности. Доска снова дрогнула и затихла.

- Слезай, - велела наставница, подойдя. Сама встала на доску и даже сумела едва-едва приподняться над землей на пару мгновений. - Иди к сараю, жди окончания урока. А дальше делай что хочешь, Клима, но чтоб на контрольной через три дня эти дрова летали, как сильфийские новинки. Можешь новую доску попросить, вдруг дадут. Иначе вылетишь с нашего отделения. Для этого тебе доска как раз не потребуется.

Клима угрюмо кивнула. Она не настолько хорошо летает, чтобы наставница стала ей помогать. Выгонит, как очередную бесталанную обузу, и делу конец. Есть маленький шанс перевестись на политическое отделение и доучится там оставшийся год с хвостиком - теперь уж денег на платье хватит. Но это ненадежно. Во-первых, придется сдавать море экзаменов, чтобы доказать свою компетентность, и скорее всего ее там оставят на второй год, как не изучавшую изрядной доли профилирующих предметов. Во-вторых, политики летных не слишком любят. То есть, пока все на своих местах, отношения замечательные. Но как полезет кто "в чужое дело"... А Климе никак нельзя сейчас быть отчисленной, ведь все только начинается. Кстати, раз уж довелось оказаться у сарая в самом начале урока, почему бы не отполировать медальон? Все равно время зря улетает.

Клима тихонько проскользнула в приоткрытую дверь. Днем сарай всегда нараспашку, а к ночи запирается на замок. Все-таки там ценное институтское имущество: ортоны, инструменты, хлам. Пока Клима отыскивала что-нибудь подходящее для полировки медных медальонов, снаружи, у задней стенки, раздались голоса. Клима узнала говоривших - институтский сторож и помощник секретаря.

- Все бегаешь, все балуешь, - отечески возмущался сторож. - А ежели кто пронюхает, как ты старые бланки "уничтожаешь"?

- Да кому узнавать-то? - смеялся помощник секретаря. - Кроме тебя и меня ни одной собаке неведомо. Подумаешь, не сжег я стопку-другую, а в городе на рынке загнал. Пользы с тех бланков никакой, а мне денежка.

- Эх, мне бы в город съездить, хоть на часок, - вздохнул сторож. - Жену проведать, детишек. Как она у меня там, горемычная...